Тонкая темная линия - Джо Р. Лансдейл

История с кизиловым крестом была популярной в то время, хотя, когда я вырос и стал читать о подобных вещах, я никогда не встречал серьезных упоминаний об этом. Большинство соглашалось, что кресты, используемые римлянами, могли делаться почти из чего угодно, только не из кизила.

Но Маргрет писала о всяких подобных вещах. Она была мечтательницей, и мне нравились ее мечты.

В дневнике было много страниц, где Маргрет упоминала о беременности, рассказывала, что они могли бы сохранить ребенка, вырастить его, по ее словам, «несмотря ни на что».

Когда мне, наконец, надоели письма и страницы дневника, я сложил их обратно в коробку и, опираясь на костыли, прошёл через комнату к шкафу. Я поставил коробку на верхнюю полку за своей ковбойской шляпой и боевым индейским убором и заметил, что что-то съело кончики перьев.

Ну и ладно, я больше не носил этот убор. Я уже перерос игры в ковбоев и индейцев. Я даже убрал свою енотовую шапку Дэви Крокетта в деревянный сундук. Теперь идея носиться по двору верхом на невидимой лошади со шкурой енота на голове или в индейском боевом уборе казалась мне глупой.

Я доплелся на костылях до кровати и лег. С помощью Ларри я почесался под гипсом и на какое-то время перестал думать о Маргрет.

7

Следующий день я провел в шезлонге рядом с проекционной будкой, расположившись в тени и читая книгу Эдгара Райса Берроуза «Тарзан Ужасный». Нуб лежал у моих ног и дремал.

Я ненадолго прервал чтение, чтобы потянуться, и понял, что солнце садится. Я был поражен, обнаружив, что провел весь день, за исключением короткого похода в туалет и обеда, в шезлонге за чтением.

Несмотря на поздний час, было по-прежнему жарко, как на сковородке, и когда я вернулся к своей книге, по моему лицу тек пот.

— Тебе лучше надеть шляпу, парень. Только идиот может так сидеть на солнце.

Я испуганно обернулся. Нуб поднял голову, чтобы посмотреть, кто там, но снова опустил ее и закрыл глаза.

Это был Бастер Эббот Лайтхорс Смит, он нес два бумажных пакета. В один из них была плотно завернута бутылка. Лишь крышка и горлышко оставались на виду. Он отпер проекционную будку и скользнул внутрь.

Он оставил дверцу открытой, чтобы жаркий воздух выходил наружу. У него там был вентилятор, и он поднял его, поставил на стул и включил. Вентилятор мог поворачиваться слева направо, но он закрепил его, чтобы тот не двигался. Он сел на стул напротив, залез в бумажный пакет, достал открывашку, откупорил бутылку и сделал большой глоток.

— Дерьмо, — сказал он, опуская бутылку на стол. — Никогда не пробуй эту дрянь, парень. Видел, как она сбивала с ног многих ниггеров, и белому парню от нее тоже не будет проку. Если плеснуть её в стеклянную банку с крышкой и посадить туда насекомых, они погибнут. Это должно тебе о кое о чём сказать. Так что тебе ничего такого не нужно.

— Нет, сэр.

Он сдвинул вниз пакет и достал бутылку «RC Cola».

— Я тебя одурачил, да?

— Да, сэр.

Но я почувствовал запах алкоголя и понял, что он прикладывался к спиртному перед приходом сюда.

— Я просто шучу. Не хотелось бы, чтобы ты подумал, что я пью на работе. Твоему папе это может не понравиться, а мне бы не хотелось искать другую работу, где нужно разгребать гравий под таким палящим солнцем. Как тебе книга? Это та, где Тарзан находит динозавров, людей с хвостами.

— Вы читали её?

— Ты думаешь, ниггеры не читают?

— Я этого не говорил.

Бастер засмеялся.

— Вижу, у тебя тарелка стоит рядом со стулом. Ты обедал здесь?

— Обедал. Мне её принесла Рози Мэй.

— Эта старая толстая ниггерша?

Я не знал, что на это ответить, поэтому промолчал. Я никогда раньше не разговаривал с Бастером, и этот разговор показался мне необычным. Обычно он был задумчивым и угрюмым, его брови были хмуро сдвинуты. Но я предположил, что он перед приходом на работу выпил достаточно, чтобы настроиться на дружелюбный лад.

Папа знал, что Бастер пьет, но пока это не сказывалось на работе Бастера, то и не было серьезной проблемой.

— Ты знаешь, что сегодня мой день рождения? — сказал он.

— Нет, сэр.

— Ну, так оно и есть. Ты знаешь, сколько мне лет?

— Нет, сэр.

— Угадай.

— Сорок?

Он рассмеялся.

— Ты пытаешься мне польстить, малыш, вот что ты пытаешься сделать? Сорок я видал очень давно. Попробуй сказать «семьдесят один».

— Попробуй сказать «семьдесят восемь», — послышался голос Рози Мэй.

Она вышла из дома со стаканом лимонада для меня. Несмотря на свой рост, она могла двигаться бесшумно, как индеец, когда хотела. Я даже не услышал хруста гравия.

— Ты ничего не знаешь, женщина.

— Я знаю, что ты врёшь. Ты видал свои семьдесят по крайней мере восемь или девять лет назад.

— Ну, я ведь не выгляжу на семьдесят, правда?

— Конечно, выглядишь. Ты выглядишь примерно на сто сорок пять, если хочешь знать мое мнение.

— Иди в дом. Мы тут с молодым человеком разговариваем. Это не твое дело. Почему бы тебе не пойти туда и не пожарить курицу или что-нибудь в этом роде. Я бы и сам не отказался от курицы. У меня в пакете нет ничего, кроме сэндвича с болонской колбасой.

— Да ещё, в придачу, примерно две кварты виски уже в тебе, плюс полбутылки «RC», остальное — брехня.

— Я только что говорил этому парню, чтобы он держался подальше от алкоголя, да, парень? И он видел, как я открывал эту бутылку. Разве не так?

— Да, сэр.

— Почему бы вам не пойти в дом, мистер Стэнли? Я приготовила для вас свежее печенье. Я отнесу лимонад. Вам не обязательно торчать здесь с этим стариком.

— Да, мэм. Счастливого дня рождения, сэр.

— Ты чертовски прав, счастливого. Счастливого, счастливого, счастливого.

Я сунул книжку о Тарзане в задний карман и поковылял внутрь, Рози Мэй последовала за мной, Нуб тащился в хвосте.

Когда мы зашли внутрь, Бастер окликнул Рози:

— Твоя задница похожа на двух поросят, намазанных жиром, трущихся друг о друга в мешке,