Шарлотта Буше - Корабль-призрак

– Ах да, точно, – сообразил врач. – Я обо всем сообщил капитану. Он распорядился, чтобы обе женщины не покидали каюты Эльзы Райнер до прибытия полиции. Но за ними нужно присматривать.

– С какой стати? – удивился Конрад. – Кто-то наверняка приносит им еду, уж от голода они вряд ли умрут.

– Самоубийство, – лаконично произнес мистер Браун. – Пока здоровье миссис Сандерс и анализы были важнее. Теперь нужно заняться другими делами. А сейчас извините меня.

Не успели Виктория и Конрад перекинуться парой фраз, как в палату снова вбежал врач:

– Слишком поздно. Они обе мертвы.

– Мертвы? – переспросил ошарашенный Конрад.

– Очевидно, госпожа Райнер прекрасно разбиралась в ядах. На столе стояла недопитая бутылка виски и два использованных стакана.

Он вытащил из кармана записку и передал ее Виктории:

– Это для вас, госпожа Сандерс.

Перед глазами Виктории расплывались строчки:

«Прости меня, тетя Виктория! Я всегда любила тебя и никогда не хотела, чтобы с Дирком что-нибудь случилось. И я не хотела, чтобы мистер Фрезе умер. Прости. Твоя несчастная Марен».

– Это Эльза убила Марен? – спросил Конрад после того, как тоже прочитал послание.

– Я не заметил никаких следов насилия. Видимо, это был быстродействующий яд, который обе женщины приняли добровольно.

Виктория заплакала.

* * *

Примерно через месяц «Альва» отправилась в новое плавание, чтобы закончить едва начавшиеся съемки фильма «Корабль-призрак».

С Виктории были сняты все подозрения. От роли она отказалась. Режиссеру пришлось искать другую исполнительницу главной роли. Новая Элизабет принципиально не носила розовое платье – на этом настоял Ольмерт.

Конрад Бергман и его жена стояли на пристани, взявшись за руки, и смотрели вслед удалявшейся «Альве».

– Кошмар закончился, – произнес Конрад.

Виктория прильнула к нему:

– Давай как можно быстрее поедем домой? Я больше не могу видеть море.

– Тогда пойдем собирать вещи.

В отеле их ждала неожиданная встреча.

В фойе к ним подошла невысокого роста женщина средних лет, вся в черном.

– Могу я поговорить с вами, миссис Сандерс? – скромно спросила она.

– Да, пожалуйста. О чем идет речь?

– Я – Кати Виланд, мама Марен.

«Это что, еще одно привидение? – испуганно подумала Виктория. – Ведь Марен была сиротой».

– Я полагала, родители Марен мертвы.

– Это она вам об этом рассказывала? Или Эльза Райнер? Да, да, я могу это представить. Для моей родной сестры Эльзы и для моего единственного ребенка я никогда не была достаточно хорошей. Я никогда не тянулась к таким высотам, как моя сестра. Мы редко с ней виделись. Эльза почему-то считала, что я не должна стоять на пути Марен к счастью.

– Мне очень жаль, госпожа Виланд.

– Вы ведь не верите во все эти ужасные вещи, которые говорят про мою Марен?

– Это было фатальное стечение обстоятельств, – ответил за жену Конрад.

– Я тоже так думаю, – женщина вытерла слезы. – Теперь и я стала богатой женщиной, но у меня нет рядом ни одного родного человека. Для чего нужны все эти деньги?

– У Марен осталось какое-то имущество?

– У Марен нет. У Эльзы оказались кое-какие сбережения. Я так удивилась, когда мне нотариус все рассказал. Пятьдесят с лишним тысяч долларов, он сказал. И еще какие-то драгоценности и украшения. А для чего они мне теперь?

Виктория не знала, что ответить. Ей было бесконечно жаль эту женщину, но она ничем не могла ей помочь. Никакие деньги не вернут Марен.

– Мы очень любили вашу дочь, – дружелюбно произнес Конрад. – Пожалуйста, скажите, что мы можем для вас сделать.

– О нет, нет, – испуганно встрепенулась госпожа Виланд. – Я лишь хочу, чтобы вы не думали плохо о моем ребенке.

– Она всегда в нашей памяти, с тех пор как появилась в нашем доме, – ответила Виктория сдавленным голосом. – Радостная, добрая и беззаботная.

– Спасибо, – ответила мать Марен, повернулась и быстро пошла к выходу.

– Оставь ее, – попросил Конрад, когда Виктория попыталась догнать ее. – Мы же не хотим ее обманывать. А всей правды мы ей все равно рассказать не сможем.

– Видимо, Эльза давно меня обманывала и обкрадывала. Такую большую сумму она бы не смогла скопить. Украшений я у нее тоже никогда не видел, а вот у себя иногда обнаруживала пропажу каких-то вещей.

– Давай оставим это все в прошлом, Вики, нам нужно успокоиться.

– Но теперь ты со мной. Ты же будешь присматривать за мной, и со мной ничего не случится?

– Конечно. Нам пришлось слишком дорого заплатить за наше счастье.

– Теперь мы должны держаться за него обеими руками. Ты мое счастье, Конрад.

– Я люблю тебя, – прошептал он ей на ухо. – Но об этом не обязательно беседовать посреди холла отеля.

– Да, мы же едем домой! Снова домой! Разве это не чудесно?

– Еще как! – ответил мужчина и подошел к стойке администратора. – Мы бы хотели сегодня съехать из отеля. Нам пора домой.

Виктория улыбнулась. Несмотря на свою бледность, она выглядела прекрасно, как никогда прежде. Она скромно вложила свою изящную ладошку в широкую ладонь мужа. Актриса давно не чувствовала себя такой уверенной и спокойной.

– Разве это не та самая знаменитая Сандерс? – прошептал кто-то недалеко от них.

Виктория обернулась:

– Нет, вы ошиблись, моя фамилия – Бергман.

Читайте в следующем номере

Франсуаза Бокур

Страшная тайна мистера Филмора

Из глаз Дороти от безысходности потекли горькие слезы. Она присела на кочку и уставшими покрасневшими глазами смотрела в том направлении, где по ее мнению должен находиться замок. Руками она растирала холодные промокшие ступни, пытаясь их согреть. Как жаль, что она никому в замке не сказала, куда идет. Теперь ее не скоро спохватятся. Возможно, только утром, когда она не спустится к завтраку. По всей видимости, ей предстоит провести эту ночь здесь, на болоте. Крошечная кочка хоть и не была удобной, но все же давала некую защиту. Дороти с испугом стала ждать наступающую ночь. Со всех сторон ей слышались зловещие шорохи и звуки, кваканье лягушек казалось необычайно громким. В темноте деревьев Дороти заметила два желтых огонька. Она не знала, кому они принадлежат: ночной птице или еще одной змее. Возможно, это только лишь игра ее усталого воображения. Утомленная Дороти закрыла глаза на несколько минут. Она почувствовала как холод, поднимавшийся с болота, проникает под тонкое платье…