Избранное. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Симмонс Дэн

Наверное, я бы так и сделал. Не знаю. Они переглянулись, попятились и растворились во тьме переулков. Я чуть не заплакал, когда они исчезли.

Не знаю, до или после встречи с оборванцами оказался я в небольшом храме. Там было аляповатое скульптурное изображение опустившейся на колени черной коровы с красно-белым ожерельем. Старики приседали на корточки, плевали в дымную мглу и в страхе смотрели на меня. Какое-то древнее пугало несколько раз показывало на мои ноги, что-то бормоча при этом. Думаю, старикан хотел, чтобы я разулся.

– Насрать,– вполне разумным голосом сказал я.– Не важно. Просто скажи им, что они выиграли, ладно? Передай им, что я сделаю все, что они скажут. Договорились? Обещаю. Правда, обещаю. Богом клянусь. Честное скаутское.

По-моему, я в конце концов заплакал. Во всяком случае, я видел сквозь застилавшие глаза слезы, как какой-то старик, у которого почти не осталось передних зубов, бессмысленно улыбался, похлопывал меня по плечу и при этом раскачивался вперед-назад на своих костлявых ногах.

Затем был обширный пустырь с какими-то лачугами и старыми автопокрышками, лежавшими под дождем, а я брел по грязи много миль в сторону высоких труб и открытых огней, отбрасывавших на все вокруг красный отсвет, удалявшихся от меня, как я ни старался сократить расстояние. Кажется, это место существовало на самом деле. Не знаю. Отныне оно надолго впишется в ландшафт моих сновидений.

Эту маленькую девочку я обнаружил при первом проблеске зари. Она лежала прямо на улице, то есть на грязной немощеной дорожке, которая в этих местах заменяла улицу. Ей было лет пять, не больше. Длинные черные волосы перепутались, и она лежала, свернувшись калачиком под тонким светло-коричневым одеялом, еще мокрым после ночного ливня. Меня чем-то привлек ее безмятежный крепкий сон. Я опустился на колено прямо на грязную дорожку. Уже появились первые пешеходы и велосипедисты. Они старательно огибали нас.

Глаза девочки были крепко зажмурены, а ротик слегка приоткрыт. Под щеку она засунула маленький кулачок. Скоро ей придется вставать, разжигать огонь, прислуживать мужчинам, нянчить малышню… Детство, которое ей едва ли придется узнать, закончится, практически даже не начавшись. Скоро она перейдет в личное пользование мужчины старше ее собственного отца и в тот день услышит традиционное благословение индусов: «Да будет у тебя восемь сыновей». Но сейчас она мирно спала, сжав кулачок, прильнув смуглой щечкой прямо к земле, крепко зажмурившись от утреннего света.

Я тряхнул головой и огляделся. Почти рассвело. Воздух после дождя был почти чистым, и я ощутил пронзительно совершенные запахи свежих цветов и влажной почвы.

Я отчетливо помню, как на рикше возвращался в гостиницу. Звуки и краски были настолько чистыми, что заполняли все мои чувства. В голове у меня тоже наступила полная ясность. Лишь бы ничего не случилось, пока я отсутствовал… А вдруг я был нужен Амрите?..

Несмотря на рассветный час, Амрита встречала меня в вестибюле. От радости она всплеснула руками, а в глазах у нее впервые с тех пор, как все началось, показались слезы.

– Бобби, о, Бобби,– произнесла она.– Только что звонил инспектор Сингх. Он заедет за нами. Сейчас он будет здесь. Нас отвезут в аэропорт. Они нашли ее, Бобби. Они нашли ее!

Мы мчались по почти пустынному VIP-шоссе. Насыщенные потоки горизонтального света придавали всему ландшафту отчетливую рельефность, а тень нашего автомобиля неслась по мокрым полям.

– Вы уверены, что с ней ничего не случилось? – спросил я.

– Да-да,– ответил Сингх с переднего сиденья, не оборачиваясь.– Нам позвонили всего двадцать пять минут назад.

– Вы уверены, что это Виктория? – спросила Амрита.

Мы подались вперед, опершись локтями о спинку переднего сиденья. Пальцы Амриты непроизвольно складывали и разворачивали пеленку, которую она держала.

– Работник службы безопасности полагает, что это она,– ответил Сингх.– Именно поэтому он и задержал пару, проходившую с ребенком. Они не знают, что их задержали. Старший смены сказал им, что у них небольшие осложнения с визой. Они думают, что ждут какого-то чиновника, который проставит им печати.

– А почему их просто не арестовали? – спросила Амрита.

– За какое преступление? – спросил в свою очередь Сингх.– Пока не опознан ребенок, они виноваты лишь в том, что желают улететь в Лондон.

– А кто заметил Викторию? – поинтересовалась Амрита.

– Работник, про которого я говорил,– ответил Сингх и зевнул.– Он видел ваше объявление в газете.

В низком голосе Сингха прозвучал легкий укор.

Я взял Амриту за руку, и мы стали смотреть, как мимо проносится уже знакомый пейзаж. Мы прилагали мысленные усилия, чтобы заставить небольшую машину ехать быстрее. Когда какой-то пастух надолго, как нам показалось, перегородил своими овцами мокрую дорогу, мы хором закричали водителю, чтобы он посигналил и постарался проехать дальше. Потом мы снова стали набирать скорость, обогнали громыхающую повозку, доверху нагруженную тростником, и опять оказались одни в левом ряду. Справа пролетали направлявшиеся в город пестрые грузовики, люди в белых рубашках махали нам смуглыми руками.

Я заставил себя откинуться на спинку и несколько раз глубоко вдохнуть. В любое другое время красота восхода восхитила бы меня. Даже пустые изуродованные многоэтажки и односкатные халупы посреди раскисших полей выглядели очищенными солнечной благодатью. Женщины, несшие высокие бронзовые сосуды, отбрасывали трехметровые тени на зеленые кюветы.

– Вы уверены, что с ней ничего не случилось? – снова спросил я.

– Мы уже почти приехали,– сказал Сингх.

Мы проскочили по извилистому проезду мимо черно-желтых такси с россыпями сверкающих дождевых капель на крышах. Водители подремывали, раскинувшись поперек передних сидений. Не успела наша машина остановиться, как мы уже распахнули двери.

– Куда нам?

Сингх обошел машину и показал. Мы быстро вошли в здание аэропорта. Заразившись нашим нетерпением, Сингх обежал растянувшихся на кафельном полу людей. Одни спали просто в одежде, другие – завернутыми кто во что горазд.

– Сюда,– сказал он, открывая обшарпанную дверь с надписью на английском и бенгальском: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». В коридоре сидела на корточках женщина из неприкасаемых, сметавшая в маленький совок грязь и бумажки. Пройдя шагов пятнадцать, мы попали в огромное помещение, разделенное перегородками и стойками. Я услышал лязг работающих телетайпов и пишущих машинок.

Я сразу же увидел эту индийскую пару, забившуюся в дальний угол. Молодая женщина прижимала к груди ребенка. Раньше я их не видел. Они сами казались еще почти детьми. Мужчина был невысоким, с бегающими глазами. Каждые несколько секунд он поднимал правую руку, чтобы пригладить жиденькие усики. Девушка выглядела еще моложе своего спутника. Вид у нее был самый непритязательный, почти беспризорный. Накидка на ее голове не закрывала ни жестких волос, ни смазанного малинового кружка в середине лба.

Но мы с Амритой, остановившись от них футах в двадцати, не сводили глаз с закутанного в многочисленные тряпки свертка, который быстро покачивала молодая женщина. Лица ребенка не было видно, за исключением маленького фрагмента бледной щечки.

Мы подошли поближе. Где-то под ложечкой у меня начала пульсировать ужасная боль, распространившаяся по всей груди. Я старался не обращать на нее внимания. Инспектор Сингх махнул рукой облаченному в форму работнику службы безопасности, который и поднял тревогу. Он что-то грубо бросил молодому человеку. Тот сразу же поднялся со скамейки и нервными шагами приблизился к стойке. Когда он встал, девушка подвинулась, чтобы его пропустить, и в складках покрывала мы увидели лицо ребенка.

Это была Виктория. Спящая, бледная чуть ли не до свечения, но… Да, вне всяких сомнений, это была Виктория.

Амрита закричала, и все тут же пришли в движение. Молодой человек попытался бежать, но работник службы безопасности и другой мужчина, выскочивший из-за стойки, молниеносно заломили ему руки. Девушка съехала по скамейке в самый угол, прижала ребенка к груди и стала быстро-быстро укачивать девочку, бормоча что-то вроде колыбельной. Амрита, инспектор и я стремительно надвинулись на нее, как бы желая отрезать все возможные пути к отступлению, но девушка лишь повернулась лицом к зеленой стене и заныла еще громче.