Нацуо Кирино - Гротеск

Человек изумленно попятился — я бы даже сказала, отпрянул.

Юрио тут же добавил:

— Мы недорого берем. Ну как?

Ни слова не говоря, человек со всех ног бросился наутек. Вздохнув, я посмотрела на Юрио. Он тоже выглядел разочарованным и вертел в руках наушники, как оберег. Оказывается, не так-то это просто. Теперь мне было понятно, почему так нервничала Кадзуэ. Прошло какое-то время, и в переулке появился еще один кандидат — тип средних лет. Кругленький, с короткой стрижкой. Похож на повара. В белой рубашке и куртке.

— Извините, — нерешительно окликнула его я. — Развлечься не хотите?

— Я такими делами не интересуюсь, — отмахнулся «повар».

Но я не отставала:

— Вы не так поняли. Мальчик… он просто со мной. Я себя предлагаю.

«Повар» внимательно посмотрел на меня:

— Ты же старуха! Я же сказал: не интересуюсь. Вот молоденькие, красивые — это по моей части. И потом, ты же худосочная. Ну что у тебя за коленки!

Он обвел пальцем в воздухе маленький кружочек. У них еще, видите ли, вкусы разные! Конечно, я это знала, но как же можно так обращаться с человеком? Как с вещью! Я обиженно отвернулась.

— Да погодите вы! Она же еще девственница. Как вам? — вдруг включился в разговор Юрио.

Но «повар» снова махнул рукой:

— Тоже не надо. Мне нужно, чтобы у нее не меньше трех мужиков было. Другие не годятся.

Второй кандидат удалился вслед за первым. Мы простояли у Дзидзо несколько часов, пока улицы окончательно не обезлюдели. Пришлось идти домой. На следующий день все повторилось. Через день — то же самое.

Прошла неделя. Вечером мы с Юрио снова дежурили у Дзидзо. Перед нами остановились две девчонки. Обе в темных костюмах, с папками в руках. Похожи на студенток, которые устраиваются на работу. На вид ничего особенного, простушки, каких много. Заметив Юрио, они страшно обрадовались — принялись подталкивать друг друга локтями и подскакивать на месте.

— Ого! Точно! Класс! Класс!

— Я же тебе говорила.

Что говорила? В чем дело? Я встревожилась и схватила Юрио за руку. Тот снял наушники и стал водить невидящими глазами в сгущавшемся мраке.

— Тетенька, а сколько стоит этот мальчик? — вдруг спросила одна студентка. Я потеряла дар речи. — Пятьдесят тысяч с двоих. Как? Мало?

— Нормально. — Юрио еле заметно кивнул.

Вот те на! Девчонки победно шлепнули друг друга по ладоням. Без церемоний схватили Юрио за руку и потянули за собой.

— Юрио! Куда ты?! — закричала я.

Студентка сунула мне в руку деньги. Пять аккуратно сложенных десяток. Совсем новеньких.

— Пятьдесят тысяч! Получите! Вперед платим. Берем вашего мальчика на пару часов.

Подхватив Юрио под руки, похитительницы увлекли его вверх по переулку, противно вереща:

— Как тебя зовут, пупсик? Юрио? Красавчик ты наш! Угу-гу!

Ровно через два часа они привели Юрио обратно. Волосы всклокочены, лицо раскраснелось. Видеть племянника таким было неприятно; не помня себя, я сердито посмотрела на него. Однако никто на меня не обращал внимания.

Девчонки, в чьих глазах еще светилась похоть, кричали:

— Мы еще придем. Вот только денег накопим. Жди нас, Юрио!

— Спасибо, Юрио! Ты прелесть!

Юрио попрощался, помахав рукой не в ту сторону, куда удалились студентки, и тяжело вздохнул у меня над ухом. Медленно прижал длинные руки к телу. На шее мальчика болтались забытые наушники.

— Юрио! Что они с тобой делали?

На вопрос я получила вопрос:

— Тетя, а я в самом деле красивый?

— Мм… ну, в общем, вполне. Красивый.

Я нарочно ответила холодно. Потому что мне было больно. Что-то очень важное оказалось запачкано грязью, проникшей извне.

Возбужденный Юрио продолжал:

— Очень добрые девчонки. И ласковые. Они говорили, что никогда раньше не видели таких красавцев. Знаешь, они меня всего облизали. Было так приятно… Значит, мать тоже доставляла такое удовольствие? В таком случае пусть я буду проституткой.

Спрятав влажные купюры (все это время я сжимала их в руке) в кошелек, я подтолкнула Юрио в спину:

— Пойдем домой.

Следующий вечер преподнес новый сюрприз. Появилась еще одна клиентка. Простоватая малосимпатичная офис-леди лет тридцати. Наряд еще тот — очки, белая блузка, юбка-клеш. Она с ходу сунула мне тридцатку и взяла Юрио за руку.

— Ты Юрио? Тогда пошли.

Юрио торопливо стянул с головы наушники и с тревогой в невидящих глазах обернулся ко мне. Офис-леди с каменным лицом — похоже, она очень нервничала — с силой потянула его за собой.

— Извините, я слепой. Не могли бы вы помедленнее?

Мягкий голос племянника подействовал на женщину успокаивающе, лицо ее разгладилось. Через несколько минут они исчезли за дверью лав-отеля выше по переулку. Я была вне себя. Все-таки я не автомат для продажи билетов. В этот момент как из-под земли возникла еще одна дама. Хорошо за тридцать, косметики на себя не пожалела.

— Ой! А где же мальчик? Как его?.. Юрио. Мне сказали, он все время здесь.

Уперев руки в бока, она в недоумении огляделась по сторонам.

— Кто сказал?

— Не важно. По радио объявляли. Сказали: в Маруяма-тё, у Дзидзо, стоит красивенький мальчик. Редкий экземпляр. Зовут Юрио. Слепой. И характер, и размер… ну, ты понимаешь?.. Высший сорт.

— Скоро вернется. А о цене у вас тоже объявляли? Полтинник. Деньги вперед.

Недовольно ворча, она достала из «вуитоновского» кошелька деньги. Я заломила побольше — уж больно мне эта клиентка не понравилась. Но ничего — заплатила, не рассыпалась. Неужели так охота потрахаться? А может, дело не в сексе, и все они хотят чего-то другого? Тогда чего? В чем «товарная ценность» Юрио? Непонятно. В тот вечер у Дзидзо появлялись не только женщины. Было и несколько мужиков, из тех, кого интересует однополая любовь. Благодаря Юрио за один вечер я легко собрала больше ста тысяч. Зачем мне дурацкое муниципальное управление с такими деньгами?

Так прошла неделя, и я заметила в Юрио невидимую перемену. Он начал в открытую меня игнорировать.

— Тетя! Надо скорее покупать компьютер. У нас уже столько набралось, что можно пять компьютеров купить. И надо пиццу на дом заказать.

— Юрио! Тебе не кажется, что тебя заносит?

— Женщины требуют. Надо учитывать их желания. Теперь все должно быть иначе. А ты застряла на одном месте. Нужно, тетя, смотреть в глаза реальности.

И вот я иду по Маруяма-тё. В длинном, до пояса, черном парике, на веках густые голубые тени, на губах алая помада. На Юрио небывалый спрос, он буквально нарасхват. Я привожу его в отель, куда укажут, сдаю с рук на руки — и свободна. Гуляю по улицам. Прохожу мимо гостиницы и вижу у входа мужчину средних лет. Он словно чего-то хочет. Волос на голове почти не осталось, зато на теле на первый взгляд их больше чем достаточно. Набравшись смелости, я окликнула его:

— Я девственница. На самом деле. Сорок лет и ни одного мужчины. Не хочешь попробовать?

Он посмотрел на меня мрачно и в то же время с откровенным любопытством. Потом вдруг посерьезнел — понял, что ли, по моим глазам, что я не шучу? Так я в первый раз в жизни переступила порог лав-отеля. Стоит ли говорить, как заколотилось мое сердце, когда я представила, что будет дальше. Но я справилась с собой. Я должна во что бы то ни стало изменить себя и преодолеть ненависть к Юрио, который стал посматривать на меня свысока. Я еле дышу под тяжестью навалившегося на меня клиента, принимаю его ласки, лишенные даже намека на нежность, и вот о чем думаю. Кадзуэ становилась все отвратительнее, выставляла себя на продажу и тем самым мстила самой себе и всему остальному миру. А сейчас я торгую собой по той же самой причине. Юрико не права. Женщина становится проституткой лишь по одной причине. Из ненависти к миру. Печально, конечно, но бывают моменты, когда мужчина невольно противопоставляет себя этому чувству, переживаемому женщиной. Неужели это случается только во время секса? Какие же тогда мы жалкие существа — и мужчины, и женщины. Я вывожу свою лодку в море ненависти, устремляя взгляд к тому берегу. Когда я доберусь до него? Впереди я слышу грохот. Что это? Большой водопад? Неужели путь в море ненависти лежит только через этот водопад? Ниагара? Игуасу? Виктория? Я дрожала от охватившего меня ужаса. Но если удастся спуститься, дальше дорога будет неожиданно легкой и приятной. Собственно, об этом и рассказывала Кадзуэ в своем дневнике. Итак, я отплываю, взвалив на плечи груз ненависти и хаоса. И я ничего не боюсь.

Кто это машет мне на том берегу? Это Юрико и Кадзуэ. Они восхищены моим мужеством. Скорее! Сюда! Я вспоминаю, что писала Кадзуэ, и мне хочется, чтобы он обнял меня.

— Прошу, пожалей меня!

— Хорошо. А ты — меня.

Я вглядываюсь в него. Чжан?

Примечания