Гордон Стивенс - Проклятие Кеннеди

Была половина первого; он покинул Арлингтон и поехал на метро до «Капитол-саут».

Встреча с Донахью и Пирсоном состоялась в час в кабинете сенатора. Хазлам сел, взял предложенный кофе и оглядел комнату.

— Как прошло утро? — спросил он.

— Спасибо, отлично. — Донахью сидел за своим столом. — О Митче ничего нового?

— Береговая охрана прекратила поиски, но мы этого ожидали.

— И что же дальше?

Что делать с микрофонами, которые мы установили в кабинетах, что делать в связи с пропажей Митча? Когда мы обратимся к властям? Хотя какой в этом смысл — мы ведь не можем доказать, что Митча убили.

— Я должен вам кое-что сообщить, — Хазлам поставил чашку.

— Что же?

Пора сказать ему — и сделать это можно лишь одним способом.

— Сегодня утром вас пытались убить.

Краска схлынула с лица Донахью. Пирсон справа от него замер, пораженный известием.

— У памятника Кеннеди была бомба. С дистанционным управлением, чтобы взорвать ее, когда вы будете проходить мимо.

— Откуда вы знаете, и почему она не взорвалась? — Лицо Донахью было смертельно-бледным.

— Вчера вечером я ее снял.

Донахью глубоко вдохнул, сделал паузу.

— Может быть, расскажете подробнее?

Должны же вы объяснить.

Хазлам рассказал ему обо всем. Так в чем дело, Джек? Почему ты реагируешь не так, как надо бы? На первый взгляд твоя реакция такова, какой ей и следует быть, но это только кажется.

— И что мы должны делать дальше? — Донахью снова взял себя в руки, снова стал вести совещание.

— Мы можем обратиться к властям, но в этом случае нас спросят, почему мы не сделали этого раньше.

— Но если мы не сделаем этого теперь, потом это будет невозможно.

— Не факт, — сказал Хазлам.

— А от чего это зависит? — спросил Донахью.

— От того, как мы станем действовать.

В чем же дело, Джек? Почему ты, черт возьми, не спросишь меня, отчего я хожу вокруг да около вместо того, чтобы сразу пойти в полицию?

— Поясните.

— Сейчас мы изучаем взрывное устройство — может быть, выяснится что-нибудь о его изготовителе. А это может подсказать нам что-нибудь о том, кто организовал покушение. Мы также выясняем личность человека, который должен был активизировать заряд. Пожалуй, стоит подождать результатов всех этих расследований, а уж потом принимать решение.

Боже милостивый… он видел выражение лица Пирсона, являющее собой копию — хотя и не вполне точную — выражения на лице Донахью.

— Когда будут результаты? — спросил Донахью.

— Сегодня вечером.

Что, черт побери, происходит, Джек? Почему ты не останавливаешь меня, не говоришь, что это бессмысленный разговор? Почему не снимаешь трубку и не звонишь в Федеральное бюро?

— Хорошо, — сказал Донахью. — Во сколько?

Да что с тобой, Джек? Ведь ты собираешься баллотироваться в президенты. А я говорю тебе, что сегодня утром тебя хотели взорвать. И вместо того чтобы обратиться к властям, ты позволяешь мне затеять такую игру, словно я в Белфасте, Персидском заливе или еще в каком-нибудь Богом забытом уголке мира.

— В шесть, — сказал он. — Если только Джордан не выяснит чего-нибудь раньше.

Утреннее совещание с ДЦР и другими заместителями тянулось целую вечность. Прости, Джек, думал Бретлоу; прости, старый друг.

Было десять часов. Донахью как раз должны были привезти в Арлингтон; сейчас он выходит из машины и направляется к памятнику. Прошло две минуты; ДЦР выспрашивал одного из заместителей о ситуации в Китае. Бретлоу изобразил на лице интерес и снова взглянул на часы. Пять минут одиннадцатого. В любой момент телефон на столе ДЦР может зазвонить, и секретарь передаст ему о случившемся. И тогда ДЦР опустит трубку, соберется с духом и объявит присутствующим о смерти сенатора Джека Донахью.

Было десять пятнадцать. Совещание кончилось, и Бретлоу сразу же вышел. Так что же случилось, почему нужного известия все еще нет?

Он вернулся в свой кабинет, попросил Мэгги сварить кофе, закурил очередную сигарету и пробежался по телеграммам, передающим новости. Ничего — и спросить не у кого. Сеанс связи с агентом, который подкладывал бомбу, состоится в час, с оператором — в два. Он поблагодарил Мэгги за кофе, откинулся на спинку кресла и снова задумался о том, что же вышло не так и каким образом теперь все исправить.

Когда Хазлам позвонил в Бетесду, Джордан еще не вернулся; он поблагодарил секретаршу и позвонил по номеру мобильного телефона.

— Куинс, это Дэйв. Напоминаю, что вечером мы тебя ждем.

Со стороны их разговор показался бы нейтральным, почти бессодержательным. Мобильные телефоны не обеспечивали секретности, и это было хорошо известно. Сам Хазлам воспользовался платным телефоном у лифтов, а не одним из тех, что стояли в подведомственных Донахью помещениях.

— Да, я помню. А предварительную беседу ты провел? — Ты видел Донахью и Пирсона и рассказал им о сегодняшнем утре?

— Да.

— Ну и как?

— Они заинтересовались.

Он повесил трубку и пошел обратно, вступил в коридор, вдоль которого располагались кабинеты сотрудников Донахью.

Комнаты были пронумерованы от угла: 398, 396, 394, 392. Все четыре, а также два кабинета напротив, занимал аппарат Донахью.

Он шагнул назад и посмотрел на двери.

Не на те, что вели в приемную или в кабинеты юристов и помощников Донахью. А на двери в кабинет самого сенатора. Комната 394. Запертые, конечно; вход через приемную. Наверняка поставлены на сигнализацию, так что в случае чего пройти через них будет непросто, автоматически подумал он.

Так в чем секрет Донахью? Вчера вечером Пирсон был откровенен с ним, но он не рассказал всего, хотя сам, возможно, думал иначе. Забудь об этом, снова сказал себе он; ведь ты даже не знаешь, что искать и с чего начать поиски. А может быть, не знаешь и того, что́ толкает тебя на эти поиски.

Он покинул Рассел-билдинг и пошел в Библиотеку Конгресса; входом в самое библиотеку служила незаметная дверь в задней части здания.

Забудь о своих смутных ощущениях, сказал он себе; сконцентрируйся на том, что по-настоящему важно. Продумай различные линии поведения в зависимости от того, что выяснит Джордан.

Он предъявил пропуск и поднялся по лестнице. Так что он делает, чего ищет, зачем попусту тратит время? Коридор был с высоким потолком и мраморным полом; стены внизу тоже были мраморные, а выше — выкрашенные в желтый цвет. Он свернул направо, в комнату перед главным читальным залом — с обеих сторон по большому столу, стол справа пуст, но слева сидят консультанты, стены заняты книгами, а все разговоры ведутся вполголоса.

— Вам нужна помощь? — Консультанту, лысеющему мужчине в бифокальных очках, было за сорок.

Так что у него на уме, зачем он пришел в Библиотеку Конгресса?

— Мне нужны сведения о нескольких сенаторах.

— Ищите в каталоге — материалы разбиты по годам. Вторая ниша справа. Второй ярус.

— Спасибо.

Он прошел в главный читальный зал. Тот оказался круглым — Хазлам где-то читал, что это копия читального зала Британской библиотеки в Лондоне. Купольная крыша, закругленные вверху окна, все помещение опоясано балконами, верхний из которых украшен небольшими статуями. В центре стол консультантов, вокруг него — рабочие столы для посетителей.

Так в чем дело, Дэйв? Что ты затеял?

Он нашел вторую нишу и поднялся по спиральной лестнице. Балкон был десяти футов в ширину и слегка изгибался; полки занимали всю стену справа от него, а каталоги Конгресса находились в четвертом ряду третьей секции, за колонной. Отсюда была видна другая ниша внизу, огороженная железными перилами.

Здесь стояло множество разноцветных справочников; Хазлам выбрал самый свежий, облокотился на перила и заглянул в содержание. Тут был алфавитный список сенаторов; начиная со страницы 251 перечислялись их адреса, домашние и рабочие, и номера телефонов. Он нашел эту страницу и начал листать дальше, пока не наткнулся на фамилию Донахью.

Имя, номер комнаты и перечень ближайших сотрудников, включая Пирсона.

А чего он, собственно, ждал?

Он снова открыл содержание. Биографические сведения начинались на первой странице и были разбиты по штатам. Массачусетс обнаружился на странице 93; сначала шли два сенатора от штата, потом члены Палаты представителей.

Он оперся о перила спиной и прочел справку, относящуюся к Донахью:

Гарвард, Бостонская юридическая школа. Служил во флоте США, демобилизован в звании лейтенанта. Награды: Серебряная звезда, две Бронзовые звезды пятой степени, два Пурпурных Сердца. Работа в органах юстиции. Помощник окружного прокурора в округе Саффолк. В ноябре 1978 года избран в Палату представителей США, в 1980-м переизбран на тот же пост. В ноябре 1982 года избран в Сенат на срок, начинающийся с января 1983-го. Переизбран в ноябре 1988 года.