"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Богомолов Владимир Осипович

— М-м-м, — промычал Четопиндо, словно от зубной боли. — Там видно будет.

Только миновав стоящего как истукан часового и выйдя на свежий воздух, Миллер почувствовал, что нуждается в основательном отдыхе. Каждая мышца гудела, он пошатывался, словно под ногами был ее тротуар, а палуба «Кондора».

Однако прежде чем направиться в свой отель, Карло зашел на почту. Взяв бланк, он огляделся, отошел к стойке и вывел текст, иногда останавливаясь, чтобы вспомнить, как пишется нужное слово: «У дяди разыгралась подагра, приготовьте лекарство». Затем написал адрес далекого городка на окраине страны.

В отеле прислуга смотрела на него как на выходца с того света.

Миллера, однако, не беспокоили косые взгляды: он знал, что уже завтра будет ночевать в другом, самом шикарном отеле, несмотря на прижимистость Четопиндо. Сегодняшней ночью он завоевал право на другой отель, а может, со временем и на особнячок… Неплохо бы такой, как в том городке, где живет Ильерасагуа… С колоннами и гербом на фронтоне…

Мысли Карло спутались, и он заснул, тяжело ворочаясь и постанывая во сне.

Расчет помощника оказался верным.

Четопиндо хоть и поморщился и пробормотал что-то насчет партийной кассы, которую следует беречь, но перевел своего помощника в отличный отель, расположенный в центре города.

Съездить к Ильерасагуа для Миллера теперь не составляло проблемы, и он время от времени катал туда, пользуясь машиной шефа. Шофер, молодой парень, слушался Карло, как самого генерала.

Исподволь, без нажима гнул Миллер свою линию: пользуясь слабостью Четопиндо, он прибирал постепенно бразды правления в Комитете к своим рукам. Делал это скромненько, незаметно для посторонних глаз.

Ильерасагуа оказался человеком надежным, он ни разу не подвел Миллера.

Шли дни, и каждый из них был отмечен печатью тревоги и беспокойства. Оливию, прежде столь благополучную, что казалось, она погружена в безысходную спячку, все чаще стали сотрясать социальные конфликты. То волновались горняки медных рудников, то батраки-инкилины требовали повышения заработной платы, то рабочие подавали голос. Однако больше всего хлопот доставляли правительству докеры Королевской впадины.

Из далекой Европы через океан приходили сведения, одно удивительнее другого. И большинство из них гулким эхом отзывалось в обширной стране. Гульельмо Новак в одном из своих выступлений перед докерами сравнил Королевскую впадину с морской раковиной, которая, если ее поднести к уху, чутко передает шум всего внешнего мира.

Докеры жадно читали «Ротана баннеру», разбившись на группы, горячо обсуждали новости. Дотошно и придирчиво расспрашивали моряков, сходящих на берег. Особое предпочтение отдавалось, естественно, прибывающим из Европы. В течение короткого времени самым популярным в Королевской впадине стал лозунг: «Ни один нацист не ступит на землю Оливии!»

И правительству, и ведомству генерала Четопиндо работы поприбавилось. Приходилось лавировать: вести слежку с помощью своих переодетых сотрудников, которые внедрялись в докерскую среду, вылавливать по одному разного рода смутьянов, дестабилизирующих обстановку, сеять среди докеров различные провокационные слухи, стараться расколоть их на множество группок и течений…

В этой работе усердным помощником генерала выказал себя Миллер. Поначалу Карло не без опаски поглядывал на трапы, по которым спускались на оливийскую землю десятки и сотни его бывших соотечественников. Среди них, по статистике, могли, разумеется, быть и те, кто знал безжалостного штурмбанфюрера Карла Миллера в прежнем его обличье. Но вскоре убедился: старина Шторн сработал на совесть.

Однако немцы, идущие по трапу, скользили равнодушным взглядом по широкоплечей фигуре то ли докера, то ли портового охранника, который, видимо, наблюдает за порядком, кого-то выглядывая в разношерстной толпе эмигрантов из Европы.

Однажды Четопиндо сказал Миллеру:

— Есть новость из Европы, Карло. Думаю, она должна заинтересовать тебя.

— Не знаю, о чем ты, — хмуро бросил Миллер.

— В Германии скоро откроется процесс над немецкими военными преступниками. Нацистов, думаю, начнут вылавливать еще активней, будут шарить по всем закоулкам.

— Ну и что? — насторожился Миллер.

— Тебе-то, Карло, бояться нечего, — поспешил успокоить Четопиндо и как бы вскользь спросил: — Как там насчет еще одной порции порошочка?.. Мне в скором времени понадобится большая доза.

Генерал вынул из папки-досье фотографию, протянул ее помощнику.

На Карло смотрел худой человек с пронзительными глазами. Увидев, как внимательно помощник рассматривает фотографию, генерал спросил:

— Знаешь его?

Миллер покачал головой.

— Запомни: его зовут Гульельмо Новак, — со значением произнес Четопиндо. — Ты отвечаешь за этого человека. Ни один волос не должен упасть с его головы. Новак — наш человек.

— Что-то непохож, — заметил Миллер.

— У тебя наметанный глаз, Карло — усмехнулся Четопиндо. — Этот человек, к сожалению, не состоит у нас на жалованье. Он считается отчаянным революционером, самым левым из всех левых. Но так уж получается, что его действия льют воду на нашу мельницу.

— Например?

— Например, сейчас он подбивает докеров в Королевской впадине к немедленной забастовке, а это как раз то, что нам нужно.

Миллер вздохнул с облегчением. Роль телохранителя была для него новой, но это, что ни говори, лучше, чем мокрое дело, которое ему сейчас ни к чему.

Одно дело — убивать заключенных, лишенных всяких прав, и совсем другое — пришить человека на свободе, в стране, обладающей какой-никакой конституцией и парламентом. Спору нет, люди Четопиндо могли забрать человека по подозрению, ссылаясь на требования общественной безопасности, но в каждом таком случае генерал рисковал оглаской и потому шел на это неохотно.

— Это не все, — сказал Четопиндо, протягивая еще одну фотографию.

На помощника спокойно смотрел уверенный в себе человек.

— Этого уберешь, как только я дам команду, — произнес Четопиндо.

— Как его зовут?

— Орландо Либеро.

— Он скрывается?

— По данным моих людей, пока что нет, но все может в любой момент измениться.

— Адрес?

Четопиндо покачал головой.

— Только не дома, — сказал он. — Лучше всего убрать его в Королевской впадине. Он пропадает там день и ночь. Гасит пожар, который раздувает Новак.

— Погоди-ка, — вспомнил Карло, — это не его дочь была невестой твоего шофера?

— Да, да, его, — кивнул генерал. — Будем надеяться, что старик Орландо не обладает даром ясновидения, несмотря на всю свою проницательность… Хотя о чем-то левые, я думаю, начали догадываться.

— Возможно, мне понадобятся помощники.

— На этот счет мы всегда договоримся, — махнул рукой Четопиндо.

— С чего я должен начать?

— Поезжай сам в Королевскую впадину, выясни обстановку на месте. Учти, с Орландо тебе придется нелегко. Рабочие охраняют своего лидера. Правда, нам на руку, что Орландо человек храбрый, этого у него не отнимешь. Он ходит, куда считает нужным, и не любит, чтобы его опекали.

— Я выеду завтра утром, — сказал Миллер.

— Ты выедешь немедленно, — поправил его Четопиндо. — Оденься соответственно и про грим не забудь, иначе тебя докеры могут на куски разорвать, — посоветовал генерал и поднялся, давая понять, что разговор закончен.

Через пятнадцать минут машина выскользнула из ворот и помчалась в направлении Королевской впадины. Миновав кактусовую рощу, городок фавел, она свернула на дорогу, ведущую к порту.

Внизу, посреди заболоченной долины, показалась большая полуразрушенная крепость, с башенками, лестницами и узкими бойницами, окруженная стеной.

— Что там? — спросил Миллер.

— Цитадель, — бросил сквозь зубы шофер, не поворачивая головы.

Цитадель! Помощник припомнил рассказы капитана Педро о крепости, выстроенной испанскими конкистадорами близ нынешнего главного порта Оливии.