Тихая сатана. Кража. Сенсаций не будет - Владимир Фёдорович Чванов

Юра слушал напряженно. Сидеть было неудобно, куртка натянулась и резала шею, но изменить положение он не решался.

Солдатов неожиданно остановил автомашину, повернул голову так, чтобы поймать Юрин ускользающий взгляд, и твердо произнес:

– Разгадали мы эту тайну, и привела она к тебе…

– Вы, наверное, по поводу кражи говорите у этого, – Юра незаметно поморщился, – Боровика?

– А почему ты так решил?

– Да так… Слышал я об этой краже. Значит, раскрыли? Повезло этому портняжке! – Он не скрывал сожаления.

– Ну какой же Боровик портняжка… Он закройщик высокого класса. Можно сказать – профессор. К нему даже известные люди стремятся попасть…

– Ну да? – с недоверием произнес он. И тут же добавил: – Все равно портняжка. Хоть и профессор…

– Выходит, ты простых портных вообще в счет не принимаешь? – осуждающе проговорил Солдатов. – Кем же ты собираешься стать? Изобретателем, генералом, директором? Только знай – без уважения к другим людям ими не становятся… Да и не поставят…

– Я так не сказал. – Он с вызовом посмотрел на Солдатова, хотя и чувствовал, что ответил неудачно. – Я сказал, что Боровик – портняжка, – все же повторил он опять.

– За что ты его так?

– А у него кругозор в один градус.

– Я этого не заметил. Он интересный человек. Интеллекта ему не занимать. Ты сам–то с ним разговаривал хоть на отвлеченные темы? Или так, на глазок определяешь?

– О чем мне с ним говорить? – Юра словно взорвался. – О пуговицах с нитками?

Солдатов почувствовал, что продолжать этот разговор было нецелесообразно, что так вот, с ходу, парня не переубедишь, а неосторожным словом можно принести вред и Юриной матери, и Боровику.

– Ну ладно! Не за этим я сюда приехал. Давай–ка с глазу на глаз поговорим о другом. Тут вот какая история… – И Солдатов спросил его о Жестянникове. Юра подтвердил слова Тихого о том, что был в его квартире с ключами от автомашины Боровика. Но о том, что хотел угнать ее и разбить, умолчал. Солдатов допускал, что Тихий мог и наговорить на Юру, чтобы показаться лучше хотя бы с этой стороны: дескать, спас все же машину и парня уберег от неприятностей.

– Так! Значит, побывал у него? – подытожил Солдатов и добавил буднично, как бы между прочим: – А ключи–то от машины зачем брал?

– Хотел по двору покататься, – равнодушно ответил он, но глаза все же невольно виновато отвел в сторону.

Солдатов других вопросов задавать не стал. И так было ясно: Тихий сказал правду, душой не покривил.

– Что мне за это будет? – спросил Юра как можно спокойнее, но голос сорвался.

– А ты на килограмм шоколада рассчитываешь? Щекотливую задачу ты мне подкинул. Будем думать, – обещающе, но строго ответил Солдатов. – Ишь умник выискался! Наживать – не наживал, а вещь разбить, в лепешку смять – это пожалуйста!.. Ведь хотел разбить?

Юра кивнул головой и смущенно поглядел на него. И вдруг словно взорвался:

– Ну что, все выудили? Тогда везите, допрашивайте!

– А я не допрашивать хочу, я хочу поговорить с тобой доверительно. Потому что больше того самого ключа, – черт с ним, с ключом, с ним все ясно, – меня волнует один человек в этой истории. Ты!

– А вы для Боровика здорово стараетесь. Наверное, он вам костюм без очереди сшил, – съехидничал Юра. – И вещи нашли, и меня в угоду ему к стенке прижали…

– Молод ты и горяч. С людьми не можешь ладить. – Солдатов крепко сжал его плечо и сказал: – Хочешь, я дам тебе хороший совет? Простой совет. Будь мужчиной. Будь мужчиной с товарищами, с друзьями, с врагами… У тебя есть враги?

– В школе вроде бы нет, – нехотя ответил он.

– А во дворе?

– И во дворе вроде бы нет, – растерянно, не понимая, к чему клонит Солдатов, выдавил Юра.

– Ну а в собственном доме? – твердо спросил Солдатов.

Юра помолчал и, освободив плечо, резко спросил:

– Можно мне уйти?

– Нельзя! – ответил Солдатов. – Сначала ответь на вопрос.

– Не буду я отвечать на этот вопрос, – решительно произнес он.

– Мальчик! Ты уже ответил на него. Так что уж лучше и не надо. Только он не враг тебе…

– А кто же? – запальчиво крикнул Юра. – Друг, что ли? Отец родной? Что вы все Боровика защищаете?

– А я и не защищаю. Заметь, я ни разу не назвал его, а ты все время вокруг этой фамилии вертишься. При чем тут Боровик? Можно подумать, что ты к другому бы иначе относился.

– Иначе.

– Ошибаешься, – сказал Солдатов. – Ты за мать ее судьбу решаешь. Раз тебе он не нравится, значит, мать должна другого себе человека найти, а ты посмотришь и оценишь. Так? Подходит ли он тебе?

– Ну почему…

– Эх! – Солдатов достал из пачки папиросу. Закурил. – Если бы в жизни было все так просто и все люди делились на родных отцов и заклятых врагов… – Он остановил машину за квартал от дома Калугиных и опустил оконное стекло. – Накурил я здесь прилично. Послушай, что мы здесь сидим в дыму, бензином пропахнем. Пойдем присядем где–нибудь на воздухе. Дождь уже кончился. Наверное, есть у тебя здесь свое заветное местечко.

Юра вылез из машины и нерешительно кивнул в сторону железнодорожного переезда. Сунув руки в карманы вишневой куртки, склонив непокрытую голову, Юра медленно шел рядом с Солдатовым.

– А я вас вспомнил, – сказал он. В его голосе Солдатов почувствовал расположение. – Вы зимой выступали в нашей школе, – пояснил Юра, – тогда еще говорили, как самопал у одного парня разорвался.

– Да, что–то было такое, – согласился Солдатов. – Это и все, что ты запомнил из моего выступления?

– Нет. О самопале я просто так, для ориентира. – Юра больше запомнил Солдатова совсем по другому случаю. В прошлом году он подъехал на мотоцикле к пельменной и, спрыгнув с него, быстро направился навстречу пьяному, который, размахивая перочинным ножом, набрасывался на ребят. Он что–то сказал ему, и пьяный, послушно отдав нож, пошел к милицейской коляске. Ребята тогда допытывали друг друга, какие же слова Солдатов сказал ему.

На насыпи, у большого штабеля шпал, они сели на ствол сломанного дерева. Пахло мазутом, дымком, долетавшим из железнодорожной будки, влажной пожухлой листвой. Юра молчал и носком ботинка медленно вычерчивал небольшие дуги на утоптанной траве. Молчал и Солдатов. Первому начинать разговор не хотелось. Чувствовал, что Юра настроен был сам выговориться до конца.

– А я знаю, почему вы со мной не согласны, – уверенно проговорил Юра и, не дожидаясь ответа, продолжил: – По инерции. Потому что у вас, у взрослых, мы всегда не правы, мы желторотые цыплята. Вот только сами