Час пробил - Виктор Львович Черняк

подумал Харт, — глядя на него, разве можно предположить, что он все делает великолепно и даже любовница у него очаровательная». Харт доверял Джоунсу, но все же узнал на всякий случай, от кого поступил вызов Барнсу, узнал и удивился: вот тебе и тихцня Лиззи. Впрочем, что же тут удивительного, тихони как раз и…

В этот момент Джоунс резко затормозил, п Харта бросило к лобовому стеклу. Он увидел лишь красные огни быстро удаляющегося автомобиля, который пересек перекресток на высокой скорости, и так внезапно, что даже Джоунса застал врасплох.

— Подонки, — бросил Харт, — совершенно распоясались!

— Пожалуй вы правы, сэр.

Джоунс довез Харта до дома. Остановил машину и спросил:

— Насчет дождя сегодня ночью вы для прокуратуры высказались?.

— Конечно. Какая нам разница, будет дождь или не будет, все равно мы ни черта не найдем на его участке.

— Почему? — Джоунс поправил трубку радиотелефона.

Только сейчас Харт сообразил: он же не говорил Джоунсу, кто именно занят чисткой, да и не мог говорить об этом. Есть вещи, о которых не стоит трезвонить ближним при любом доверии. Джоунс знал содержание записки. Он знал, что Харт почему-то нервничал, отсылая ее, и добивался макси7 мальной скрытности. Все это так, но Джоунс мог думать, в конце концов, что предупреждение Харта не имеет отношения к жизни Барнса. Мало ли что имел в виду Харт? Может, он предостерегал Барнса от вложения денег в какое-то гиблое дело? Может, намекал на опасность какой-то любовной связи? Может… Да, боже мой, таких «может» — легион. То, что Барнс исчез вскоре после записки, которую Джоунс переправил Лиззи Шо, в представлении Джоунса всего лишь случайность.

Так хотелось думать Харту о ходе мыслей своего подчиненного. Но Джоунс мог думать по этому поводу все что угодно, невзирая на любовь к Харту и хорошее отношение шефа.

— Почему не найдем? — повторил Джоунс.

— Так мне кажется, — нехотя ответил Харт.

— За вами заехать завтра?

— Нет. Приеду на своей.

Харт дотронулся до колена Джоунса — это был жест прощания, причем раньше таких жестов Харт себе никогда не позволял. Джоунс в который раз отметил, что после покушения па Дэвида Лоу с шефом творится что-то необычное. Достаточно сказать, что уже четыре дня он не стрелял по банкам.

Утром следующего дня корреспонденты местного вещания и газетные репортеры могли быть в восторге, предвкушая сенсационную информацию. По участку доктора Барнса ходили какие-то таинственные люди. Они держали в руках странной формы проволочные корзины, откуда исходило ровное низкое гудение. Людей с корзинами в руках сменили молодые ребята, которые вели на поводках маленьких рыжих собачонок с остренькими мордами. Собачонки крутили пушистыми хвостами и дюйм за дюймом обнюхивали участок… —

Харт сидел развалясь в зализанном «порше». Машина была местной достопримечательностью и гордостью полиции города, за нее уплатили сумасшедшие деньги, и она того стоила: самая совершенная радиоаппаратура, противоугонные устройства, устройства отрыва от погони и устройства, наоборот, помогающие любую погоню завершить в кратчайшие сроки. Харту часто казалось, что машина способна стирать белье, поджаривать хлеб и укачивать детей, просто неизвестно, на какой тумблер для этого надо нажать.

К машине подошел газетчик, Которому Харт вчера обещал кое-что порассказать. Смешной парень! Чем-то напоминает цаплю и, хотя идет не подпрыгивая, кажется, что с каждым шагом дюйма на два отрывается от земли. В руках «цапля» держал маленький фотоаппарат.

— Мистер Харт, я тут поснимал людей на участке, хотел с ними поговорить — молчат, ни слова, смотрят как сквозь стекло. Может, кое-что объясните?

Харт посмотрел на парня. Кого-нибудь другого он наверняка отшил бы, а вот этого нет. Почему один человек вызывает раздражение, необъяснимое и явное, а другой симпатию, такую же необъяснимую и такую же явную? Даже этого люди понять не в состоянии, а только и разговоров что о прогрессе человечества…

— Садись, — кивнул Харт и раскрыл заднюю дверцу машины.

Парень сел на сиденье боком и свесил ноги наружу.

— Чего тебе рассказать?

— Что за штуки в руках полицейских, которые обследуют участок? И потом, я никогда не видел таких собачек. Симпатяги, но породу, хоть убей, не признаю.

Харт, несмотря на толщину, был человеком подвижным. Он забрался на переднее сиденье коленями, как дети в вагоне метро, когда они всматриваются в проносящуюся темень, немного пожевал губами и начал:

— Знаешь, что у них в проволочных корзинах? Нет! И если я тебе не скажу, в жизни не догадаешься. В этих корзинах сидят трупные мухи. Они работают. Вот мы сейчас треплемся, а они работают. Когда они чуют или слышат — или как там у мух это происходит, не знаю, — одним словом, когда они чувствуют, что труп рядом, они от радости, как ты понимаешь, в предвкушении прекрасных денечков начинают гудеть. Да как! Что «дугласы» сорок лет назад. Где гудят сильнее всего, там и копай. Понял? (Парень согласно кивнул.) А собачки — вовсе не собачки! Это дрессированные лисы. Они пожирают падаль и очень чувствительны к трупному запаху. Опи скорее всего навели бы нас па труп доктора Барнса.

Он помолчал и добавил:

— Если тело доктора не увезли отсюда.

— Вы все-таки надеетесь найти его здесь?

— Видишь ли… — начал Харт.

Он вдруг вспомнил далекие годы, Окинаву и маленького, худенького китайца, которого война неизвестно как забросила на японский островок, где он убирал мусор на аэродроме. Сейчас Харт видел его тонкие губы, произносящие слова, смысл которых Харт тогда не понимал, и лишь по прошествии многих лет и жизненных перипетий догадался об их глубине.

— Видишь ли, самое трудное ночью, в темной комнате, поймать черную кошку, особенно если ее там нет.

— Последние слова не для печати?

— Совершенно верно! Последние слова не для печати, — ответил Харт, спуская ноги под руль и давая понять, что аудиенция окончена.

Парень обиженно взглянул на полицейского. Харт отер лоб. Ему стало неудобно, что так грубо оборвал разговор, и, пытаясь сгладить резкость, спросил.:

— Слушай, а в газете тяжело работать?

Газетчик смешно подпрыгнул, поправил ремешок аппарата на шее и, широко улыбаясь, ответил:

— Смотря, что делать. Если редактировать объявления типа: «Светлая шатенка с хорошими манерами и приличным образованием ежедневно ждет вашего визита с четырнадцати до двадцати четырех…» — то несложно. А если ловить черную кошку там, где ее нет, — приходится попотеть.

Они дружелюбно распрощались, и парень поскакал к своей машине.

«Усек с полуслова, о чем речь. — Харт смотрел ему вслед. — Главное, что розыск получит прессу: «Полиция использовала самые совершенные методы. Расследованием лично руководил начальник полиции Харт. Приняты меры… в дальнейшем планируется…