Лунатик - Ларс Кеплер

и Луми во Франции, Йона садится за свой стол и смотрит на крыши под тёмным декабрьским небом. В окнах светятся звёзды Адвента, на балконах — гирлянды и еловые ветки.

Он делает пометки, читая отчёты коллег. Те вернулись с бесед с семьями и друзьями жертв, с поквартирных обходов, с просмотров записей камер и составленных списков улик.

Йона звонит Саге. Она берёт трубку после седьмого гудка и еле слышно говорит:

— Привет.

— Как ты? — спрашивает он.

— Нормально.

— Я хочу, чтобы ты знала: я регулярно достаю Ноя, чтобы он разрешил взять тебя моей напарницей, — говорит он.

— Спасибо, но меня вполне устраивает, что я сижу на дежурстве в офисе, — отвечает она.

— Ты так думаешь?

— Нет, но… — Она умолкает. — Может быть, я просто не подхожу для оперативной работы.

— Подходишь, — говорит он.

— Я уже не уверена.

— Я скучаю по тебе, Сага, — говорит Йона. — У тебя есть планы на завтрашний вечер? Я мог бы приготовить ужин, ввести тебя в курс дела.

— Извини, не могу, — слишком поспешно отвечает она.

— В другой раз?

— Извини, — шепчет она. Её голос становится ещё тише. — Я сейчас просто не могу ни с кем встречаться. Я едва выношу саму себя.

— Ты знаешь, что всегда можешь мне позвонить.

— Спасибо, Йона, — говорит она и с трудом сглатывает.

Они заканчивают разговор. Какое‑то время он сидит в тишине, думая о том, что ей трудно находиться рядом с людьми, в то время как его самого разъедает одиночество.

Поздно. Но Йона не ложится и не убирает пистолет в оружейный шкаф. Он оставляет полицейское удостоверение на комоде, выходит из квартиры и спускается на лифте в гараж.

Машин почти нет. Он едет в Йортхаген, паркуется и обходит квартал, чтобы встать в очередь в ночной клуб «Сауна».

«К четырём утра на танцполе становится так жарко, что всем хочется раздеться и поваляться в снегу», — написал в «Инстаграме» известный диджей.

Люди в очереди одеты в пух и перья, болтают вполголоса, смеются и с тоской смотрят на входные двери.

Район явно переживает радикальные перемены. Но пока между оттоком старой промышленности и началом застройки зияет пустота, временные заведения вроде этого процветают.

Клуб занимает большое кирпичное здание без окон.

Агнета рассказала Йоне, что Ольга Вуйчик работает в закрытом клубе «Красные круги». Войти туда можно только, если пройти мимо вышибалы у двери в соседнее здание — через задний двор «Сауны».

Йона машет рукой, заметив, как из‑за угла появляется Стина Линтон. Она без очков. Волосы стянуты неоново‑жёлтыми резинками. Губы накрашены ярко‑красной помадой. В привычной одежде её не узнать: на ней чёрные джинсы и тонкая кожаная куртка.

— Очень мило, — говорит он.

— Под любым предлогом, — отвечает она с улыбкой.

Тяжёлая бас‑линия, вырывающаяся на улицу каждый раз, когда открывается дверь, похожа на неотразимый запах.

Очередь медленно ползёт вперёд, петляет между ограждениями и продвигается мимо охранника.

Йона и Стина добираются до входа и заходят внутрь. Платят у стойки, расписываются в списке «эксклюзивных участников», проходят через металлоискатель и личный досмотр и протискиваются через толпу на танцпол.

Йона чувствует, как пульсирующая музыка бьёт ему в грудь, пока они продираются сквозь массу танцующих и прыгающих тел под розовыми стробоскопами.

Воздух горячий и влажный.

На маленькой сцене стоит золотая рождественская ёлка.

Йона ведёт Стину вокруг бара к чёрной двери, ведущей к ряду туалетных кабинок.

Пол, выложенный чёрно‑белой плиткой, мокрый. В воздухе густо стоит запах мочи и рвоты. Пять женщин толпятся в очереди к женскому туалету.

В углу дремлет мужчина с блестящим лицом; рядом на полу валяется клочок закопчённой фольги и красная фетровая шляпа.

Они проходят мимо нескольких пивных кег, кто‑то кулаком стучит в стену.

Йона открывает металлическую дверь в глубине коридора. В лицо им бьёт ледяной воздух. Они со Стиной спускаются по железной лестнице на пустующую, заваленную мусором площадку.

Земля усыпана кирпичами, осколками стекла, автомобильными шинами и коробками с намокшими книгами.

За грудой бетона и искорёженной арматуры женщина курит героин. У двери в соседнее здание — то, где находится клуб «Красные круги», — стоит мужчина в бронежилете, чёрных тактических брюках и ботинках.

Его рост не меньше метра восьмидесяти. В руке — чёрный «Кольт‑933», современная штурмовая винтовка с укороченным стволом.

— Стоп, — спокойно говорит он.

— Мы пришли к Ольге Вуйчик, — отвечает Йона.

— Нет, — отрезает тот.

— Вы её знаете? — спрашивает Стина.

— Вам лучше вернуться на вечеринку.

— Вы можете позвать Ольгу? — спрашивает Йона.

— Нет.

— Это важно, — поясняет Йона и делает шаг вперёд.

— Вы не войдёте, — отвечает охранник и переводит винтовку в режим полуавтоматического огня.

В этот момент Йона замечает татуировку на внутренней стороне его запястья. Стрекоза и меч.

— Нордвейк, — говорит он.

— Почему ты так сказал? — настораживается охранник.

— Ты тренировался у Ринуса Адвоката?

— Я бы отдал десять лет жизни за такой шанс. Но меня вышвырнули раньше, чем я успел до этого дойти… Постой, ты не Йона Линна, случайно?

— Да.

— Чёрт, — бормочет мужчина, не сводя с него взгляда. — О тебе все там говорили.

— Сомневаюсь, — отвечает Йона.

— Йона Линна, — повторяет тот, качая головой и усмехаясь.

— Нам нужно внутрь, — говорит Йона.

— Я могу вас впустить и потом выпустить. Но сам должен остаться здесь. У них моя младшая сестра, — признаётся он.

— Что у вас там происходит?

— Не знаю и знать не хочу, — отвечает он и открывает дверь.

Йона и Стина заходят внутрь. Дверь с грохотом захлопывается за ними.

Зелёный свет аварийного выхода над головой освещает коридор с потёртым виниловым полом и обоями, местами отстающими от стен. Капли конденсата блестят на трубе под потолком.

Йона чувствует короткий укол мигрени за глазом. Видит, как Стина тревожно убирает прядь волос с лица.

Они идут по коридору и слышат приглушённый крик за стеной. На полу валяется окровавленная гигиеническая прокладка и несколько длинных полосок туалетной бумаги.

Они приближаются к приоткрытой двери. Из щели в коридор льётся бледный свет.

Где‑то впереди мужчина с низким голосом агрессивно орёт.

Йона медленно подходит к двери и заглядывает в небольшую диспетчерскую. Никого не видно, но над пепельницей на столе