Что скрывает правда - Кара Хантер

что-то еще хотели, сержант? – говорит Фэрроу.

Кинг снова поворачивается к нему.

– Да, точно. Очевидно, что вчера вечером адвокат Фаули «пообщалась» с Галлахер. – Уже тише он продолжает: – Она опять компостировала мозги по поводу камер на мосту. Как я понимаю, мы, черт побери, уже проверили все, так? Не хочу, чтобы этот вопрос потом всплыл и цапнул меня за задницу.

Фэрроу слегка краснеет, хотя для этого у него нет причин: он все уже проверил. Дважды.

– Да, сержант. В этом районе совсем нет камер.

– Что насчет одежды – той, которая, как утверждает Фаули, была на Смит? Что у нас с этим?

Фэрроу выводит на экран документ:

– Вот опись из квартиры – ни лосин, ни футболки, подходящих под описание.

– Значит, он лжет.

Фэрроу колеблется:

– Ну, думаю, если ее действительно убил Гэвин Пэрри, то он наверняка избавился бы от этих тряпок…

Кинг с недоверием хмыкает:

– Только не говори мне, что веришь в эту чушь.

Фэрроу опять краснеет:

– Нет, сержант. Конечно, нет. Я просто говорю, что отсутствие одежды не доказывает, что ее там не было. Отсутствие доказательств не является доказательством…

– Ой, я тебя умоляю, – начинает Кинг, но его отвлекает стук по стеклянной двери, и он, оборачиваясь, видит за перегородкой Рут Галлахер. Похоже, никто не удосужился назвать ей код. Кинг тихо чертыхается, когда один из детективов-констеблей бросается открывать дверь. Галлахер излишне рьяно благодарит его и входит в помещение.

– Хочу проинформировать всех вас о том, что мне наконец-то перезвонили из Уорвикшира. Они подтвердили, что электронная метка Гэвина Пэрри в исправном состоянии и показывает, что всю ночь девятого июля он находился в пределах мили от отведенного ему жилья. Кто бы ни убил Эмму Смит, это точно не он.

Дэйв Кинг резко дергает вверх-вниз сжатой в кулак и согнутой в локте рукой.

– Прищучили гаденыша.

– Нет, – спокойно говорит Галлахер, – никого мы не «прищучили». Гэвин Пэрри исключен из расследования; по всей видимости, будет исключен и Хью Клиланд. Пока самым вероятным подозреваемым остается Адам Фаули. Но на настоящий момент он лишь подозреваемый.

Просто Адам Фаули. Все в комнате осознают важность этого.

– Пока я не приму иное решение, вы все молчите. – Она оглядывает каждого, неторопливо переводя взгляд с одного на другого. – Это ясно? Как бы сильно ни было искушение, вы обязаны молчать – ничего не говорить ни друзьям, ни родственникам, ни другим офицерам полиции долины Темзы. Если кто-то считает, что после пары пива в «Красном льве» ему будет трудно удержать язык за зубами, советую проявлять осторожность и сразу идти домой. Сделайте одолжение хотя бы своей карьере, если не печени.

Она долго смотрит на Кинга, а потом поворачивается и уходит.

* * *

Эв решает хоть раз уйти в пять. В отделе почти пусто. Гис уже час как отправился в самоволку; где весь день Сомер, она не знает. К черту все, думает она; как-никак сегодня суббота. Торопливо, пока ее не охватили угрызения совести, она бросает вещи в сумку. Однако, кажется, у Вселенной есть чувство юмора: звонит телефон.

Эв оглядывается в надежде, что кто-то возьмет трубку. В конечном итоге это делает Асанти:

– Уголовный розыск, детектив-констебль Асанти.

Эв видит, как он кивает, потом смотрит на нее:

– Вторая линия. Тебя.

Она вздыхает, ставит сумку на стол и берет трубку. Но не садится, нет, она ни под каким видом не сядет…

– Мисс Эверетт? Это снова Элейн Бейлис. – «Снова» произносится с легким нажимом.

– Прошу прощения, что не перезвонила вам…

– Дело не в этом, – сухо говорит она. – Боюсь, с вашим отцом произошел еще один инцидент.

Эв сжимает трубку и отворачивается от вопросительного взгляда Асанти.

– Что за инцидент?

– Ссора с другим подопечным. Беспокоиться не о чем, но в таких сообществах, как наше, даже мелкие разногласия бывают губительны. Уверена, вы понимаете, что…

– Да, я понимаю, только не знаю, что мне делать с…

– Вы могли бы приехать завтра? В два тридцать?

У Эв падает сердце. Воскресенье у нее уже распланировано. Поваляться в постели, устроить поздний завтрак в кафе «У Гейла», погулять по лужайкам Крайс-Черч[65]. А вовсе не ехать по тридцатиградусной жаре за двадцать миль от дома и выслушивать очередной разнос в пропахшем мочой кабинете.

– Я понимаю, что у вас важная работа, – говорит Бейлис, и в ее тоне слышится отзвук «у нас тоже», – но дело касается благополучия вашего отца и других наших подопечных. – Тяжелая, ханжеская пауза. – Это важно.

– Ладно, – говорит Эв, скрипя зубами и напоминая себе, что Бейлис тоже будет работать в воскресенье. – В два тридцать. Увидимся.

Она кладет трубку, поворачивается и обнаруживает, что Асанти все еще смотрит на нее.

– Третья линия.

– Издеваешься?

Но Асанти не издевается. Он пожимает плечами:

– Прости. Я старался. Но он хочет тебя.

– Тут кое-кто хочет видеть тебя, – говорит один из дежурных офицеров, когда Эв берет трубку.

– Да?

– Не называет себя, – говорит он, на этот раз чуть громче, как будто хочет, чтобы посетитель – кто бы это ни был – услышал, как сильно он раздражен.

Эв хмурится:

– Тогда зачем?..

– Говорит, что по делу Фишер. И это женщина.

* * *

– Покажи-ка еще раз.

Гис проматывает видео и нажимает на пуск.

– Видишь, где мы спрашиваем про татуировку? Кажется, он почти перестает дышать.

Гоу медленно кивает.

– Это хрестоматийная реакция на тревогу. Подозреваю, к этому вопросу он готов не был. – Он переводит взгляд на Гиса, который в задумчивости сложил руки на груди. – Я вам помог?

Гис легонько вздрагивает; мысленно он был далеко.

– Да, – говорит он. – Помог.

Гоу встает и тянется за своим портфелем.

– Ну, если больше ничего нет, я вернусь к своим делам.

Гис усмехается:

– К страстной встрече с паровозом?

Гоу ошалело смотрит на него:

– Ну, скажем так: ты отчасти прав.

Он обходит стол и идет к выходу, но когда подходит к двери, Гислингхэм окликает его:

– Это он сделал?

Гоу поворачивается, хмурится:

– Я же только что сказал тебе…

Гис качает головой:

– Я не о Моргане. Я о Фаули.

Гоу хватается за дверную ручку.

– Нет, – говорит он после паузы, – думаю, он этого не делал.

* * *

Кофейня, которую выбирает девица, не та, в которую ходят студенты, и Эв подозревает, что для этого есть причина. Это старомодное кафе в одном из переулков, отходящих от Хай-стрит, с маникюрным салоном с одной стороны и китайской закусочной с другой. На полу линолеум, на доске перечислено скудное меню с единственным сортом кофе из банки.

Эв отправляет девицу к столику