Убийство в университете - Фейт Мартин

— Нет, шеф. Она припомнила, что Ева хотела шестерых, не больше.

Хиллари кивнула. Но ведь седьмого Ева могла найти себе сама. Вдруг он работал в лаборатории?

Она тяжело вздохнула.

— Шеф, — позвал Томми.

Хиллари покачала головой.

— Я хочу еще раз съездить к Майклу Боулдеру, — сказала она и только тогда осознала, что это намерение давно уже вертелось у нее в голове.

Она встала. Томми тоже. Хиллари улыбнулась.

— Сядешь за руль.

После такого дня, как сегодняшний, она охотно свалила бы на здоровяка-констебля вообще все.

Томми ответил ей широкой улыбкой.

— Есть, шеф, — радостно ответил он.

* * *

Майкла Боулдера они дома не застали. Прекрасное завершение прекрасного дня.

Впрочем, поездка помогла Хиллари расслабиться, а зимний сельский пейзаж даже подвыветрил из памяти омерзительного Мунго Джонса и тесную допросную.

— Может, попробуем с черного хода? — предложил Томми, которому не больше Хиллари хотелось признать поражение. Сгущались сумерки, где-то пел одинокий Дрозд.

Так красиво, что просто невыносимо.

Хиллари кивнула и вслед за Томми устало обошла дом. Звук бегущей воды стал громче, а за домом, как они и ожидали, вовсю сияли огни.

Пристройка к мельнице, некогда служившая стойлом, теперь была превращена в студию. Сквозь высокие стеклянные панели, днем щедро пропускавшие в помещение дневной свет, Хиллари увидела Майкла Боулдера, работавшего над наклонным столом.

Хиллари подошла ближе и пригляделась. На большом листе бумаги, который лежал перед Майклом, была изображена спальня в пастельных тонах.

Белая с голубым, и немного темного золота. Очень шикарно.

Хиллари постучала по окну, и Майкл подпрыгнул от неожиданности. Он всмотрелся в окно, пытаясь понять, кто пришел, а потом махнул в сторону двери.

Стучать Хиллари не стала.

— Мы помешали вам работать, мистер Боулдер. Прошу прощения, — не слишком убедительно извинилась она и вошла, с любопытством оглядевшись вокруг. Конюшня преобразилась до неузнаваемости. Старинные дубовые балки под потолком были выставлены на всеобщее обозрение, толстые каменные стены скромно побелены, доски пола отливали темным красновато-коричневым оттенком. Свет утопленных в потолок крупных светильников разгонял сгущающиеся сумерки.

В студии висела одна-единственная картина, и Хиллари наметанным глазом копа сразу отметила подведенные к ней провода сигнализации.

Она подошла ближе, движимая любопытством — что за картины вешают у себя дизайнеры интерьера?

Картина оказалась старой.

Очень старой.

Хиллари ожидала увидеть нечто крупное, дерзкое, современное, яркое и разноцветное — но нет.

Картина была невелика… и написана явно до эпохи Ренессанса!

Не кисти старых мастеров, конечно, но крепкая ученическая работа, а может, и мастера из малоизвестных. Просматривалось в ней что-то флорентийское.

В университете Хиллари могла выбрать дополнительной специализацией искусство, но отказалась от этой идеи. О чем теперь пожалела.

— Восхитительно, — просто сказала она.

Майкл Боулдер кивнул и назвал имя художника. Что-то итальянское. Хиллари оно ничего не говорило, но, по-видимому, должно было.

— Неудивительно, что вы поставили сигнализацию, — сказала она вместо этого. — Должно быть, эта картина стоит целое состояние.

Хороший заход, а?

Майкл Боулдер рассмеялся.

— Нет, мне такое не по карману. Дядюшка оставил в наследство. Он был коллекционер.

Картина изображала какого-то святого. На фоне гор и ручьев, словно списанных с пейзажа за спиной у Моны Лизы, глаз зрителя сразу же находил мужчину средних лет, который шел по крутой каменистой тропе, неся на руках раненою оленя, а по пятам бежали заяц и коза.

Хиллари кивнула.

Будь она персонажем мультфильма, в этот миг у нес над головой зажглась бы лампочка.

— Это ведь святой Франциск Ассизский? — спросила она. Фрэнки А.! Ну конечно!

— Да.

— Думаю, Еве эта картина очень нравилась, — негромко сказала Хиллари.

— Да, — повторил Майкл Боулдер уже тише. — Она говорила, что это единственная настоящая картина во всем доме. И поддразнивала меня этим.

Хиллари кивнула.

— Повезло вам с дядюшкой, — завистливо сказала она. А потом поняла, что даже будь у нее картина вроде этой, где бы она, спрашивается, ее повесила — на лодке? Да там картина в пять минут заплесневеет.

Майкл Боулдер кивнул.

— Дядя Саймон знал, что я люблю животных. Еще ребенком я вечно отнимал воробьев у кошек, кошек — у собак, а собак выдергивал из-под автомобильных колес. И дядя решил, что эта картина должна достаться мне.

Хиллари кивнула. Что ж, минус еще один повод для зуда. И конечно, ничем это опять не помогло.

— Расскажите, пожалуйста, еще раз о вашей последней встрече с Евой. Она приезжала на всю ночь? Пятого числа?

Майкл кивнул.

— Да, именно так. — Он пожал плечами. — А что я вам могу рассказать? Мы провели ночь вместе, я накормил ее завтраком и отвез в колледж, она сказала, что позвонит. Позвонила два или три дня спустя. Мы пообедали вместе, потом съездили к ней в Ботли на час или около того. Это было… м-м… девятого? Где-то так.

Эту встречу Ева почему-то в дневник не занесла.

— Вы ей заплатили? — прямо спросила Хиллари. — За визит в Ботли, — уточнила она.

Майкл печально улыбнулся.

— В тот раз — нет. У меня не было с собой наличности. Я собирался расплатиться позже.

Хиллари кивнула. А про себя подумала: сколько еще бесплатных встреч она простила своему любимому клиенту?

А впрочем, какая разница? У Майкла Боулдера в ночь ее смерти было железное алиби.

— Что ж, спасибо, мистер Боулдер, — сказала она, стараясь не дать разочарованию прорваться в голос.

— Можно спросить… — торопливо начал он и, когда она обернулась, беспомощно пожал плечами: — Вы уже хотя бы чуть-чуть понимаете, кто ее убил?

В его голосе звучало настоящее горе. Наконец-то кто-то искренне горевал по Еве — не только родители.

Хиллари твердо кивнула.

— У нас есть несколько подозреваемых, сэр, — уверенно заявила она.

Но по пути назад думала о том, что она просто лгунья.

И никогда еще не была так близка к отчаянию.

Глава 16

Хиллари проснулась рывком — кровать накренилась вправо. Распахнув глаза, Хиллари в приступе паники вцепилась в матрас, не успев понять, что никакой угрозы нет. Сонный разум осознал, что произошло, и тут кровать медленно качнулась в противоположном направлении. Хиллари осталась лежать, глядя в низкий потолок над головой.

Она затейливо прокляла всех мимоезжих. Сколько бы Управление водных путей ни втыкало вдоль каналов табличек, ясно и однозначно предписывающих любому судну замедлить ход вблизи причаленных лодок, их все равно никто не читал.

За стеной зарычал пронесшийся мимо катерок.

— Паразиты, — буркнула Хиллари, села и отбросила волосы с глаз. Отодвинув от круглого иллюминатора занавеску размером