Лунатик - Ларс Кеплер

Словно Ольга, при всей яркой косметике и молодёжной одежде, на самом деле наёмница под прикрытием.

Ольга прошла за Хьюго в комнату, даже не заглянув на кухню поздороваться. Затем они закрыли дверь и включили громкую музыку.

Агнета не знает, осталась ли Ольга на ночь. Она приняла снотворное и провалилась в тяжёлый сон.

Так или иначе, сейчас в комнате тихо, и Хьюго, скорее всего, не встанет до полудня, если его не разбудить.

Утро Бернард провёл в странном, возбуждённом настроении. Он танцевал по спальне, стягивал одеяло, целовал каждый пальчик на её ногах, прежде чем помчаться на кухню готовить завтрак, пока она занималась дыханием.

— Ты не собираешься попробовать стейк? — спрашивает он.

— Честно, я слишком расстроена, чтобы есть, — отвечает она и несёт тарелку к стойке.

Агнета выходит в коридор и надевает пальто. Она только начинает застёгивать пуговицы, когда появляется Бернард. В руках у него маленькое пирожное «Принцесса» и чашка крепкого чёрного кофе.

Она не может не улыбнуться, когда он пытается накормить её, пока она натягивает сапоги. Он даже выходит за ней к машине в халате и тапочках.

На улице так холодно, что снег, выпавший ночью, наверняка пролежит до восхода солнца, примерно до половины девятого.

— Мне бы не пришлось всё это повторять, если бы я думала, что ты меня слушаешь… Но не мог бы ты, пожалуйста, передать Хьюго, что я не пытаюсь быть его мамой? — спрашивает она, беря чашку. — Я просто хочу нормальных отношений. А это значит, что ко мне нужно относиться как к члену семьи.

— Ты права. Согласен.

— Но ты никогда ничего не делаешь, — говорит она и отпивает глоток кофе, прежде чем вернуть ему чашку.

— Я старался, но, наверное, так и не понял, чего ты от меня на самом деле ждёшь. Ему семнадцать…

— Боже, — глубоко вздыхает она. — Надеюсь, ты понимаешь, что это так дальше не работает. По крайней мере… в основном потому, что ты не проявляешь ко мне никакой лояльности.

— Я хочу…

— Бернард, — тихо говорит она. — Мне нужно, чтобы ты был на моей стороне. Не всегда, но хотя бы иногда.

— Прости.

— Мне нужна твоя любовь, — продолжает она, вытирая слёзы. — Мне нравится быть с тобой. Говорить о книгах и философии…

— Самое лучшее.

— Но этого недостаточно. Вот что я пытаюсь до тебя донести. Я больше так не могу. Я попрошу маму, можно ли мне приехать пожить к ней.

— Ты уезжаешь?

— Думаю, мне просто нужно немного пространства, — говорит она, садится в машину, захлопывает дверь и заводит двигатель.

Бернард с колотящимся сердцем смотрит, как «Лексус» Агнеты выезжает со двора. Потом допивает остатки кофе и ставит чашку на зарядную стойку для автомобиля.

Он как раз решает разбудить Хьюго пораньше, до его встречи с редакцией «KULT» в Уппсале, когда во двор сворачивает полицейская машина и останавливается.

Бернард затягивает пояс халата. Из машины выходит полицейская и направляется к нему с серьёзным лицом.

— Бернард Санд?

— Да…

— Вчера вечером был арестован молодой человек, который представился вашим сыном.

— Подождите секунду.

— При нём не было никаких документов. Нам нужно, чтобы вы подтвердили его личность.

— Я не уверен, что понимаю.

— Ваш сын — Хьюго Санд?

— Да, но он спит… Я собирался разбудить его в девять.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Вчера вечером.

Она тяжело вздыхает, достаёт телефон и звонит прокурору. Просит прислать фотографии с места происшествия после задержания в Бреденге.

— Не могли бы вы рассказать, что случилось? — спрашивает Бернард, чувствуя нарастающую панику.

— Боюсь, я не могу вдаваться в подробности, пока вы…

— Он ранен?

Женщина молчит. Она просто стоит с телефоном в руке.

Через несколько секунд аппарат издаёт сигнал. Она открывает сообщение и протягивает экран Бернарду, сохраняя нейтральное выражение лица.

Словно струя раскалённого воздуха пронзает его насквозь.

Он судорожно ищет, за что бы ухватиться, и сбивает чашку с зарядной стойки.

Испуганное, грязное лицо Хьюго побледнело в резком свете вспышки. Черты у него тонкие, как у матери, но волосы до плеч спутаны.

Полиция, вероятно, забрала его кольца в носу и губе, серёжку и ожерелье. Из‑за татуировок на руках кажется, будто он обмакнул кисти в глину.

Перед ним поставили табличку. Графы для имени и номера удостоверения личности пусты. На ней только указаны его рост, номер снимка, идентификационный номер округа и дата.

— Это он, это мой сын… — говорит Бернард, прижимая дрожащую руку к животу. — Но я не понимаю. Должно быть какое‑то недоразумение… Уверен, вы это слышали уже тысячу раз, но я… я…

— Есть ли сейчас ещё кто‑нибудь в вашем доме?

— Нет, не думаю. Я…

— Вы не знаете?

— Я думал, Хьюго у себя в комнате. Но если его там нет… значит, я один.

— Хорошо. Спасибо.

— Я могу зайти и проверить?

— Вам нужно остаться здесь, пока не приедут криминалисты. Если вам холодно, можете подождать в нашей машине, — говорит полицейская.

— Мне не холодно. Я вообще не могу сейчас об этом думать. Простите, но мне нужно знать, что происходит, — говорит Бернард, и голос у него срывается.

— Криминалисты скоро будут. Они проведут вас внутрь и помогут найти одежду и собрать нужные вещи, прежде чем мы оцепим дом.

— Мне нужно поговорить с адвокатом? Хьюго всего семнадцать. Полагаю, у меня есть право знать, почему его арестовали.

— Его задержали по подозрению в убийстве, — отвечает офицер.

Глава 3.

Йона делает два выстрела подряд. Двойная отдача проходит через тело, как лишний удар сердца.

Он видит, как обе пули попадают в лоб мишени. В воздух взлетают клочья картона.

Йона пригибается на бегу и проскальзывает мимо фанерного щита. Он замечает следующую мишень за оранжевой сеткой, опускается на одно колено и нажимает на курок. Пуля попадает в красный круг в центре картонной груди.

Земля в тени за ржавым контейнером влажная. На гравии мерцают стреляные гильзы.

Йона идёт по намеченному маршруту. Обходит две пластиковые бочки с песком, тащит тяжёлый манекен в безопасную зону за полицейской машиной и попадает последним выстрелом в голову последней грудной мишени.

В солнечном свете кружится облако пыли. Йона убирает оружие в кобуру.

Почему‑то мысли обращаются