Лунатик - Ларс Кеплер

клиенты крайне неохотно идут в полицию, даже если становятся жертвами преступления.

— Понимаю.

— Я связалась с клиникой «Мика», которая помогает людям, продающим секс… Двое слышали об этой блондинке, а одна даже консультировала девушку, которая упомянула её на прошлой неделе.

***

Анна Гилберт помогла Йоне организовать встречу с той самой секс‑работницей в тот же вечер. Её зовут Тиффани Эклунд, она работает в однокомнатной квартире недалеко от Фрихамнена.

Йона уже в пути, он проезжает мимо «Университета искусств» и бетонного здания в стиле брутализма, где размещается «Шведский институт кино». Над городом тяжёлое зимнее небо.

Дорога до огромных складов и резервуаров на окраине порта занимает немного времени. Он сворачивает на Сандхамнсгатан и останавливается у дома, где живёт Тиффани.

Её квартира на первом этаже, окна закрыты решётками.

Лестничная клетка пошарпанная, но чистая.

Йона звонит в дверь с надписью «ЛУЧШИЕ РЕШЕНИЯ» на почтовом ящике и ждёт, пока она смотрит на него в глазок. Свет в подъезде гаснет, но он находит рукой кнопку на стене, нажимает, и лампы снова вспыхивают.

Он слышит дребезжание цепочки, и дверь приоткрывается.

— У меня запись на девять, — говорит он.

Тиффани Эклунд — худощавая женщина лет тридцати. Окрашенные в синий волосы отросли, на лице потрескавшиеся губы, один глаз заплыл, на щеке и шее тёмные синяки. Розовый пушистый халат не завязан, под ним только серебристые шорты и прозрачный бюстгальтер.

В тесном коридоре пахнет потом, жвачкой и старой одеждой.

Тиффани громко шмыгает носом и, пошатываясь, идёт вперёд, ведя его мимо крошечного кухонного уголка. На полке стоят две упаковки лапши быстрого приготовления.

Йона снимает пальто, перекидывает через руку и идёт за ней в тесную комнату. Простыни на кровати смяты, единственное окно закрыто цветочной занавеской. На маленьком кухонном столике лежит пластиковый пакет, набитый косметикой и лекарствами. На тумбочке он замечает коробку презервативов, флакончик смазки, упаковку жвачки и рулон бумажных полотенец.

Тиффани со вздохом опускается на край кровати, и халат распахивается шире. На её теле несколько татуировок, пирсинг в пупке и сосках, бледный шрам на боку.

Йона пододвигает единственный стул по поцарапанному линолеуму, вешает пальто на спинку, садится напротив и показывает удостоверение.

— Значит, ты коп, который думает, что всё получит бесплатно, да? — нетерпеливо спрашивает она.

— Мне нужно только задать тебе несколько вопросов.

— Ага. Каждый чего‑то от меня хочет… — бросает она. — Не моя проблема, — добавляет и смотрит на него, разинув рот.

Её макияж выглядит так, словно наложен уже несколько дней назад, будто она только время от времени подрисовывает его, не смываясь и не начиная заново.

— Я бы хотел…

— Ты такой уродливый, — перебивает она. — Если бы у меня был нож, я бы сейчас отрезала тебе лицо. И сделала бы тебе одолжение.

Одна её нога начинает нервно подпрыгивать.

— Боже, — бормочет она и косится в сторону коридора.

На полу под столом стоит розовый флакон духов с золотой этикеткой «Чистая Любовь».

— Я уйду, как только ты ответишь на м…

— Пошёл на хер, слышишь? Если меня увидят со свиньёй… Кто за это заплатит, а? Всех распугаешь.

Она чешет голову, и Йона замечает следы от игл на запястье и тыльной стороне кисти.

— Я могу заплатить тебе за разговор, — спокойно говорит он.

— Это будет стоить вдвое дороже.

— Хорошо.

Она возбуждённо трет уголок рта и смотрит на него.

— Ну давай же. Ты говорить собираешься или как? Что это за хрень? — спрашивает она. — Я тут подумала, если… Говори! — рявкает она и нетерпеливо машет рукой.

— Ладно.

— Время тикает, свинья.

У неё на ногах выступила гусиная кожа, на лбу блестят капельки пота.

— Есть женщина, которая грабит клиентов, — говорит он.

— Тогда ты не по адресу. Я никого не граблю. Я хорошая девочка. Я люблю своих парней, и они любят меня.

— Я не о тебе говорю…

— Ты что, тормоз? У тебя инсульт? Ты такой тупой, — хрипло смеётся она.

— Можно я продолжу?

— Господи Иисусе.

— Ты слушаешь?

— Вся эта ваша полицейская история… Это что, типа реабилитация?

— Тиффани, я не заплачу, если ты не…

— Мужик, это война, — кричит она и тычет в него пальцем. — Я сейчас позвоню Сорабу, клянусь. А ты точно не хочешь, чтобы он сюда пришёл.

Из носа у неё течёт, и она слизывает слизь с верхней губы.

— Я вижу, ты нервничаешь, потому что начинается ломка, и…

— Ты ни хрена не видишь. Что ты вообще знаешь? Пошёл на хер.

— Я всего лишь хочу сказать, что есть помощь, если она тебе нужна. Метадоновая программа, например…

— Дай мне денег. Дай мне до хрена денег, — резко бросает она. — Это единственная помощь, которая мне нужна.

— Могу я всё‑таки задать вопросы?

— Что, тебе обратно в дом престарелых пора или как? — спрашивает она, и её нога снова начинает дёргаться.

— Последний шанс, Тиффани, — говорит Йона и подаётся вперёд. — Есть блондинка, которая грабит мужчин по всему Стокгольму.

— Проще просто раздвинуть ноги.

— Она нападает на клиентов. Ты о ней слышала?

— Да.

— Правда?

— Да какого чёрта, я же тебе уже сказала. У меня был один тип, который влип, но это было давно. В прошлом году, может.

— Ты знаешь его имя?

— «Ты знаешь его имя?» — передразнивает она.

— Ну же, Тиффани.

— Ты и правда тупой, — ухмыляется она, обнажая жёлтые зубы.

Йона встаёт и застёгивает пиджак.

— Ладно, — выпаливает она. — Он был жутко нервный, когда сюда пришёл. Я спросила, что за фигня, а он сказал, что ему не повезло с одной бабой. Что она его обчистила, откусила ему член и выбила три зуба.

— Он что‑нибудь ещё о ней сказал?

— Нет. Только то, что она уродливая шлюха.

— Мне действительно нужно поговорить с ним, Тиффани.

— Не мои проблемы, милашка.

— Просто подумай… Тебе ведь тоже невыгодно, если клиенты начнут бояться, правда?

Она смотрит на него, недовольно надув губы.

— Когда ты в следующий раз его увидишь? — спрашивает он.

— Время вышло.

— Позвони Сорабу, я лучше поговорю с ним.

— Я тебя прикончу, — визжит она. — Ты с ним разговаривать не будешь. Он тебе шею