День, который никогда не настанет - Макдоннелл Куив

Пол мысленно досчитал до пятнадцати.

— Ну ладно. Мне нужно, чтобы ты подъехал и подобрал меня на трассе М50. — Пол посмотрел на спущенную шину, борясь с желанием еще раз отбить о нее ногу. — Оказывается, в машине Банни есть запаска, но нет домкрата.

Пока он говорил, уже третья за час машина замедлила ход, посигналила и вильнула в его сторону с целью попугать. Как земля вообще носит этих придурков? Ведь так можно потерять веру во все человечество. Маленький демон, сидевший на плече Пола, подсказал поистине ужасную идею махнуть пистолетом в сторону следующего идиота, который проплывет мимо с целью поглазеть и поиздеваться.

— Я приеду, — сказал Фил, — но только при одном условии.

Пол вздохнул.

— Ладно, уговорил. Собака останется.

Мэгги посмотрела на Пола через заднее окно. Он готов был поклясться, что она ему улыбнулась.

Глава двадцать первая

Детектив-суперинтендант Бернс откинулась на спинку кресла и уставилась в потолок. Дело было не столько в том, что она устала, а в том, насколько ей еще предстоит устать. Последние сорок восемь часов она провела в расследовании убийства, и каждая новая ниточка, казалось, затягивала все глубже и глубже в трясину. Сегодня она должна была ехать смотреть новые дома вместе с братом. Очевидно, теперь это отложено на неопределенный срок. Ела за последние два дня она только за рабочим столом. К счастью, ей предоставили служебные апартаменты прямо за штаб-квартирой «Гарда Шихана» в Феникс-парке, которые обычно использовалась для размещения высокопоставленных лиц. Тем не менее ей удалось поспать только три часа в четверг и, вероятно, еще меньше прошлой ночью. Да уж, не так она себе представляла первую рабочую неделю на новой должности.

Только что Бернс вернулась с полуофициального совещания с парой высокопоставленных чиновников при правительстве. Она доложила им о текущих результатах расследования или, скорее, об их отсутствии. Конечно, именно так она выражаться не стала. Новая версия, связанная с возможной причастностью к этому делу «Ковчега» и преподобного Дэниела Фрэнкса, обсуждалась довольно долго. Неудивительно, что люди в серых костюмах этим заинтересовались. Не нужно быть гением, чтобы понимать: правительство ищет любую благовидную в глазах публики причину, которая позволит им прикрыть эту «лавочку» раз и навсегда. Ясное дело, до сих пор у них такой причины не было. Поэтому они очень обрадовались, когда узнали, что на Энди Уотса выписан немецкий ордер на арест. Наконец-то нашелся обитатель «Ковчега», которого можно представить публике как настоящего отъявленного злодея. Розыск за нападение в Германии — это вполне серьезно, а если и существует золотое правило посткризисной ирландской экономики, то оно заключается в том, чтобы делать все возможное для удовлетворения немцев. Детективу-супериндентанту Бернс было все равно. Если задействуют группу захвата, то точно не по ее приказу. В настоящий момент единственная улика, связывавшая «Ковчег» или кого-то из его обитателей с убийством Крейга Блейка, была весьма косвенна и более чем неубедительна.

Бернс посмотрела на четыре фотографии, которые повесила на стену кабинета. Такие же фотографии висели на доске оперативно-розыскных мероприятий снаружи, но ей хотелось, чтобы у нее было нечто такое, на что можно просто смотреть. Герод Ланаган и его шебутная банда психов, безусловно, нервировали и, конечно, представляли интерес для Гарди — как в целом, так и для ее расследования в частности, но это вовсе не значило, что именно они были «Пукой».

Мама дорогая, какой это произвело фурор! Пресса теперь не писала ни о чем ином. На недолгом пути от Феникс-парка до здания правительства она миновала две стены и рекламный щит, исписанные при помощи баллончиков надписью «Мы — Пука». Кто-то где-то наверняка уже разрабатывал дизайн футболок.

В дверь вежливо постучали.

— Войдите.

Детектив Доннаха Уилсон вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Он выглядел таким же измотанным, как она. Бернс уже встречалась с ним в семь утра, когда он проинформировал ее о ситуации с «Ковчегом» по результатам его вечернего визита к ребятам из НОН. Затем они договорились, что он проведет краткий инструктаж с остальными членами команды.

— Есть новости от Касперов, мэм, — сказал он.

— Продолжайте.

Уилсон явно нервничал, что неудивительно, учитывая обстоятельства их первой встречи. Ее это устраивало, она не хотела, чтобы он забывал о своем позоре. По ее опыту, люди на нервяке работают лучше. А она здесь не для того, чтобы заводить друзей.

— Адам, — сказал Уилсон, указав на фотографию человека, про которого они почти ничего не знали.

— Он нашелся? — спросила Бернс.

— Вроде того. Сегодня в четыре утра он прорвался сквозь оцепление «Ковчега». Он вернулся внутрь.

— Да ёб… Вы что, издеваетесь? Для какого черта там стоят полицейские?

— Вероятно, он хорошо рассчитал время и застал их врасплох. Один из полицейских получил по уху, когда они пытались его остановить.

— Здорово… — вздохнула Бернс. Теперь в здании еще один нарушитель закона. Серые костюмы будут в восторге. — Пусть НОН как можно скорее пришлет отчет об инциденте. Это все?

— Не совсем, мэм. Помните, я говорил вам, что «Врачи без границ» согласились прислать в «Ковчег» доктора по их просьбе?

— Да.

Конечно, она помнила. Как и то, что они потребовали доктора азиатского происхождения. Логика была вполне очевидна: скольких индусов можно встретить в Гарди?

— Наша просьба поговорить с врачом, когда он выйдет, была отклонена. Они не допускают никаких контактов с полицией.

— Какого х…

— Это право им гарантирует ООН, представляете? Вся эта болтовня о том, что врачи свободны от…

— Понятно, — перебила Бернс, швырнув ручку на стол. — Я поняла. Опять эта паршивая политика. У меня тут безумная банда линчевателей, режущая биржевых игроков, но всем, похоже, насрать. А знаете, Уилсон, мой отец был заслуженным заводчиком молочного скота. Я вполне могла унаследовать его дело. Фермерам не приходится терпеть это дерьмо. Они видят лишь такое дерьмо, с которым могут справляться сами!

— Да, мэм.

— А чем занимается ваш отец?

Уилсон нервно переступил с ноги на ногу и боязливо улыбнулся.

— Он… политик, мэм.

— Бля! Скройтесь с глаз моих.

— Да, мэм.

Глава двадцать вторая

Бриджит посмотрела на телефон. Три сообщения, и все от Пола:

«Есть новости о Банни?»

«Тебе удалось связаться с этой Симоной?»

«Ты мне можешь что-нибудь ответить? Я переживаю за него».

Бриджит сунула телефон обратно в карман и посмотрела на «Ковчег». Она стояла здесь только потому, что тот мужской голос из голосового сообщения, который показался ей знакомым, принадлежал преподобному Дэниелу Фрэнксу. Она понятия не имела, откуда он знает Банни, но ее запас того, что хоть чем-то напоминало разумные идеи, почти полностью иссяк. Вчера вечером Пол написал ей, что обнаружил телефонный номер женщины по имени Симона в машине Банни. Этот же номер присутствовал в распечатке телефонных контактов Банни — один раз он отправил на него текстовое сообщение. Вечером Бриджит снова набрала номер, но услышала тот же стандартный ответ голосовой почты, что и в прошлые три раза. Если в конце концов выяснится, что Банни просто переспал с этой Симоной, то Бриджит это рассердит, но уже не удивит.

Тот факт, что преподобный Фрэнкс решил поговорить с ней, вселял надежду, что он может сказать что-то важное — учитывая, что он приложил для этого немало усилий. Как поведал доктор Синха, роль связующего звена исполнил священник больницы Святой Марии. Судя по всему, они с Фрэнксом когда-то вместе учились в семинарии. Именно он получил весточку от Фрэнкса, что ему нужно с ней встретиться. То, что Бриджит — медсестра, оказалось счастливым совпадением. «Ковчег» уже запросил медика, а значит, все, что оставалось сделать, — просто найти врача, который знал бы Бриджит лично. Им и оказался доктор Синха.