Что скрывает правда - Кара Хантер

настроения практически не остается следа.

– Ее нет в «Фейсбуке»? Да ладно тебе, Бакстер, в «Фейсбуке» есть все.

– Нет, – упрямо говорит Бакстер, – не все. И этой женщины тоже нет. Есть аккаунт в «Инстаграме», но мне кажется, что она создала его только для того, чтобы постить фото с пробежек, а после нескольких снимков у нее вообще пропал интерес к нему. В «Твиттере» ее тоже нет, а в «ЛинкдИн» все только по работе. Кто бы ни был тот тип, которого она вчера впустила в дом, у тебя мало шансов найти его в соцсетях.

Куинн хмурится:

– Ладно-ладно, но продолжай искать, хорошо? Она живет одна, так что, могу поспорить, она есть на «Тиндере» или где-нибудь еще в том же роде.

Бакстер громко вздыхает, но не спорит.

– Итак, – говорит Куинн, – что насчет остального? Эв, что с мобильником?

– Вчера вечером сигнал был в последний раз зарегистрирован в ее квартире в девять сорок семь. С тех пор ничего.

– Родителей нашли?

Она кивает:

– Да, они мало что могут добавить. Они не знают, был ли у нее парень, и не могут ничего рассказать о ее друзьях-мужчинах. У меня сложилось впечатление, что они вообще ничего не знали о ее жизни.

– Когда они в последний раз общались с ней?

Эв листает свои записи:

– Две недели с хвостиком назад. Это был день рождения отца. Но она только позвонила, не приезжала. Они живут в Борнмуте, так что, думаю, путешествие до них было бы долгим. Я бы не согласилась провести два часа за рулем при такой погоде.

Куинн хмурится:

– Мне казалось, у нее нет машины?

– Да, – говорит она. – Машины у нее нет. Извини… это была фигура речи.

– Так, а где Сомер? – спрашивает Куинн, оглядываясь. – Кажется, она должна была поговорить с сотрудниками. Где она?

– А, – быстро говорит Эв, – она, наверное, выскочила за кофе. Скоро вернется.

* * *

– Тебя ищет Куинн. Хочет знать, почему ты до сих пор не уехала.

Сомер поднимает голову. Она стоит, опершись на раковину.

– Что с тобой? – спрашивает Эв. – Ты вся зеленая. Тебя тошнило?

Сомер делает глубокий вздох:

– Должно быть, съела что-то не то.

Такое, конечно, возможно, но Эв на мякине не проведешь. И если она права, это объяснило бы очень многое. Но она не собирается ничего выпытывать; если Сомер захочет и если будет готова, то сама расскажет.

– Не волнуйся, – говорит она, дотрагиваясь до руки подруги. – Я отправлю вместо тебя Асанти. Не торопись.

Сомер кивает. Она сомневается, что у нее хватит сил заговорить.

Слышит, как Эв идет к двери, как дверь открывается. Потом пауза.

– Может, стоит сходить к врачу? Ну, так, на всякий случай.

Сомер снова кивает. Через несколько мгновений дверь хлопает, и она остается одна. Медленно поднимает голову и смотрит в зеркало. В беспощадном свете ее лицо кажется зеленоватым. Эв права. Она пытается делать вид, будто ничего не происходит, но в глубине души знает, что больше тянуть нельзя.

Ей надо знать.

А потом… М-да. Потом…

* * *

– Не так плохо, как могло бы быть, – говорит Бодди, натягивая перчатки. – Когда я вижу в сводке «несчастный случай на железной дороге», то обычно предполагаю, что мне понадобится дуршлаг.

Два техника из экспертно-криминалистического отдела переглядываются. Мрачный юмор Колина Бодди уже стал легендой; они даже создали в «Инстаграме» аккаунт «Подслушано в морге» (хотя пока ни у кого не хватило смелости рассказать ему об этом).

– Каковы исходные данные? – спрашивает он, обходя стол.

Женское тело обнажено, кожа стала восковой, на спине и ягодицах видны трупные пятна. На теле есть ссадины, порезы, поверхностные царапины, в длинные светлые волосы набилась грязь, но увечье – во всяком случае, на первый взгляд – на удивление легкое.

Констебль транспортной полиции Великобритании поднимает взгляд.

– Работавшая бригада нашла ее на путях под мостом Уолтон-Уэлл. Они решили, что она спрыгнула.

Бодди смотрит на него:

– Они видели, как она спрыгнула?

Офицер кивает:

– Они видели, как кто-то падал. Отлично видели. Через две минуты должен был пройти товарняк на тринадцать вагонов. Если бы бригады там не было…

Бодди кивает:

– Эх, бедняга…

Он наклоняется чуть ниже, смотрит в запачканные кровью ноздри и задумчиво произносит:

– Ладно, посмотрим, что она готова нам рассказать…

* * *

Консультационный кабинет находится в викторианском здании рядом с Иффли-роуд. Слова «Общество прихода Иффли» выгравированы на камне над главным входом, однако, согласно более броской современной вывеске у края тротуара, сейчас в здании обитает не только команда совета по опеке и усыновлению, но и общественный центр «Самаритяне» и обеденное братство «Серебряные нити».

У Асанти хватило ума заранее позвонить и назначить встречу, и все же он десять минут топчется в зоне ожидания. В углу стоит коробка с игрушками, на стене висит доска с приколотыми к ней листовкой «Эвакуация на случай пожара», свидетельством о страховании гражданской ответственности и написанным от руки объявлением от аниматора игровой зоны: «Просьба после собраний составлять стулья друг на друга, чтобы уборщики могли выполнять свою работу».

Наконец его провожают в комнату, которая выглядит так, как если бы в поисковой строке «Гугла» набрали «офис». Дешевая мебель, усталый цветок в горшке, окно с видом на забитую парковку. Из-за невзрачного серого письменного стола встает женщина в светло-зеленом с фиолетовым летнем платье. Она очень привлекательна; ей чуть за тридцать, каштановые волосы собраны заколкой, благодаря очкам в массивной оправе она напоминает секретаршу из пятидесятых. Надо отдать ей должное, вид у нее уверенный. Как у человека, который знает, чем он занимается.

– Я Бет Монро. Я знакома с некоторыми из Сент-Олдейта, но с вами, кажется, мы не встречались?

Асанти улыбается, но не очень широко.

– Я работаю здесь не так долго. Перевели из Лондона несколько месяцев назад.

– Серьезно? – говорит она, жестом предлагая ему сесть. – И откуда?

– Из Брикстона.

Женщина кивает, на этот раз довольно оживленно.

– Я когда-то работала в театре «Голубой слон». Давным-давно.

Они улыбаются; у них есть нечто общее. А потом улыбки гаснут.

– Мы все в полном ошеломлении. Это ужасно… от одной мысли, что с ней что-то случилось…

– Как я понимаю, именно вы ходили к ней сегодня утром?

Монро складывает руки перед собой:

– Это было так не похоже на нее… Не пришла и не позвонила. Даже не вспомню, когда она брала больничный.

– Значит, в последний раз вы видели ее вчера?

Женщина кивает:

– Все верно. Она все еще была здесь в шесть, когда я уходила.

– Какой она вам показалась?

– Нормальной. Ну, немного озабоченной, но ничего