Бычья гора - Брайан Панович

уперся в стену. От людей из управления в Атланте я не добился ничего, кроме имени, звания и серийного номера, а за пределами полиции штата у меня не хватает источников. Получается, лучше тебя у меня никого нет.

– Что ж, шериф, если лучше меня никого, то тебе не позавидуешь.

– А вот в это я никогда не поверю, Чарльз.

– Как его зовут?

– Холли. Из УБН.

– Саймон Холли? – спросил Чарльз.

– Да, ты его знаешь? – Клейтон подался вперед, снял шляпу и положил ее на стол.

– Не лично, но слышал о нем. Какое-то время он был одним из наших золотых мальчиков, пока его не повысили. Кажется, толковый парень.

– Правда?

– Ага, – Финнеган откашлялся, и Клейтон хорошо представил себе, как толстяк откидывается на спинку неудобного офисного кресла и вытягивает длинные ноги под столом поудобнее, приготовившись всласть посплетничать. – Я слышал, он провернул одну крутую операцию в Мобиле, штат Алабама. Типа, немного вышел за пределы должностных полномочий и умудрился проделать всю работу местных наркополицейских вместо них. Взял с поличным крупного бандито. Какого-то упыря по имени Фишер. Слышал о таком?

– Нет.

– Здесь, конечно, такие вещи быстро обрастают легендами, но ясно, что этот твой Холли нарушил несколько правил, положил на нескольких важных людей и в результате снова превратил Дофин-стрит в приличное место, куда можно пойти прогуляться с детьми. Ты когда-нибудь бывал там?

– Нет, не припоминаю.

– Раньше это был адский ад. А сейчас довольно милое местечко. Типа Бурбон-стрит в Новом Орлеане, только почище и меньше говенного джаза.

– Мило.

– Ну. В общем, начальство Холли в шоколаде, фоткается для газет и все такое, но вот местные полицейские, которых он выставил идиотами, на него много чего затаили. Если бы он так сильно не засветился, кончилось бы тем, что его нашли бы где-нибудь в канаве. Но засветился-то он ого-го как, поэтому свалил оттуда и перешел в алабамское Бюро. Выбесил, конечно, и там кучу людей, но добился-таки своего. Теперь агентура работает как надо, дела пошли в гору, и показатели лучше любого другого штата.

– Ты сказал, что Холли был вашим золотым мальчиком. Так он, получается, и в ДБР поработал?

– Нет, просто мы провели несколько совместных операций, в которых он был задействован, но, насколько я знаю, никогда не был одним из наших. Послушай, Клейтон, если этот парень интересуется Хэлфордом и тем, что происходит на горе, я бы посоветовал его выслушать. Хотя бы просто чтобы узнать, что он хочет сказать. Он странноватый, но, похоже, толковый полицейский.

Клейтон почесал бороду.

– А человек-то он хороший? – спросил он.

– Ну, не знаю, звонит ли он матери по воскресеньям, если ты об этом, но в заваруху с таким можно. Парень держит удар.

– Думаю, я узнал, что хотел. Спасибо за помощь, Чарльз.

– Без проблем, шериф. Скажи мне только: может, Бюро стоит знать о том, что вы там затеваете?

– Холли сказал, что, если все пойдет наперекосяк, вы будете первыми, кто узнает об этом.

Финнеган тяжело вздохнул в трубку.

– Обычно так оно и бывает, но все равно имей меня в виду. Нам бы не помешала парочка удачных операций. А то наш дорогой директор уже посылает нас заниматься собачьими боями, которые устраивают местные богатеи.

– Собачьими боями?

– Долгая история. Думаю, об этом будет в новостях.

– Не сомневаюсь, Чарльз.

– Привезешь мне этого вашего знаменитого самогона? Когда у меня на столе стоял пузырь персикового из Джорджии, я был самым популярным в офисе.

Клейтон уставился в свою пустую кофейную чашку.

– Я не пью ни капли уже больше года.

– Серьезно?

– Кейт говорит, что это не идет на пользу нашему браку. И я с ней согласен.

– Слышал такое. Счастливая жена – счастливая жизнь.

– Хорошо сказано.

– Хорошо, ну, звони тогда, если что.

– Обязательно. Давай, удачи.

– И тебе, шериф.

Клейтон повесил трубку и посмотрел на часы. Два часа. До конца рабочего дня еще куча времени. Раньше он называл это «время миллера»[11]. Эх, как же ему не хватало «времени миллера»! Бывало, каждый день ровно в три пятнадцать он уже сидел как штык в «Счастливчике» и разогревал себе горло бурбоном. У Клейтона потекли слюнки сразу после того, как Финнеган упомянул о бутылке персиковой на столе. Он встал и наполнил одноразовый стаканчик холодной водой из кулера. Клейтон наблюдал за тем, как на поверхности воды в кулере возникает и лопается большой воздушный пузырь, и усмехнулся мысли о том, что алкоголики помнят только хорошее. Действительно, он славно проводил время в «Счастливчике», когда был там завсегдатаем, но вот потом… Домой он возвращался поздним вечером примерно в девять-полдесятого, к холодному ужину на столе, накрытому пластиковой пленкой, и не менее холодной Кейт на диване, накрытой одеялом. Какое-то время они соревновались в том, кто скажет самую желчную и злобную дрянь, потом она занимала кровать, а он ложился на диване в кабинете, иногда и на полу. Наутро они кружили друг вокруг друга в молчании, она ждала, когда он извинится, а он не торопился с этим, размышляя, стоит ли это делать вообще. Он был не дурак и прекрасно понимал, что от выпивки становится злобным, как гадюка, но никогда не бил ее и не порывался уйти. Это были красные линии, которые он не пересекал никогда. И поэтому ему всегда казалось, что в следующий раз будет по-другому. Клейтон никогда не мог понять, почему выпивка, приносившая ему столько радости в баре, превращалась в мочу и уксус, стоило ему попасть домой, но происходило именно так. И так было всегда. В кино пьяницы задумываются, что пора завязывать, после какого-то чудовищного события. В реальной жизни это происходит не всегда так. Пьянство Клейтона не становилось лесным пожаром, превращающим его жизнь в пылающий ад. Нет, скорее, это была ржавчина, медленно въедающаяся и разрушающая его брак. Она никогда не говорила, что он должен перестать пить. Ей и не нужно было этого делать. Он знал, что Кейт уйдет до того, как он проржавеет целиком. За некоторые вещи стоит начинать бороться заранее, поэтому он оставил пьянство и никогда не оглядывался назад… Ну, скажем так: не особо часто.

Клейтон снова наполнил стаканчик водой, залпом осушил его и выбросил в плетеную корзинку для мусора. Он вышел в приемную, где Крикет сидела за столом с Дарби Эллисом, еще одним (на полставки) помощником шерифа долины Вэймор. Они негромко разговаривали. И сразу замолчали, стоило Клейтону войти в комнату, как испугавшиеся учителя школьники. Крикет оперлась о стол локтями и переплела пальцы, подперев ими подбородок. Она выглядела расстроенной, будто