Путешествия майора Пронина - Арсений Александрович Замостьянов

– Красиво! Это тоже ты сочинил?

– Нет, это Сергей Есенин, русский поэт. Почти мой ровесник, чуть-чуть старше, но рано ушёл… Вся Россия его любит, от академика до чернорабочего. Всем он необходим. Правдой души, пожалуй. Души, открытой настежь.

– Я слышала эту фамилию.

Он читал ещё и ещё, а потом она уснула у него на коленях.

Пронин аккуратно перенес её в шатёр, положил на постель и нежно укрыл. «Совсем ещё девчонка. Сколько интриг, сколько забот на неё свалится… Но характер есть. Это главное».

Он подложил ей под голову самую маленькую подушечку, а сам вышел, посмотрел ещё раз на звезды. «У меня в руках довольно силы, но дверей не смог я отпереть…», – повторил он задумчиво. Ночь на охотничьем привале казалась намного темнее, чем в Тегеране.

Он вернулся в шатёр, ещё раз поправил на ней одеяло. Во сне она улыбалась и что-то бормотала по-немецки. Пронин вздохнул и лёг на другую постель, укрывшись шерстяным одеялом. Ночь выдалась неожиданно прохладная. После сытного плова оба они спали как убитые.

А разбудила их свадебная музыка. Несмотря на бедность, этот старинный обряд местные крестьяне почитали свято. Музыканты выводили по-восточному протяжную, но веселую мелодию. Не жалели сил барабанщики, созывавшие народ на свадебные состязания силачей и борцов.

Пронин и Сурия привели себя в порядок, умылись у ручья – и присоединились к ликующей толпе. На коврике уже выясняли отношения борцы – два немолодых здоровяка. И все – от глубоких, совсем уже немощных, старцев до трехлетних мальчишек – громко подзадоривали их.

А вот и кукольники! Пронин подмигнул Сурие:

– Почти такой же театр, как тогда на базарной площади, только поменьше. А герои похожи!

– А может, и актеры в масках те же самые?

– Кто их знает? Они же бродячие. Сегодня – в столице, завтра – в деревушке. И везде из любят, везде найдутся благодарные зрители. Для них происходящее с куклами – как вторая реальность, которая интереснее ежедневной рутины.

Куклы и маски разыгрывали представление, которое явно клонилось к счастливой свадьбе.

Неожиданно к Пронину подошел седобородый старейшина рода. Он долго благодарил русского за спасение правнука… Пронин, не понимая по-персидски, только кивал в ответ.

Уже были заготовлены блюда с колдовскими травами, которые должны были защищать молодых от злых духов. Вокруг невест, разодетых в богатые народные костюмы, грозно восседали друзья женихов и ели традиционные свадебные сласти – крупные медовые шары, название которые Пронин не запомнил, а Сурия не знала. Сами женихи не участвовали в состязаниях, а только нервно глядели на происходящее. В толпе Пронин заметил русских. И не просто праздных соотечественников, а офицеров Красной армии. Иван Николаевич подошел к одному из них, они о чем-то пошептались. Сурия видела, что парень бодро кивал – как будто был готов выполнить любой приказ Пронина.

Пронин вернулся к девушке, обнял ее за талию и сказал тихо-тихо:

– А хочешь, чтобы этот день продолжился совсем как в сказке?

– Хочу, – Сурия готова была полностью довериться Пронину.

– Тогда я свожу тебя в Советский Союз. В город Баку.

– Как у тебя это получится? Ты колдун?

– Никакого колдовства. Еще часок повеселимся на свадьбе, сбежим отсюда по-английски, а потом самолет доставит нас прямо на Апшерон, на берег Каспийского моря… Увидишь мою страну, увидишь, как живут советские люди по соседству с твоей страной. Отсюда до нашего Азербайджана – рукой подать.

Друзья жениха пустились в пляс. Это был ритуальный танец, чем-то напоминавший наш хоровод. Но – исключительно мужской. Потом все гости вкусили сластей, которые приготовили в семьях невест. А потом Пронин шепнул Сурие: «Тихо удаляемся». В толпе никто и не заметил, как они исчезли. Русый офицер посадил их на телегу – и два ишака медленно повезли их на соседнюю поляну, где беглецов уже ждал Як-6 – транспортная модификация известного бомбардировщика.

Пилот – опытный сорокалетний ас, отдыхавший в Иране после фронтовых вылетов, пожал руки и Пронину, и Сурие – и пригласил их занять пассажирские места.

– До Баку 520 километров. Это для нас пустяки. Топлива хватит! Полетим напрямую. До фронта далеко, безопасность полная, – вздохнул летчик.

Уже в полёте Пронин рассказывал Сурие:

– Это Самодуров Павел Викентьевич, наш знаменитый бомбардировщик, Герой Советского Союза. Он еще в 42 году Берлин бомбил. Скучает по фронту. Твою жизнь мы доверяем только выдающимся лётчикам!

– Бомбил Берлин! Чудеса… А теперь везёт нас в страну, которая воюет почти со всей Европой и побеждает!

– Я обещал тебе волшебное путешествие? Оно только начинается.

Но вот и военный аэродром Кала. Самодуров искусно посадил самолет – как хрустальную вазу в шкаф поставил.

В чёрной эмке Пронина и Сурию встречал капитан Мосолов.

– Иван Николаевич! Столица Советского Азербайджана приветствует вас! – сказал он, отдавая честь высоким гостям.

Сурия озиралась по сторонам: как всё ладно было устроено на этом аэродроме. Чистота! И сразу видно, что все работают, как заводные. Мосолов быстро домчал их до центра Баку.

– Баку, конечно, не Тегеран. Не такая великая столица, – сказал Пронин. – Но современному Тегерану можно и поучиться у этого трудового города. Бакинские нефтяники поставляют горючее для всей Красной армии. И наши танки теснят немцев.

– А что это за колосс? – спросила Сурия, увидев огромную скульптуру, возвышавшуюся над городом.

– Это Киров. Он работал здесь, защищал советскую власть. Бакинцы любили этого открытого, энергичного человека.

– Он был шахом или генералом?

– Нет. Коммунист, рабочий человек, ставший большим начальником. Поэтому он в фуражке, а не в короне. Приглядись. Простой парень. Но умелый управленец.

Статуя девушке понравилась. На фоне голубого чистого неба Киров казался античным богом, спустившимся с Олимпа.

Они прошлись по новым «сталинским» проспектам и по старым купеческим улочкам нефтяного центра империи. Сурия, раскрыв рот, любовалась изящными фасадами, восхищалась чистотой улиц и деловым настроем горожан.

– Для Востока это просто удивительно.

– Да, Баку – город трудовой. И, кстати, один из самых многонациональных в Союзе. Русские, евреи, азербайджанцы, армяне, поляки здесь живут одной семьей.

– И все работают?

– Безработных и попрошаек у нас нет. Особенно в таком городе, как Баку. Здесь полно заводов, институтов, есть даже университет.

Коммерческие рестораны у нас работают…

– И одеты все опрятно. Скромно, но чисто и, пожалуй, элегантно. В том числе девушки. В Тегеране я не видела таких открытых женских улыбок!

Пронин привёл её в свой любимый ресторанчик – на холме, окружённый кипарисами. Его здесь помнили.

– Принеси нам люля-кебаб и лимонаду. Вашего фирменного. Ну, и зелени, конечно – по-бакински!

– Жизнь у нас сейчас трудная. Страна воюет, живет по принципу «Всё для фронта, всё для победы». Продукты в основном распределяются по карточкам. Но коммерческие рестораны работают.

Она нахваливала бакинский лимонад, да и люля-кебаб пришелся кстати после долгой прогулки.

– Понравился тебе Баку?

– Мне понравился дух этого города и дух вашей страны. Я чувствую, что эти люди живут не ради лишней монеты. Понимаешь?

– Да уж понимаю. За это я сражался. Но знаешь, зачем я тебя сюда привез?

– Чтобы угостить?

– Нет. Я имею в виду не это заведение, а Баку. Я хочу показать тебе, какую жизнь можно устроить в Тегеране, во всем Иране. Без нищеты, без глупых придворных интриг. Наконец, без наглых иностранцев, которые растаскивают ваше богатство.

– А я… А я-то тут при чем? – она еще не до конца понимала Сурия.

– У каждого человека есть судьба. Призвание, которое нельзя зарывать в землю. Твое призвание – властвовать. Тебя полюбит шах, это бесспорно. Да, наверное, уже полюбил. Ты станешь монархиней. Я не призываю тебя убивать его, чтобы править единолично – как это сделала наша императрица Екатерина Великая. Но я вижу, девочка, что в тебе есть сила, чтобы управлять своим элегантным мужем. В твоей улыбке есть такая сила. В этом твоя судьба. И ты можешь стать великой правительницей Ирана. Как королева Виктория в Великобритании, как та же Екатерина или княгиня Ольга у нас… Как царица Тамара в Грузии или Семирамида в Ассирии. Вот твоя Арзу к этому не готова. И Эва – при всем уважении к этой мудрой женщине – не готова. А ты – в самый раз. Поверь, я в этом кое-что понимаю.

– Я верю тебе. Почему-то с первого взгляда поверила.