Бычья гора - Брайан Панович

взглядами с громилой и пухлявым у бильярдного стола. Судя по выпуклостям под куртками, Вэл насчитал по крайней мере по одному пистолету на каждого.

– Могу я вам, парни, чем-нибудь помочь? – спросил морж Гарета.

– Нет, но мы возьмем два пива. Неважно какого.

– Ты собираешься выпить их оба?

Гарет уставился на него без всякого выражения.

– Тебе что-то не нравится?

– С тобой проблем нет. Мы тебя, типа, ждем. А вот пацанчику твоему, думаю, лучше подождать снаружи.

– Пацанчику? А, ты имеешь в виду Вэла, – Гарет показал большим пальцем через плечо. – Этого парня зовут Альберт Валентин. Назван в честь своего дедушки. Некоторые люди называют его Альбертом, но не многие. Большинство зовут его Вэл. Знаешь, такое сокращение от Валентина.

– Да мне фиолетово, как зовут пацанчика.

– Это понятно. Потому что иначе ты бы понимал, что называть его пацанчиком ну офигеть как невежливо. Никто не называет его пацанчиком, а ты только что сделал это два раза. Мой совет – не делай так в третий раз.

В музыкальном автомате заиграл «Кончился вторник», заполняя паузу, возникшую, пока бармен оценивал Гарета.

Что ж, поезд приедет, попробую снова,

Но женщину эту оставлю я дома…

Гарет покосился на дверь за барменом, не появилось ли признаков движения или чьих-то теней, но ничего не заметил. Всего две минуты, а они уже пособачились с этими парнями. Его ладони вспотели. Нужно говорить достаточно убедительно, чтобы осадить их, но не слишком, чтобы не вывести их из себя.

– Так ты собираешься налить нам пару кружек или мне придется сделать это самому? – спросил он.

Бармен прищурился и облокотился на стойку локтями.

– Как я уже сказал, если ты тот парень, насчет кого мне позвонили, то я тебя жду. Я был бы не против налить вам пива, но это мое заведение, и я оставляю за собой право обслуживать или не обслуживать, кого захочу. Так что, друг ты босса или нет, мне придется попросить, чтобы эта твоя ручная обезьяна подождала снаружи, или валите оба в те миссисипские болота, откуда вы родом.

– Мы из Джорджии.

– Серьезно, мистер, мне похер, откуда вы. Такие правила.

Вэл, который до того молчал, будто речь не о нем, наконец повернулся лицом к бармену и сел на табурет рядом с Гаретом. Не говоря ни слова, он сунул руку в карман своей фланелевой рубашки и вытащил пачку наличных размером с кулак. Вытащил стодолларовую купюру и положил на стойку. Он дал моржеусому бармену время рассмотреть ее, наблюдая, как выражение его лица меняется со злобного на заинтересованное.

– Мистер, – сказал Вэл, засовывая оставшиеся банкноты обратно в карман, – я понимаю, что это ваше заведение и вы имеете право распоряжаться им так, как считаете нужным.

– Верно, – сказал бармен, не отрывая глаз от приза на стойке.

– Мне также ясно, что вы не любите чернокожих, и это тоже ваше право, но должен сказать, что замечание о том, что я горилла, было просто крайне неприятным. Я не обезьяна, а человек. И, если быть до конца честным, это немного задело мои чувства.

Бармен ничего не сказал, но поднял глаза от наличных, чтобы встретить взгляд Вэла.

– Ничего, переживу, – сказал Вэл, – я большой мальчик. Никаких обид, все в порядке. Но дело в том, что мой друг должен здесь встретиться с тем, на кого вы, по-видимому, работаете, и это то место, которое он выбрал для встречи. Так что вроде как деваться нам некуда.

– Не моя проблема.

– Нет, сэр, не ваша. Но все, о чем просит мой друг, это по пиву каждому, чтобы мы могли приятно провести время в ожидании. Мы не ищем никаких неприятностей. Просто хотим по пиву. Вот и все.

Бармен посмотрел на Гарета, затем снова на стодолларовую купюру.

– У меня нет сдачи, слишком рано.

– Оставьте себе, – сказал Вэл.

Бармен тяжело вздохнул под своими пышными усами.

– Ну, ладно тогда. По пиву каждому, и, если Оскар не придет, ты ждешь в машине.

– Договорились, – сказал Вэл.

Бармен сгреб наличные со стойки и сунул купюру в карман рубашки. Он достал из холодильника две кружки и замешкался, глядя на них и что-то обдумывая. Потом положил одну из них обратно и полез под стойку. Вытащил оттуда красный пластиковый стаканчик, посмотрел на Вэла с довольной ухмылкой и наполнил оба сосуда разливным пивом. Он поставил их на стойку, отдав кружку Гарету, а пластиковый стаканчик Вэлу.

– Незачем чистый стакан пачкать, – сказал он с усмешкой. Вэл уставился на стакан и почувствовал, как напряглись его челюсти. Гарет тоже это почувствовал, потому что положил руку на плечо Вэла, чтобы успокоить его.

– Спасибо, – сказал Гарет. Бармен улыбнулся и отошел от них. Гарет взял пиво, сделал глоток и вытер пену с бороды. Вэл поколебался, но тоже отхлебнул. Один из байкеров с бильярдного стола, краснорожий, подошел к стойке.

– Здесь все в порядке, Пинки?

– Все хорошо, Родд.

– Это он? – спросил Родд, кивнув в сторону Гарета.

– Да, – сказал Пинки, – он.

Родд побарабанил пальцами по стойке и вернулся к столу.

– Пинки?![3] – шепнул Гарет Вэлу. Вэл пожал плечами, и оба мужчины взяли свое пиво. Гарет отпил из своей кружки, а Вэл опрокинул свой стакан двумя большими глотками. Гарет склонил голову и вздохнул.

Пинки взял стакан и выбросил его в мусорное ведро.

– Теперь, думаю, тебе пора, – сказал он. Вэл не отрывал взгляда от места, где только что стоял стакан. Кожа на его лице натянулась.

Гарет вытер пену со своей бороды и выудил салфетку из пластиковой коробки.

– Конечно, Пинки, – сказал он, поднимая руку, чтобы отвлечь внимание бармена от Вэла, – но можно сначала кое-что спросить?

– Можно. Раз уж твой приятель уходит.

– Скажи, бога ради, что это за адский шум, который мы слушаем?

Пинки выглядел оскорбленным.

– Ты о музыке, что ли?

– Да. Что это? – спросил Гарет.

Пинки снова прислушался, будто пытаясь сообразить, как ответить. Голос Ронни Ван Занта умолял сделать три шага к двери.

– Это «Ленэрд Скинэрд», – торжественно объявил Пинки, – гордость Джексонвилла. Величайшая южная рок-группа в мире.

Гарет усмехнулся и толкнул локтем Вэла, который все еще пристально смотрел на стойку.

– Совсем не та южная музыка, к которой я привык. Где банджо или скрипка? Больше похоже на толпу дебилов, пытающихся трахнуть дверную ручку.

– Может, она просто не для тебя, Гарет, – произнес Вэл, все еще не поднимая глаз. – Может, это только для свиноебов, которых зовут Пинки.

– Че за нах? – спросил Пинки, покраснев так, будто только что получил пощечину. – Че сказал, пацанок?