Выжить, чтобы умереть - Тесс Герритсен

– А в «Вечерне»?

– Мы учим сопротивляемости, доктор Айлз, – ответил Готфрид.

Маура обвела взглядом стол, всех этих миссионеров. А завербованы ими травмированные и уязвимые дети, у которых не было выбора.

Она поднялась с места:

– Джулиану это не подходит. Я найду для него другую школу.

– Боюсь, вы не можете принимать такие решения, – возразила доктор Уэлливер. – У вас нет официального опекунства над мальчиком.

– Я буду ходатайствовать перед властями штата Вайоминг.

– Насколько я понимаю, вы имели такую возможность полгода назад. И отказались от нее.

– Потому как считала, что эта школа подходит для него.

– Это место действительно подходит ему, Маура, – вмешался Сансоне. – Будет ошибкой забрать его из «Вечерни». И вы об этом пожалеете.

Неужели в его голосе послышалось предостережение? Маура попыталась догадаться по лицу Энтони, но, как и прежде, не сумела.

– Это зависит от Джулиана, вы так не думаете? – проговорила доктор Уэлливер.

– Да, разумеется, – согласилась Маура. – Но я обязательно расскажу ему, что именно думаю обо всем этом.

– Тогда я посоветовала бы вам немного подождать, чтобы понять, чем мы здесь все-таки занимаемся.

– Я уже понимаю.

– Вы только вчера приехали сюда, доктор Айлз, – возразила Лили. – Вы не видели того, что мы можем предложить детям. Вы не гуляли в нашем лесу, не осматривали конюшню и ферму, не наблюдали за тем, каким навыкам здесь обучаются. От стрельбы из лука и выращивания собственной еды до выживания в условиях дикой природы. Я знаю, вы ученый. А раз так, разве вы не должны в своих суждениях основываться на фактах, а не на эмоциях?

Этот вопрос остановил Мауру, потому что Лили сказала правду. Она еще не изучила «Вечерню». Она понятия не имела, найдется ли для Джулиана заведение лучше этого.

– Дайте нам шанс, – попросила Лили. – Не торопитесь, познакомьтесь с нашими студентами, и вы поймете, почему «Вечерня» – то самое место, где им могут помочь. Для примера – мы только что приняли двух новеньких. Оба выжили в двух разных массовых убийствах. Сначала умертвили их настоящих родителей, а затем – приемных. Можете представить, насколько глубоки их травмы, если они дважды осиротели и дважды выжили во время убийств? – Лили покачала головой. – Я не знаю школы, в которой их боль поняли бы так же хорошо, как у нас.

«Дважды осиротели. Дважды выжили», – мысленно повторила Маура.

– А эти дети, – тихо спросила Маура, – кто они?

– Имена не имеют значения, – ответила доктор Уэлливер. – Значение имеет лишь то, что им необходима «Вечерня».

– Я хочу знать, кто они.

Настойчивое требование Мауры, похоже, очень удивило преподавателей. Ненадолго в зале повисло молчание, а затем Лили спросила:

– Почему их имена имеют для вас значение?

– Вы сказали, их двое.

– Девочка и мальчик.

– И их дела связаны?

– Нет, Уилл приехал из Нью-Гемпшира. А Клэр – из Итаки, штат Нью-Йорк. Почему вы спрашиваете?

– Потому что совсем недавно я провела вскрытия членов одной семьи из Бостона, убитых в результате вторжения в их дом. Выжил всего лишь один человек – приемный сын. Мальчик четырнадцати лет. Мальчик, осиротевший два года назад, когда убили всю его семью. – Доктор Айлз окинула взглядом потрясенные лица людей, сидевших за столом. – Он точно такой же, как двое ваших студентов. Дважды осиротел. Дважды выжил.

10

Для встречи заведение было весьма странным.

Джейн остановилась на тротуаре, разглядывая затемненные окна; на них, поверх изображения пышногрудой женщины в шароварах, по трафарету золотыми, как бы рваными буквами было выведено: «Арабские ночи». Дверь внезапно открылась, и из нее, споткнувшись, вышел мужчина. Он немножко покачался, щурясь на дневном свете, затем нетвердым шагом двинулся по улице, распространяя позади себя кисловатый запах выпивки.

Когда Джейн вошла в заведение, ей в нос ударил еще более сильный спиртной дух. Внутри царила полутьма, так что Риццоли едва различила силуэты двух сгорбившихся у барной стойки мужчин, потягивавших свои напитки. Обитые бархатом диванчики возле столов украшали безвкусные разноцветные подушки и верблюжьи колокольчики, и Джейн уже ожидала увидеть позвякивающую девушку, исполняющую танец живота, с коктейлями на подносе.

– Налить вам что-нибудь, мисс? – выкрикнул ей бармен, и двое посетителей, резко обернувшись, уставились на Риццоли.

– Я пришла на встречу, – ответила она.

– Думаю, вам нужен вон тот парень за дальним столиком.

– Я здесь, Джейн! – раздался чей-то голос.

Она кивнула бармену и отправилась к дальнему столику, за которым, утопая в пухлых бархатных подушках, сидел ее отец. Перед ним на столе стоял бокал с напитком, похожим на виски. Еще и пяти-то не было, а он уже пил. Такого Джейн раньше не видела. Впрочем, в последнее время Фрэнк Риццоли делал много такого, на что, как полагала Джейн, до этого он не был способен.

Например, ушел от жены.

Джейн скользнула на диванчик напротив отца и чихнула, устраиваясь на пыльном бархате.

– Какого черта мы встречаемся здесь, пап? – поинтересовалась она.

– Здесь тихо. Удобно разговаривать.

– Это здесь ты зависаешь?

– С недавних пор – да. Хочешь выпить?

– Нет. – Джейн взглянула на стоявший перед ним бокал. – И что это за ерунда?

– Виски.

– Нет, я имею в виду – что это за ерунда с выпивкой до пяти часов?

– А кто, черт возьми, выдумал это правило? Что такого волшебного в этом времени – пять часов? И потом, ты ведь знаешь, как в песне поется. Всегда есть место, где пять часов. Умный мужик, этот Джимми Баффетт.

– А разве ты не должен быть на работе?

– Я сказал им, что заболел. Так что подай на меня в суд. – Фрэнк глотнул виски, но удовольствия, видимо, не получил и поставил бокал на место. – Ты теперь не слишком-то много со мной разговариваешь. Обидно это.

– Я перестала тебя узнавать.

– Я твой отец. Это нельзя изменить.

– Да, но тебя будто подменили. Ты делаешь то, что мой папа – мой прежний папа – никогда не сделал бы.

Фрэнк вздохнул:

– Безумие.

– Вот это, пожалуй, правильно.

– Нет, именно так. Похотливое безумие. Гребаные гормоны.

– Мой прежний папа никогда так не выражался.

– Твой прежний папа теперь сильно поумнел.

– Неужели? – Джейн откинулась на спинку диванчика, и от пыли, поднявшейся с бархатной обивки, у нее запершило в горле. – Именно поэтому ты хочешь снова общаться со мной?

– Я никогда не обрывал отношений. Это сделала ты.

– Трудно их поддерживать, когда ты живешь с другой женщиной. Бывало, что ты и не