Путешествия майора Пронина - Арсений Александрович Замостьянов

расстались в предместье Тегерана – как друзья. Пронин пригласил Скоулза в гости.

– Сегодня не могу. Есть неотложные дела. Давайте послезавтра?

– В любое время и без церемоний.

Оттуда Скоулз отправился в американскую миссию, а Пронин – прямиком к Балабанову.

– А вот и гость, а вот и радость в доме! – заверещал старик.

Балабанов со своей Аннет встретили его ореховым пирогом и отличным индийским чаем.

– Дорогой профессор, а вы давно знаете Скоулза?

– Ровно два года. Нас подружил антиквариат.

Когда молодая ассистентка покинула их, Пронин спросил куда менее беззаботным тоном:

– Что вы о нём знаете, кроме интереса к персидским древностям? С кем он здесь дружит, кроме вас, где бывает?

Балабанов удивленно пожал плечами:

– Я не устраивал за ним слежки, это у вас, в Советском Союзе все друг за другом следят. Но из его разговоров я понял, что он сдружился не только за мной. Например, местной чеканкой с давних пор занимается мастер Клаус Вельде. Он даже наладил их производство – в старинном стиле. Талантливый художник и трудолюбивый человек.

– Как его фамилия?

– Вельде. Без «фон», он из ремесленников. Живёт в Тегеране с десятых годов. Когда англичане стали вышвыривать отсюда немцев, его не тронули. Человек безобидный, художник, немножко бизнесмен. Да вы пейте чай, заварка свежайшая!

– О, да! И пирог такой, что съел бы куска три, если бы не вечная забота о спортивной форме…

Через полчаса Пронин уже был дома. Требовались хотя бы сутки для отдыха… Там уже давно возился с Шариком Альварес. Но пёс забыл обо всем, когда почувствовал, что к порогу приближается Пронин… Он на все лады вертелся перед хозяином, запрыгивал на него, пытался лизнуть то в руку, то в лицо.

– Здравствуй, Шарик! – Пронин потрепал его за шею, почесал за ушами. – Долго меня не было? Не грусти. Как у нас поётся? «Но без расставаний ведь не было б встреч».

– Для него в Иране один шах – это ты! – крикнул Альварес из комнаты. Он валялся на диване, устав после своего «шерлокхолмства». Но перед сном Пронин снова заговорил о делах…

– Тебе задание, – сказал он Альваресу за чаем. – Прилепись к Скоулзу. Поддерживай дружбу. Пригласи его, что ли, в кофейню и прочее. Заодно увидишь, чем он дышит.

– Думаешь, шпион?

– Он работает на свою страну. И, несомненно, на свою разведку. Завтра я с Курпатовым о нем поговорю – не шатается ли он при шахском дворе. Есть подозрения…

С утра Пронин съездил в советское посольство. Подробно рассказал военному атташе о погибшем лейтенанте Брайтоне и девушке Салиме. Её нужно было срочно найти. Генерал Коржаненко обещал бросить на это все силы военной разведки.

– Кому поручишь это дело?

– Конечно, полковнику Рябинину. Мы его профессором называем. Лучше него никто не справится.

– Рябинину, так Рябинину.

Курпатова в урочный час Пронин легко нашёл в буфете, возле казачьих казарм. Он задумчиво потягивал кофе, явно нацедив в чашку и граммов 50 коньяку.

– Советским представителям горячий привет! – хмуро крикнул Пронину казачий командир.

Пронин шумно поприветствовал его – как будто не ожидал увидеть старого друга в этих стенах. А Курпатов сразу разоткровенничался:

– О вас уже легенды ходят! На приёме у этого еврейского миллионера чуть под пулю не попал, потом спас шаха от дервиша-террориста, потом выручил несчастного егеря на охоте… Признаться, мне приятно об этом слышать! Люблю, когда наши, русские, дают жару всему миру. – Он даже щелкнул пальцами.

– Странное стечение обстоятельств. Вы же понимаете, что ничего героического я не делал. А стреляю действительно метко. У нас хорошо развивается стрелковый спорт, я ещё студентом ходил в секцию.

– Я слышал такое новое советское слово – ГТО!

– Да, это такая система спортивной подготовки – «Готов к труду и обороне».

– Любите вы этот пафос! – сказал Курпатов не без зависти. – Но, видно, он помогает вам побеждать.

– В том числе и он. А как же без пафоса? Скажете, Гомер писал не в патетическом духе? А чем была бы без Гомера Эллада?

Курпатов стал еще мрачнее, даже седоватые его усы потемнели. Он глотнул кофе и глубоко вздохнул.

– Всё ещё скучаете по старому шаху? – спросил Пронин, – считаете, что на сыне природа отдохнула?

– Это вечная проблема всех монархий. У сильных, мощных отцов редко рождаются столь же сильные сыновья. Природа отдыхает на потомстве… На Резу-хана трудно было повлиять, Мохаммед в этом смысле… Как у нас говорят, труба пониже, дым пожиже.

– Всё еще надеетесь посадить на трон младшего Резу?

Курпатов покачал головой:

– Во время войны это невозможно и даже вредно. Я постараюсь убедить в этом свою мадам. Сейчас Ирану не до дворцовых переворотов. Страна и так изнывает от британских и советских сапог. Нужно сначала пережить это испытание, а уж потом будем шахов менять.

– Абсолютно согласен с вами, подполковник.

Пронину принесли фруктовый сок в высоком бокале. Он выпил сразу половину порции… И ответил Курпатову неумолимо:

– И всё-таки старший Пехлеви проиграл… Хотя был сильным шахом. И крепко держал страну под уздцы.

– Вы хотите сказать, что все мои товарищи проигрывают – и белые, и Реза-хан? Не очень-то это деликатно с вашей стороны. Хотя это правда. Но сейчас я радуюсь победам русских. То есть ваших, советских, над немцами, итальяшками, румынами, венграми – и всеми остальными народами, которых Гитлер пригнал к берегам Волги…

– В этом смысле мы едины. Кстати, – Пронин перевел разговор на другую, одному ему интересную, тему, – я тут был на американской базе. Там погиб офицер. Скорее всего, любовная драма.

– Дуэль?

– Нет, более грязная история. Но дело даже не в этом. Я там познакомился с одним странным американским офицером. Он превосходно говорит по-немецки. И, кажется, вхож в окружение молодого шаха…

– Американец? Что-то не знаю такого.

– Скоулз. Его фамилия Скоулз.

– А, этот. Он, действительно, вертится в Тегеране, бывает по военным делам во дворце, но до шаха его не допускают. Хотя, говорят, он состоятельный человек. В Америке же всё решают деньги и только деньги.

– А зачем же он бывает во дворце?

– Его принимают генерал Бхутти, да и другой генерал – Али-хан… Наш недоделанный военный министр, – Курпатов иронически хмыкнул. – Генерал, который не выиграл ни одного сражения, спокойно открыл ворота и перед вашими, и перед англичанами. По сути, предал Резу-хана. Вот Мохаммед его и возвысил до министерского портфеля.

Курпатов сплюнул.

– И он приблизил к себе Скоулза?

– Он приближает к себе весь этот английский и американский сброд. Не удивлюсь, если они ему платят. Или угрожают шантажом. Мало ли… Да и этот толстяк Бхутти тоже птица бойкая. Этот Скоулз выглядит простачком, но не удивлюсь, если у него есть компромат на несчастного Али-хана. Ведь ворует наш главнокомандующий с размахом. Вот недавно закупили 20 танков у американцев. А этих танков нет. И не было в природе. Они существуют только в бюджете и в кармане Али-хана… На Востоке всё это не редкость, но если шах узнает – скандала все-таки не избежать.

– Ну, тогда Али-хан просто нашел бы возможность убить Скоулза. Несчастный случай на дороге – и адью. Гоняют эти американцы на своих джипах – будь здоров.

Курпатов засмеялся:

– Как у вас всё просто! Да этот паркетный генерал даже дельного покушения организовать не сможет. Он просто ленивый вельможа.

После разговора с Курпатовым Пронин понял главное: ему необходимо как можно скорее представиться военному министру. Сделать это после недавних событий было нетрудно: он мог воспользоваться репутацией «спасителя шаха». Кабинет военного министра располагался в отдалённом корпусе шахского дворца.

В жаркий послеобеденный час Пронин доложился адъютанту:

– Иван Николаевич Пронин. Торговый представитель из Советского Союза. Нужно обсудить покушение на их величество…

Министр был готов немедленно принять советского гостя. Он, потомственный военный, с детских лет воспитывался в гвардии, среди казаков, и отлично говорил по-русски.

Курпатовкак как только его ни честил – и толстяком, и тупицей. А перед Прониным возник действительно крупный, рослый, щекастый генерал с пышными и не по годам черными – явно накрашенными басмой усами. Но держался он вполне деловито, да и глаза у генерала поблескивали интеллектом. Нет, он не был тупицей.

– Рад вас видеть, господин Пронин! Много слышал о вас и давно хотел познакомиться, – его русская речь действительно