Рэстл Скэффолд - Диана Кремер

и потушив сигару, выдохнув дым и посмотрев в глаза молодому детективу.

– У него есть алиби.

– Алиби? У человека, который пришел сознаваться в серийном убийстве, есть алиби?

– В ту ночь он был в десяти километрах от леса. То есть там он никак не мог находиться.

11:42

Место Очищения

Железная дверь была открыта, внутри было темновато. Мерфи стоял возле входа, смотря на два дерева, обмотанных в какую-то белую ткань.

Помощник шерифа выскользнул из прохода со словами, обращенными к Джеймсу:

– Лучше не заходите туда, – и отошел в сторону, в кусты.

Мерфи вошел, прикрывая нос рукавом своего бежевого пальто.

Посередине – хирургический стол, под ним – тело с десятком кинжалов, во всю стену – разбитое зеркало, рядом – мясницкий крюк, под ним, на белом кафельном полу – застывшая лужа крови. Застывшие, въевшиеся лужи крови почти повсюду.

Некоторые вошли в соседнюю комнату, дверь в нее была справа. Оттуда мелькали фотографии вспышек фотоаппаратов. В той комнате, справа, в углу, с давно засохшей розой, листья которой небрежно валялись внизу, стояла грудная клетка.

10:33

Мастерская

Они достали коробку, стоявшую на маленьком разбитом окне, что было над ржавым шкафом. Фото всех жертв, вещи, принадлежавшие всем им – все он собирал там.

Багровый закат: рассвет близок.

23:56

2015, два месяца спустя, кабинет Джеймса Мерфи

Мерфи закурил сигару своей любимой дешевой марки. Жалюзи были опущены. На столе лежала газета. Он взял ее в руки, прочел статью на первой странице газеты с крупным жирным заголовком:

«Калеб Фостер был найден в своей квартире мертвым. Следов не обнаружено. Убийца не найден» – газета двухдневной давности.

Достал из стола ножницы, вырезал этот отрывок вместе с фотографией трупа. Подошел к доске и прикрепил вырезанный фрагмент на доску. Прикрепил фото другого парня – улыбающегося бледнолицего, с темно-серыми глазами, взъерошенными русыми волосами, но под цифрами 1975, подписав инициалы – Э.Ф.

Вернулся к столу, уселся и достал и, пооткрывав шкафчики в столе, наконец достал желтый выцветший блокнот в прозрачном пакете. Открыл его на первой же попавшейся странице.

Запись датировалась 15.9.2010:

«Понимая, по чьим правилам играешь, повернуть счет игры в свою пользу становится тяжеловато, да и желание играть сразу же куда-то исчезает… Но, разобрав их правила игры, появляется возможность их изменить и заставить играть по своим правилам. А правила же, в конечном счете, не имеют ни малейшего смысла. Они – лишь жалкие попытки скрыть ошибки системы»

Пролистнул дальше, попал на следующую запись обратным числом

14.9.2010:

«И если смерть – это величайший обман, то жизнь – это величайший дар из всех возможных»

13.10.2015:

«Может быть, даже если все действительно предрешено, то повернуть назад – никогда не поздно. И так же никогда не поздно осознать.

Осознать, что хоть все и решено, но последствия можно изменить. Ведь, если столкновение неизбежно – нужно сделать все,

чтобы смягчить удар»

23:57, 2015, три месяца спустя

Полицейский участок, кабинет Джеймса Мерфи

На столе лежало всего несколько папок. Слабо горела лампа в углу стола и была единственным источником, что рассеивало мрак в кабинете. Взяв со стола фотографию Калеба Фостера, он прикрепил ее рядом с фотографиями других жертв с пометкой «2015», соединив их красной нитью. Фотография Хлои Никс была прикреплена чуть выше остальных в том же правом нижнем углу доски, но от этой фотографии линии не шло. Вынув из папки с датой 1975 и пометкой «Лэнгфилд. Дело в Рэстл Скэффолд», он достал оттуда фотографию парня с русыми волосами и темно-синими глазами, вырезанной, кажется, из общей фотографии, и следом достал снимок скелета в гробу, подписав инициалы «Э.Ф»

Усевшись в кресло, он потянулся за сигарой и закурил, смотря в окно: из-под незакрытых жалюзи пролетали мимолетные белые блики проезжающих машин и по стеклу начинали аккуратно постукивать капли начинающегося проливного дождя. Он отложил сигару, отвлекшись на случайную мысль и посмотрев на доску, перевел взгляд на окно: на другой стороне улицы стоял человек – знакомый ему силуэт. Он подошел к телефону-автомату и нажал на несколько цифр, стоя лицом к Мерфи и смотря на него. Телефон на его столе громко зазвонил. Мерфи снял трубку и медленно поднес к уху, не сводя глаз с человека.

– Ты знаешь, кто его убил.

За окном проехала полицейская машина с включенными мигалками, и он скрылся из виду – телефонная трубка осталась висеть на проводе.

12:32, 2015, два месяца спустя

Дом

Посвистывая, он отворил дверь и вошел с пакетом в одной руке, медленно пройдя к развалившейся книжной полке. Взял оттуда книгу в черной кожаной обложке, отбросил в сторону: дверь перед ним открылась. Он нажимает включатель, переворачивает пакет, оттуда вываливаются несколько голов. Он выключает свет, выходит, закрывает дверь, бросает пакет на пол и ставит книгу на место.

Посвистывание прекратилось.

Достает телефон и набирает номер.

12:32

Кабинет Джеймса Мерфи

На столе зазвонил телефон. Мерфи снял трубку:

– Камеры засекли активность у знака запрета въезда в лес дальше десятой мили.

Мерфи нахмурился и потушил сигару:

– Когда?

– Этой ночью около часа ночи.

– Отправьте патрульных, – сказал он и положил трубку.

В кабинет к Мерфи постучались.

Не успев ответить «Войдите», на его столе снова зазвонил телефон.

Попытки – ценны. Результат же – всегда один и тот же.

Никто не выживает. Никогда.

Я наблюдал, как они отчаянно боролись за выживание. Боролись за свою жизнь,

ибо сражаться им больше было не за что.

Но знали бы они, что, борясь за свою жизнь – она обесценивалась с каждой секундой все больше и больше.

Почему?..

Потому, что все уже предрешено. Они сами сделали выбор. А все имеет последствия. Все было предрешено невозвратно: знали бы они, что резона сражаться им, отнюдь, нет – они бы так не бились.

…и пока они думают, что бьются, чтобы выжить, ими движет лишь надежда, инстинкты и…

ничего более.

Иногда смерть подбирается к тебе слишком близко,

так, что дышит своим тлеющим, тошнотворным духом

тебе в затылок.

И ты оборачиваешься,

начиная смотреть в ее безликое отражение. И ждешь. Ждешь и ужасаешься. Ужасаешься, потому что знаешь, что вот-вот умрешь, и потому, что в отражении – твой убийца.

Ты ждешь,

ждешь

и ждешь. Но ничего не происходит. И тогда она разворачивается – отступает на пару шажков назад,