Лунатик - Ларс Кеплер

был в каком‑нибудь странном культе?

Но как бы ни было это страшно и эмоционально невыносимо, всё ведёт к одному логическому выводу: Бернард каким‑то образом причастен к убийствам.

Ей даже не нужно перебирать в памяти его расписание, чтобы понять: она не может дать ему алиби ни по одному из эпизодов.

В ночь, когда одну из жертв убили в кемпинге, она приняла снотворное и спала мёртвым сном. А в день убийства в теннисном клубе Бернард уехал в город — на ужин со своим чешским издателем.

Агнета отказывается верить в это. Бессмыслица. Зачем тогда он говорил с ней о книге? Зачем пытался помочь полиции?

Чтобы получить доступ к делу и быть на шаг впереди, думает она.

— Как думаешь, Хьюго согласится на ещё один сеанс гипноза? — спрашивает Бернард и делает рукой какое‑то резкое, странное движение.

Нет. Он…

Пламя мерцает, бросая тени на стену.

Агнета опускает взгляд и замечает, что резинка с маленькой серебряной застёжкой всё ещё лежит на столе.

— Ты так не думаешь?

— Не уверена, — отвечает она, отводя глаза. — Он так нервничал, и во время сеанса, и после, но… но он и правда хочет помочь полиции. И тебе, с книгой.

— Может быть, мне стоит поговорить с ним, — говорит Бернард непривычно мягким голосом.

— М‑м, может быть.

Агнета слышит, как у неё в ушах стучит кровь, когда она тянется за блокнотом, что‑то наспех записывает и кладёт его поверх резинки.

— Просто сказать ему, что он уже сделал достаточно, что ему не нужно чувствовать, будто он обязан сделать ещё что‑то, — продолжает Бернард. — Что он уже превзошёл все ожидания.

Чувства Агнеты обострены до предела, и по лёгкому подёргиванию века Бернарда она понимает, что, должно быть, выглядит странно. Нужно говорить с ним так, как говорила бы до своего ужасного открытия.

— Да, превзошёл, — отвечает она, изо всех сил стараясь говорить ровно. — Но… я имею в виду, он ключевая фигура в расследовании, нравится ему это или нет.

— С нашей точки зрения, и с точки зрения книги, было бы потрясающе, если бы показания Хьюго помогли остановить убийцу.

— В любом случае это было бы хорошо, — тихо говорит она.

Агнета встречается с Бернардом взглядом. Она не знает, успел ли он заметить резинку на столе до того, как она её накрыла блокнотом.

— Лучше всего было бы, если бы нам удалось найти убийцу раньше полиции, — говорит он.

— Верно… но я не думаю, что нам стоит к этому стремиться. Надо просто помогать им, как только возможно.

— Так что ты думаешь? Кто наш убийца?

— Не знаю.

— А что подсказывает тебе твоя интуиция? — спрашивает он, слегка приподнимая её блокнот.

— Ничего… пока, — отвечает она.

Он играет с ней, думает Агнета. Ей нужно уйти.

— Просто у меня возникло чувство, что ты близка к разгадке головоломки, — говорит он, глядя ей прямо в глаза.

— Думаю, пока ещё слишком много недостающих деталей, — говорит она, пытаясь улыбнуться.

— Кто знает? — произносит он и роняет книгу.

У Агнеты, возможно, нет полной картины, но она знает: Бернард причастен к этим ужасным убийствам.

Может быть, он действовал в одиночку.

Может быть, это именно он убивал всех этих людей топором.

Тот, кто обезглавливал, расчленял и вырезал стрелы на их телах.

Кто убивал мужчин и женщин, свидетелей и полицейских.

— Спустимся вниз? — спрашивает он, заглядывая в опустевший шкаф «Ярсе».

— Пойдём, — отвечает она, поднимаясь.

Агнета ловит его взгляд и чувствует, как в его голове крутятся шестерёнки, пытаясь понять, не сорвано ли его прикрытие. Она чувствует себя, как испуганная оса в раздавленном гнезде, когда он вдруг улыбается и объявляет, что собирается открыть бутылку вина.

С тоской Агнета понимает: если бы он знал то, что теперь знает она, он убил бы её без колебаний.

Глава 78.

Бернард тянется к свече, обхватывает пламя ладонью и выходит с ней на лестницу.

Агнета чувствует, как у неё подгибаются колени, когда она следует за ним.

Она думает о его детских рисунках — мальчики со стрелами на груди, рой красных стрел, падающих с неба.

Ступени скрипят под её ногами.

Она нащупывает в заднем кармане пачку бета‑блокаторов, тихо достаёт одну таблетку, отворачивается и проглатывает.

В их спальне тепло и стоит успокаивающий запах горящей берёзы. Отблески огня создают впечатление, будто стены мягко пульсируют.

Инстинкт кричит Агнете: беги. Беги вниз по лестнице, через холл, наружу, в бурю. Но она знает, что должна действовать осторожно.

Она не может позволить себе показать ни капли страха, ждёт своего момента — когда он ляжет спать или пойдёт в ванну.

Бернард наливает два бокала вина и протягивает ей один. Ей приходится взять его обеими руками, чтобы тёмно‑красное вино не дрожало в стекле.

— За здоровье, любовь моя, — говорит он.

— За здоровье, — отвечает она с улыбкой и терпит его поглаживание по руке.

Она делает глоток вина и ставит бокал на прикроватный столик, вдруг вспоминая о едва заметной стрелке, нарисованной карандашом на стене над их кроватью, за картиной Фонтаны.

До сих пор она совсем о ней забыла.

Бернард придвигает кресло к печи и садится, глядя на пламя.

— Садись.

Она помешивает вино в бокале и, кажется, чувствует себя немного спокойнее. Когда садится в кресло, его рука на мгновение ложится ей на бедро.

Агнета чувствует жар в лице и заставляет себя не смотреть на маленький топорик в корзине для дров — тот самый, которым он рубит поленья.

— Что такое особенное в человечестве и огне? — спрашивает он, не поднимая взгляда. — Я хочу сказать, мы ему поклоняемся, но в то же время боимся…

— Хм‑м.

Как она могла всё это время не замечать ничего подозрительного?

Может быть, просто отворачивалась, не хотела видеть то, что лежало на поверхности?

Нет, у него, должно быть, есть какое‑то укромное место, куда он уходит.

Промышленное помещение Ларса Грайнда, понимает она. То самое, с большим силосом.

Бернард время от времени ездил туда, когда ему требовалась тишина для работы. Она вспоминает, как однажды они с Хьюго поехали туда вместе с ним — в последний раз, чтобы забрать его вещи.

— Что ты думаешь? — спрашивает он.

— О чём?

— Об огне.