И всюду кровь - Эллиот Харпер

– И не говори. – Адам проверил остатки колы на дне своей бутылки. – Будешь еще?

Билли рассеянно кивнула и, когда Миддлтон вышел из гостиной, дернулась к своему телефону.

«Привет, нужно срочно еще раз перепроверить, от чего именно пытался избавиться Роб».

До этого они с Тони предполагали, что Андерсон хотел замести следы своих финансовых преступлений, и не стали копать настолько глубоко – ведь тогда Билли искала совершенно другого человека. Но сейчас…

Отправив сообщение Тони, она перевернула телефон экраном вниз и отошла от тумбы.

– У меня, кстати, и комбуча есть. – Адам вернулся в комнату и протянул Билли бутылку колы. – Но не знаю, как она на вкус. По ней у нас Лео отрывается, – добавил он, краем глаза подмечая, что телефон Билли лежит не так, как раньше, – поэтому я всегда держу в запасе несколько бутылок.

– Кола самое то, спасибо, – улыбнулась Билли и вернулась к стене с коллажем. – И все равно я… – Она подошла ближе к фотографиям погибших туристок. – Не знаю. Если бы я была на их месте… если бы прилетела в незнакомый город… я… была бы в восторге. Свободная, молодая, не связанная никакими обязательствами, и мне хочется… м-м-м… увидеть и узнать все… пережить и запомнить как можно больше… самых ярких эмоций… – Билли медленно прошлась до снимков Чикаго и фотографий Андерсона из профайла. – Я в восторге от города и людей, а впереди у меня путешествие, да и целая жизнь… но… до моего отъезда из города я неожиданно знакомлюсь с местным красавцем… И… он привлекателен. О, как он хорош собой… красив, умен, обеспечен и чертовски обаятелен. От одной его улыбки у меня замирает все внутри…

Адам поджал губы, но промолчал.

– Так почему бы не закрутить короткий роман?… – продолжала размышлять Билли, прохаживаясь вдоль стены со снимками. – Ничего серьезного – просто небольшая интрижка, о которой я буду вспоминать с улыбкой по возвращении домой… Вряд ли мы с ним когда-нибудь еще увидим друг друга, поэтому… – Она взглянула на фотографию, где были запечатлены счастливые Трисс и Ирма. – Какого черта? Сегодня мне будет весело, а завтра… завтра Робби навсегда исчезнет из моей жизни. Но прямо сейчас мне… так хорошо с ним… слишком хорошо… все эти его слова, обещания, рассказы, прекрасно поставленная речь, эти его ум и кругозор, походка, красивые глаза, в которых хочется утонуть… улыбка, ради которой можно продать душу… – Билли продолжала разглядывать фото. – Он так не похож на моих сверстников и тех, кто обычно попадается мне во время путешествий, что… кажется почти идеальным. И поэтому мне… хочется запомнить его, как можно лучше… или запечатлеть на память, чтобы вспоминать о нем и о времени, проведенном вместе… Даже если Робби против, я сделаю всего один снимок – тайно, чтобы он не заметил… и я… непременно поделюсь фотографией с подругами, потому что Робби… лучше всех. Потому что люди должны знать, что я его… не выдумала. – Билли замерла, а затем медленно повернулась к Адаму и тихо проговорила: – Это не все фотографии.

– Что? – ожил Адам, все это время с интересом наблюдая за ее легким трансом. – Не все?

– Я уверена, есть еще. Эти девочки должны были показать Роберта кому-то из своих подруг.

Миддлтон резко выдохнул. Несколько секунд он молча смотрел на Билли в легком удивлении. То, чему учат в Куантико, она выдала так непринужденно, будто занималась этим всю сознательную жизнь. До этого момента Адаму не приходилось испытывать ничего подобного в обществе девушки. Конечно, он неоднократно работал с женщинами, но это было деловое взаимодействие с такими же подготовленными сотрудниками. Они все окончили одну академию, а Билли в основном опиралась на личный подход и природное чутье.

Мария никогда не интересовалась работой Адама – ее привлекали только самые громкие дела, которые она обычно использовала в качестве личного пиара среди своих обеспеченных псевдодрузей и влиятельных знакомых из мира бизнеса, частью которого управляла по воле своего отца. «Успешный агент ФБР, задерживающий самых опасных серийных убийц» определенно повышал статус Марии в ее окружении, но она никогда не стала бы помогать Адаму в расследовании, не считая нужным как-либо подключаться к этой части его жизни. Но в то же время она настолько сильно ревновала Миддлтона к работе, что порой сводила его с ума. И долгое время Адам всерьез полагал, что все ее обиды и ревность вполне оправданы, ведь какая нормальная девушка сможет вынести такую мощную соперницу – работу в Бюро. Но жестокость, с которой Мария переворачивала с ног на голову всю его личную жизнь, беспощадно отравляя его существование холодом и манипуляциями, едва ли была чем-то на самом деле естественным и заслуженным.

С Билли все оказалось иначе, и не только из-за их с Адамом общего дела. Даже если бы они познакомились при других обстоятельствах, вряд ли Миддлтон смотрел бы на нее иначе. Стремительно ворвавшись в его привычный порядок, она, сама о том не подозревая, показала, что под слоем пепла, оставшегося после тяжелых отношений, внутри Адама все это время теплилась жизнь.

«Она прекрасна».

И она – невеста Розенберга.

– Это… кхм, это может быть правдой. – Адам с трудом подобрал слова. – Если ты права и такой снимок существует, это поможет дополнительно подтвердить в суде причастность Андерсона к убийству. Завтра попрошу еще раз проверить все контакты и переписку в телефонах Трисс и Ирмы и в их социальных сетях. Знаешь, я… – Он перевел взгляд с фотографий на Билли. – Впечатлен.

Она не нашла, что ответить, – ни пока очень внимательно смотрела на него, пытаясь почувствовать подвох в словах, но видела лишь нечто противоположное, ни пока осознавала, что тот, кто обладает куда большим опытом, возможностями и навыками, говорит ей подобные слова и даже не пытается отшутиться или как-то ее зацепить.

Это было особое признание значимости, которое Билли всегда жаждала получить от близких людей, но встретила в совершенно другом человеке. И чем дольше она смотрела ему в глаза, тем больше убеждалась, что ей не кажется: Адам не шутит, не притворяется, не пытается поглумиться и, похоже, не считает ее неразумной девицей, ничего не смыслящей в настоящей работе.

«Почему здесь так жарко?…» – пронеслось в ее голове.

Но если бы она знала, что творится внутри у Адама: «Скажи что-нибудь. Скажи, не смотри на нее так. И, самое главное, не пытайся отыскать в ее взгляде намек на то, чему никогда не бывать и что ты сам выдумал только потому, что забыл, каково это