Маньяк по субботам - Александр Петрович Гостомыслов

Фунт попадает себе в бок. Нож с хрустом входит пр самую рукоятку. Крови льется немного, но специфический ее запах преследует нас, когда мы осторожно по лестнице спускаемся на первый этаж. Я слегка прихрамываю, не очень ловко прыгнул, поторопился. Грай слегка морщится при движении.

Внизу увидели вошедшего с крыльца Павлова. Входная дверь оказалась запертой, и ему пришлось пулями выбить замок. Ивановен пальцем показывает на дверь, мол, здесь. Он приготовился к броску, и мы его прикроем. В это время под окнами гулко разорвалась граната, Павлов рвет дверь на себя, кидается внутрь, мы с Граем следом.

Ржавый полуодет, стоит в простенке между окон, прячется от осколков гранат, руки опущены вниз, в каждой по пистолету. Увидев Павлова, он в ярости нажимает на курок, так что первая пуля впивается в пол у самых ног, и, вскидывая руки, торопясь, стреляет. «Макаров» в вытянутых руках Павлова сухо выплескивает огонь: так!., так!., так… На груди мафиози появляются три маленькие дырочки. Глядя на нас выпученными глазами, уже мертвый, он продолжает стрелять. Патроны у Павлова кончились, и он в ярости швыряет в мафиози пистолет. Ничего уже не видя и не соображая, смертельно раненый зверь продолжает стрелять. Я схватил Павлова и вытащил в коридорчик, Грай захлопнул дверь. В комнате раздалось еще четыре выстрела, последняя пуля пробила дверь, ударила в косяк и хорошая щепка ударила меня в лоб.

Я вытер кровь со лба:

— Вот это выстрел!

Толчком ноги Павлов распахнул дверь. Мафиози по стене сполз на пол и лежал у простенка. В углу, закрыв голову подушкой, скрючился Соснов-младший. На тахте, среди мятых простыней, прикрыв лицо льняными волосами, негромко плакала Ирина.

Грай подошел, спросил:

— Вы не ранены?.. Вам помочь, Ирина?

— Я сама… Прошу вас, выйдите.

Но остаться одной рядом со страшным покойником, державшим в каждой руке по пистолету, она не в силах, поэтому ловит Грая за руку.

— Подождите здесь, я быстро.

Грай тактично отворачивается и смотрит в окно. Мы с Павловым выводим Соснова-младшего, который тоже несколько не в себе.

Взрыв гранаты хоть и произошел под водой, все же сильно встряхнул лодку. Чугунный щит упал, придавив сержанта, и ветер понес лодку на открытую воду разлившейся реки. Майер Головатый, которому выпала участь прикрывать наши тылы, кричит в окно:

— Григорьев, ты цел? Подымайся, все уже кончилось! Твоя лодка тонет!

Мы с Павловым стоим на крыльце. Головатый высунулся в окно, локоть левой руки прижат к боку, сквозь пальцы сочится кровь.

— Вы ранены, майор?

— В руку, навылет, не страшно, сержанта спасите, утонет же.

Мы с Павловым побежали через дом, сели в оставленный под окном ботник и погнались вдогонку за лодкой. Покалеченную выстрелами посудину захлестывала вода. Подняли щит; извлекли из полузатопленной лодки сержанта. Он потряс головой, приходя в себя.

— Плита упала и грохнула по голове, похоже, я вырубился ненадолго.

— Где твоя рана? — спросил я. — Ты так орал!

— Я нарочно кричал, чтобы их увлечь.

Продырявленную лодку взяли на буксир, привезли назад вместе с вынутой из печи плитой.

Глава VI

Руку Головатому забинтовали разорванной чистой наволочкой. Майор, грустный, сидел в ботнике.

— Всегда так — кто в тылу, тому больше всех достается.

Павлов взял соседский ботник, заторопился на фабрику, доложить по телефону о случившемся происшествии, вызвать дежурную бригаду уголовного розыска.

Ирина села в ботник, опустив глаза и сцепив на коленях руки. Соснов мрачно посматривал по сторонам. Оказалось, он не был даже связан. Я подумал, что он растерялся в стремительно развернувшихся событиях. Но вдруг поймал его взгляд, быстрый, цепкий, все понимающий. Может, он прикидывается растерянным? Но понять мне его не удалось, потому что он поднял глаза вверх, мысленно удалился в неизвестные места и перестал нас замечать. «Ну и черт с тобой», — решил я про себя.

Через восемь минут мы вошли в дом Соснова-млад-шего. Меня ждал сюрприз — бритвенное лезвие валялось рядом с перерезанными веревками на кровати. Все, что осталось от проныры Реброва. Пока мы освобождали заложников, рядовой боец мафии покинул пределы негостеприимного дома, а может быть, и поселка. Исчез где-нибудь в дебрях Ивановской области. Я не стал огорчать Сое нова-младшего подробностями про исчезновение его лучшего выходного костюма, в котором он прицеливался покорить Америку. Пусть это станет сюрпризом.

Прошло двадцать три минуты, мы привели себя в порядок, сюда же явились участники встречи по списку Грая. На единственном кресле в доме расположился директор фабрики Великорецкий. На диван с резной спинкой села Ирина, все еще потерянная, не желающая ни на кого смотреть. Радом Соснов-младший, пребывающий мысленно неизвестно где, трое липецких художников, опухших, о похмелья, но уже явно приходящих к нормальному человеческому виду. На стуле около окна независимо и солидно расположился Онисов. На принесенных из #еухни табуретках присели Борис и Владимир Катенины. Мать Соснова-старшего из Иваново приехать не смогла, других родственников у погибшего не было, и его никто не представлял на нашем собрании. Грай занял место посередине комнаты за столом, покрытым белой скатертью. За его спиной устроились на деревянных чурбаках, взятых из поленницы, уголовный розыск Петербурга, я и, сумевший быстро обернуться, стремительный Павлов.

Перед Граем на столе лежала тоненькая папочка с несколькими листочками, стоял стакан с водой. Шеф внимательно осмотрел собравшихся, выпил глоток воды и начал говорить:

— Бурные события, происшедшие на улице Художников сегодня, не должны отвлечь нас от главной цели поездки. Я хочу рассказать вам, что случилось в Петербурге в день открытия выставки лаковой миниатюры в Русском музее. В тот злополучный день в четырнадцать тридцать шесть к нам, в особняк на улице Стачек, где находится мое частное детективное агентство, пришла очаровательная молодая женщина с дорожной сумкой в руке, принял ее мой помощник Виктор Крылов. Я в это время находился в соседней комнате, в библиотеке, приводил в порядок только что привезенные в дом доспехи французского рыцаря. Я коллекционирую старинное оружие и, признаюсь, в этот момент сильно увлекся, так что никого не хотел видеть. Женщина не пожелала назвать своего имени и попросила разрешения провести сутки в нашей комнате для гостей, мотивируя свою просьбу страхом перед преследователями. Женщина произвела сильное впечатление на Виктора, который считает за честь покровительствовать привлекательным дамам. Мой помощник…

При этих словах я невольно покраснел и даже хотел перебить Грая, чтобы сделать небольшой комментарий. Дурацкая привычка у Грая, так вот, походя, кольнуть меня и как ни в чем не бывало продолжить разговор. Придется мне заняться воспитанием своего шефа и отучить