Тайник вора - Александр Жигалин

прикрыть дверь, но, сообразив, что от этого внутри будет темно, оставил проём открытым.

Николай огляделся. У одной из стен почти до самого потолка была аккуратно сложена ровная поленница дров. Вдоль другой была натянута проволока, на которой один к одному висели заготовленные на зиму веники. Хотя сама баня еще не была построена, но веники Степаныч позаботился заготовить заранее.

«Жалко, что не удалось попариться, – подумал Николай и тут же удивился собственным мыслям. – Надо же, стою лицом к лицу со смертью и думаю о бане».

Он улыбнулся.

– Смотри, Крест! Он ещё радуется чему-то. Ну, я его сейчас развеселю.

Выстрел прозвучал тихо, словно щелчок.

Николай даже не успел понять, что это было.

Басмач пошатнулся, затем, согнувшись, не произнося ни слова, опустился на колени и уже в следующее мгновение рухнул на землю лицом вниз. Он лежал у ног Матерого, разбросав руки, в одной из которых был зажат пистолет.

Через небольшое отверстие в его затылке пульсирующим фонтанчиком вытекала кровь.

Матерый не мог оторвать глаз от ярко-красной струйки, стекающей по шее Басмача прямо на землю. Наконец, выйдя из оцепенения, он с трудом перевел взгляд на Креста.

Тот стоял напротив, не менее ошеломленный произошедшим, и немым непонимающим взглядом смотрел на Николая.

Через мгновение рука его медленно поползла к поясу, за ремнём которого торчала волына.

– Крест, без глупостей, а то рядом ляжешь.

В дверном проеме, наполовину загораживая уличный свет, стоял Дмитриев.

Держа пистолет с глушителем, он, не обращая внимания на удивление Николая, подошел к Кресту.

– Не ожидал?

– Дмитриев? – чуть слышно произнес Крест.

– А чего ты удивляешься? Не чувствовал, что я всё это время всегда находился рядом с тобой, даже когда ты был за тысячи километров от меня? После смерти Татьяны и Катюшки я всегда и везде был твоей тенью. С того самого часа, когда ты убил их. Убил просто так, чтобы взять меня на испуг. Глупец. Тем самым, ты сам подписал себе приговор. Знал, что я ищу тебя? По глазам вижу, знал, потому и прятался, зная, что я все равно найду тебя. – Константин опустил пистолет. Прислонившись к косяку, смотрел на Креста и улыбался. Глаза горели ненавистью, а на бледных губах гуляла улыбка, словно стоял перед ним не злейший враг, а самый что ни на есть близкий друг.

– Я когда узнал, что ты прибываешь в Москву, понял – наступил час расплаты. Но я не думал, что визит твой связан с делом Матерого. Представь, каково было моё изумление, когда я понял, зачем ты здесь. Ты всегда появлялся тогда, когда звери не могли справиться своими силами, поэтому ты и состоял у них на службе, обстряпывая дела, к которым они боялись прикоснуться. Продал всё, совесть, честь. Честь… – Константин замолчал. – Была ли, она у тебя? Такие, как ты, рождаются в звериной шкуре с крысиным сердцем. Ну, теперь. Кончилось твоё время.

Константин, не опуская оружия, бросил взгляд на Николая.

– Чеченцы, давно хотели с тобой расквитаться. Ты у них был как кость в горле. В то же время они боялись испортить отношения с ворами, которые могли подтянуть их к ответу. А это неизбежно привело бы к войне. И тогда они вызвали этого человека, если, конечно, его можно так назвать. Они поручили ему убрать тебя и были уверены – за деньги он сделает всё, что они ему прикажут. Теперь ты понимаешь, почему они оттягивали сроки ваших разборок? Ждали прибытия этого ничтожества.

Константин вплотную подошел к Кресту. Одной рукой приставил глушитель и взвел курок. Другой вытащил у него из-за ремня пистолет и бросил его к ногам Матерого.

– Ну всё, падаль, молись.

– Не имеете права, – неожиданно заверещал Крест. Он согнулся, закрывая лицо руками, словно пытался спрятаться от дула пистолета, и медленно пятился назад, пока не уперся спиной в стену сарая. – Это самосуд! Я не хочу умирать. Я требую…

– Заткнись, – выкрикнул Дмитриев.

Крест замер.

– Хоть сейчас будь мужиком и прими смерть как награду за все свои черные дела. Вспомни тех людей, которых лишил жизни. Вспомни мою жену и пятилетнюю дочку. Они погибли от твоих поганых рук. За что? Чтобы, ты мог жрать и пить вдоволь. И после этого ты же обвиняешь меня в произволе?

Дмитриев сделал два шага назад.

– Убери руки, падаль. Я хочу видеть твои глаза.

Выстрел прозвучал настолько громко, будто выстрелили из нескольких стволов. Пуля вошла в доску, прошив ту насквозь.

Крест начал медленно сползать по стене. Прижавшись спиной к доскам, он уронил голову на грудь и плакал. От былой лихости не осталось и следа. Вздрагивая и всхлипывая, словно ребенок, представлял собой настолько жалкое зрелище, что Матерому захотелось выйти из сарая.

– Минуту назад я хотел разорвать его на части, – остановил его Константин. – Сейчас не хочу и не могу. Дал слово офицера передать в руки правосудия. Кречетов выполнил свое обещание. Вычислил замысел чеченцев и выдал мне Креста. Теперь моя очередь. Зная заранее, что этому животному сохранят жизнь, я не могу считать, что смог отомстить за смерть родных, но и нарушить данное мною обещание, тоже не могу…

Николай поднял пистолет Креста:

– Зато я ничего никому не обещал. – Он взвел курок.

– Не надо, Матерый. Это ничего не меняет, – остановил Дмитриев. – Дело не в том, кто его убьёт, ты или я, дело в другом. Он должен ответить за все свои черные дела перед законом. Это трудно понять, но мы живём в цивилизованном обществе и должны соблюдать те правила, по которым оно существует.

Он вытащил из кармана сотовый и набрал номер.

– Алексей Николаевич? Дмитриев говорит. Можешь присылать своих ребят. Да. Да. Всё в порядке. Вот только второго сберечь не смогли, слишком горячим оказался. Хорошо, ждём.

Спрятав телефон, Дмитриев закурил.

– Ну что, чучело, теперь тебе крышка. Поднимайся, пойдем на воздух. – Матерый ткнул Креста пистолетом. – Вставай.

Небо было чистым и голубым, без единого облачка. Вокруг царила тишина.

Крест неожиданно ускорил шаг. Озираясь и оглядываясь, он быстро двигался в направлении открытого пространства, где ещё час назад в два ряда стояли машины.

Матерый и Дмитриев переглянулись.

– Чего это с ним? – удивленно спросил Константин.

– Я, кажется, догадываюсь.

Матерый снял пистолет с предохранителя.

– Эй, козел, ты это куда? Слышь, остановись. Я тебе ещё не всё сказал.

Крест, не обращая внимания на слова Николая, продолжал уходить вперед, оглядываясь и озираясь вокруг.

Расстояние с каждой секундой увеличивалось и достигло пятнадцати метров, когда Крест вдруг сорвался с места и побежал.

– Куда