Тайна блатной девушки Мурки - Виталий Матвеевич Конеев

на Губу, рубившего дрова для шашлыков, и о чём — то сосредоточенно думал, поглаживая свою лысую голову ладонями.

Когда во дворе появился Кондрат, он коротко сказал:

— Пошли в сауну. Посидим. Да скажу кое — что о песне.

Они вошли в сауну и сели на лавку.

— Всё началось с стого, что "суки" вернулись с фронта.

— Это те урки, которые польстились на трофеи?

— Да, в конце войны. Беспредельщики. За ними стояли менты. И понятно было, что честные урки в этой борьбе погибнут. Они бились насмерть. И были почти все перебиты, кроме тех, кто встал на колени и "ссучился". В "зонах" был хаос, полный беспредел. Если урка брал часть у "зека", то "сука" — всё. Вот один "ссучившийся" урка и сочинил для "сук" песню о Мурке в угоду им и ментам.

— Значит, по этой причине Мурка и является ментовкой?

— Да. Но автор помнил, что Мурка — это Мурка. Она — ого — го. — Демьян многозначительно помахал палецем над своей лысой головой. — И её парень должен был соответствовать Мурке. Благородный урка. А прямо сказать было нельзя. "Сукам" не понравилось бы. Вот он и схитрил, да ловко. Сказал правду, а для другого непонятно. Ведь слюнтяй, он и есть слюнтяй. Толку от него никакого. Мурка такого не полюбила бы.

— Что же означало "слюнтяй"? — спросил Кондрат, давно догадавшись.

— Кеша не способен на предательство. Щадит своих врагов. Не боится повернуться к ним спиной. Никого не держит на подозрении. От него толку мало — свои убьют. Слюнтяй. А он благородный урка. Издалека видно. Вот Мурка сразу и встала на его пути.

Демьян замолчал, потому что в образе Кеши он видел хорошо знакомого ему человека.

— Да, вот Игорь, — заговорил он раздумчиво. — Я перед ним виноватый. Поговорю. Он от меня не уйдёт.

— А Игорь вроде убит?

— Ну, да, убит, — согласился Демьян.

Демьян не хотел говорить, так как он, изучая песню, вдруг отметил, что "мент", пославший Мурку на заданье, похож на него, Демьяна. И Мурка его убила.

Демьян был суеверным.

— Ты посиди, а я тут с Губой поговрю.

Он закутался в простынь и вышел во двор.

— Губа, это ты Кошкину удавил?

Губа подтянул вверх нижнюю губу и, виновато глядя на Демьяна, ответил:

— Я.

— А что ты её так? — спросил Демьян, уже всё понимая.

— Она могла вспомнить, что Мышкин — то без ноги. Что не Мышкин в полиции был.

— М — да, — протянул Демьян, — такое часто бывает, когда баба не знает, с ногами её мужик или без ног…Мышкина надо найти. И Петровича. Похоронить по — человечески. А Кошкину пускай хоронит государство. Оно богатое.