Маньяк по субботам - Александр Петрович Гостомыслов

продолжение. Старик разгорячился от коньяка и вдруг превратился в энергичного, решительного капитана.

— Виктор, ты должен найти убийцу! — потребовал он. — Я виноват, что оставил се на две минуты. Если бы я ее не упустил, она была бы сейчас с нами, а не в морге. И один из нас мог на ней жениться. Грай не возьмется расследовать дело без клиента. Я сам не раз удерживал его от бесполезной работы. Но тут случай особый. Я потерял покой, сегодня не мог уснуть даже со снотворным. Виктор, схвати убийцу! Сделай это для меня!

Энергия, скопившаяся во мне и не нашедшая выхода, тоже ударила в голову. Я достал из кармана деньги Катениной.

— Хорошо, согласен. Вот сто долларов. Хватит на день-другой работы.

— Деньги будут, — заверил меня старик.

— Откуда, у нас на счете крохи.

— Заложу дом! — пообещал капитан. — Не ограничивай действия ни в чем.

— Вы серьезно?.. Хорошо, я согласен. Дайте мне аванс — рубль.

Бондарь открыл ящик буфета, где держал деньги на продукты, из пластмассовой чашечки выковырял рубль и торжественно протянул мне.

Я крепко зажал рубль в кулаке.

— Теперь, капитан, вы мой клиент, и я имею право искать убийцу Золотой рыбки.

— Помоги тебе Бог, сынок, — благословил Бондарь.

В библиотеку-мастерскую я не вошел, а скорее ворвался, чем несколько удивил Грая, привыкшего к военной дисциплине в доме. Он оторвал взгляд от своего чудища, которое уложил на верстак и ремонтировал коленную чашечку.

— Что-нибудь случилось, Виктор?

— Вчера вечером у нас был клиент, и мы должны были доложить ему, где нашли Катенину.

Грай потер пальцем кончик носа, отчего на носу осталось ржавое пятно.

— Великорецкий хотел видеть свою художницу живой. Теперь, думаю, звонить ему не стоит. Полагаю, мы остались без клиента, директор и так все знает. Он уже устал от допросов и расспросов.

— Ему не все известно, — возразил я, стараясь остаться корректным.

— И что же он не знает?

— Имя убийцы! — припечатал я.

— Ты его вычислил? — с любопытством покосился на меня шеф.

— Вы прекрасно знаете, что я не умею высчитывать убийц. Этим занимаетесь вы. Я могу только их выслеживать и хватать. Вот этим, если не возражаете, я сегодня и займусь.

— Но зачем?

— Душа требует справедливости. Мы с Бондарем проворонили женщину, теперь она мертва. Оставить так дело не по-человечески.

— Но ведь у нас нет клиента? Кто оплатит огромные расходы?

— У нас нет клиента, но лично у меня — есть!

— И кто он, если не секрет?

— Капитан Бондарь. Он вручил мне аванс — рубль. И еще остались деньги, которые Катенина дала за ночлег.

— Но этого мало.

— Средства будут. Бондарь решил заложить дом.

— Заложить дом?.. С ума сошел. Мы же можем оказаться на улице. Подумай, о чем ты говоришь.

— Так же, как и вы, я не хочу остаться на улице без крыши над головой. Но вчера вечером к нам за помощью обратилась женщина. Вместо того, чтобы сразу поселить ее в комнату для гостей, я отправился советоваться с вами. Пока мы судили да рядили, она чего-то испугалась, убежала и попала прямо в руки того человека, от которого хотела укрыться. Он знал, где ее ждать. Я виноват перед Людмилой и должен найти негодяя. Только тогда буду считать себя вправе дальше заниматься оперативной работой. Это дело принципа.

— Ерунда, ты не мог знать, куда она пойдет и что с ней случится. Ты не несешь за это ответственности.

— По закону не несу, а перед собой стыдно.

— Мы с тобой обычные люди, не предсказатели, и не должны бичевать себя за то, что не предвидели ход событий. О том, что случится впереди, знает только Бог.

— Ваше упоминание о Боге меня смущает. Ведь в душе я простей солдат, полковой разведчик. И не могу соотнести свои действия с Божественными предначертаниями. Но уверен — Бог меня не осудит, если я найду и покараю убийцу.

Я демонстративно убрал деньги в карман.

— Что же касается финансового обеспечения дела — постараюсь не выйти за рамки суммы, оставленной нам покойной. Зарплату начислять не надо, с сегодняшнего дня я в отпуске за свой счет. Вечером позвоню, доложу, что сделано и приду ли на ночлег. Пистолет мне придется взять с собой.

Шеф посмотрел на меня сердито, даже с каким-то любопытством, мелок в его руках хрустнул, и пыль посыпалась на пол. Но я был на взводе и решил выдержать характер. Он пошел в кабинет, достал из сейфа пистолет Макарова, надел на рубашку наплечную кобуру и сунул в нее оружие. Хоть на улице весна, конец апреля, на градуснике плюс пять, но вечера еще холодные. Поэтому надел свой синий плащ и мягкую шляпу.

Ноги сами понесли меня в общежитие Кировского завода. Именно там спрятан конец ниточки, там можно взять след. Конечно, начальник отдела уголовного розыска Головатый далеко не глуп, дело знает и люди у него опытные, но я не раз убеждался — победить может только тот, кто действует.

Единственное, чего следовало опасаться, — что в общежитии находится постовой милиции и охраняет место происшествия. В таком случае, меня туда не пустят. Но я решил понадеяться на русский авось.

Глава III

Здание общежития оказалось не новым и не впечатляющим — серое, многоэтажное, с потеками на стенах от затяжных весенних дождей. У входа вахтер — в будочке со стеклянными стенками вяжет носок строгая старушка, чопорная и сухая. Такая, если привяжется, то не пустит точно. Важно выпятив грудь, прохожу мимо, на ходу показывая пластиковую карточку, четко произношу:

— Крылов, детектив, расследую происшедшие ночью события.

— Так уже были сегодня, только что уехали! — восклицает старуха, откладывая носок.

Приостанавливаюсь и делаю строгое лицо.

— На подведомственной вам территории ни с того, ни с сего умер молодой, здоровый мужчина. Это вам что, баран чихйуя? К вам теперь пойдут комиссия за комиссией, замучают. На каком этаже это произошло?

— На шестом, — поникла старушка, которая хорошо помнила старые доперестроечные строгости с уголовными делами. — Лифт, господин детектив, не работает.

— Комендант где живет?

— На первом этаже, комната шесть. Сейчас его нет, поехал на бельевой склад.

Я требовательно протягиваю руку:

— Ключ от комнаты, где произошли события.

За спиной старушки доска, утыканная гвоздиками, каждый пронумерован, на них висят ключи. Вахтерша снимает один из них и нехотя протягивает мне. На бирке номер «224».

— Подымусь наверх, поговорю с художниками.

— Там всего один остался, с подбитым глазом.

— А, Панфил, он-то мне и нужен. Подозреваемый номер один, — Разворачиваюсь на каблуках, двигаюсь к средней