Белая ложь - Данил Харченко

ним. — Клэр пишет о культе «Белой правды». В него может входить кто угодно. Любой, кто находится здесь, в «Хиллкресте». Даже если он моложе. Даже если он твой парень. Пока нет доказательств — никто не чист.

Одри аккуратно взяла дневник из рук Джинни, раскрыв его там, где строчки были исписаны торопливым, неровным почерком. Листочки чуть пахли сыростью и пылью, как старые книги из университетской библиотеки.

— Это дневник Клэр, — медленно произнесла Джинни. — Здесь она пишет о культе. Красные мантии… такие же, какие я уже видела.

Одри понизила голос почти до шёпота, будто стены комнаты могли иметь уши:

— Видимо, Оливия что-то знала.

— Думаете, поэтому её смерть так и оставили без объяснений? — осторожно спросила Джиневра, не поднимая глаз.

— Я уверена в этом! — Лора резко приподнялась с кровати, где до этого полулежала. В её голосе прозвучала нервная энергия. — Думаю, она знала всё. Именно поэтому её и устранили.

— Она точно знала о каких-то кассетах, — добавила Одри, убирая тёмные кудри с лица. — Я хотела спросить её о них, но она сразу остановила меня. Закрыла мне рот рукой, а позже написала записку.

— Прослушка? — Джинни вздрогнула, и от этого её очки чуть съехали на кончик носа.

— Не знаю… — Одри сжала пальцами обложку дневника, будто сама боялась сказать лишнее.

На фоне в коридоре за стеной кто-то включил портативный кассетник — глухо пробивались аккорды популярной баллады, и этот контраст только усиливал напряжение. Девушки переглянулись: их разговор явно выходил за рамки обычных студенческих секретов.

Глава 17. Лора ведет расследование.

В обеденный перерыв, между философией и русской литературой, Лора шла по длинному коридору «Хиллкреста», слегка склонив голову вниз, но прекрасно зная, что на неё смотрят. Она чувствовала это кожей: девчонки перешёптывались, бросая косые взгляды, парни откровенно оборачивались ей вслед. И дело было, конечно, не только в том, что она была новой — на ней сегодня была юбка настолько короткая, что строгая мисс Уилкокс, завуч по дисциплине, наверняка схватилась бы за сердце, увидев её вблизи. А её высокий начёс, выстроенный с утра почти часом кропотливой работы и залитый лаком «Aqua Net», блестел в свете люминесцентных ламп, как настоящее оружие массового поражения.

Но все эти взгляды её совершенно не интересовали. В голове Лоры крутилось одно — «Белая правда». По словам нескольких студентов, которых она успела осторожно расспросить, культ считался не более чем университетской легендой: рассказы о найденных у пещеры телах, где позже нашли и повязку Клэр. Но теперь Лора знала, что за этой легендой скрывалось нечто куда более жуткое. Это был настоящий круг людей, охотившихся на таких, как Клэр.

Она вспомнила свои первые дни в «Хиллкресте». Тогда она пыталась собрать хоть какую-то информацию о последних неделях Клэр, и все отмечали одно и то же: её странное поведение. Теперь, после находок Джиневры, стало ясно — Клэр могли накачивать чем-то. Эта мысль не давала покоя Лоре. Как же никто ничего не заметил? Почему сама Клэр не говорила, не просила о помощи? Значит, доверять в кампусе нельзя было никому.

Проходя мимо большого стеклянного стенда с кубками, Лора замедлила шаг. Внутри, под стеклом, стояли награды и сияли отполированные до блеска кубки, а рядом — фотографии тех самых девушек, чьи некрологи она уже видела в газетах. Весёлые лица в форме «Хиллкреста», одинаковые прически, улыбки, вечно застывшие на снимках. Внизу — аккуратные таблички с их именами. Чуть поодаль висела доска почёта, и имя Клэр встречалось там не один раз. Лора вгляделась пристальнее, надеясь заметить хоть какую-то деталь, которая объединяла бы этих девушек. Но ничего, кроме одинаковой безупречности. От этого становилось только тревожнее.

— Ищешь что-то? — раздался за спиной мужской голос.

Лора даже не вздрогнула. Голос она узнала мгновенно.

— Джексон, — холодно произнесла она, поворачиваясь через плечо, — чего тебе?

И, не дожидаясь ответа, двинулась дальше по коридору. Джексон поспешил за ней, ступая неуверенно.

— Я… кое-что не рассказал вам, — произнёс он тихо, словно боялся, что кто-то подслушает.

Он засунул руку в потёртую кожаную сумку и достал оттуда маленький чёрный кассетный футляр TDK.

— Это Клэр оставила мне за два дня до того, как исчезла. Я так и не посмотрел, что там.

Лора остановилась, прищурилась, переводя взгляд с Джексона на кассету.

— А записка? — её голос был твёрдым, почти сухим.

Джексон покачал головой.

— Ничего. Только кассета.

Лора стояла неподвижно, глядя на эту крохотную вещь в его руках. И ощущала, что именно в ней может скрываться ключ к тому, что на самом деле произошло с Клэр.

Лора выхватила кассету из рук Джексона так резко, что он даже не успел моргнуть.

— Спасибо за находку, — холодно произнесла она и, не оборачиваясь, направилась к ближайшему кабинету.

Коридоры в «Хиллкресте» гудели: кто-то щёлкал жвачкой Hubba Bubba, кто-то вёл разговор о скором заплыве команды «Пираней», а на фоне слышался характерный скрип кроссовок по паркету. Лора шагала быстро, юбка при каждом движении цеплялась за её колготки, а лак на волосах всё ещё отдавал сладковатым запахом.

Она толкнула дверь пустого кабинета обществознания. Внутри стоял массивный телевизор Sony Trinitron на колесиках, рядом — видеомагнитофон Panasonic. Класс пах мелом и застарелыми бумагами. На партах остались чужие тетради, раскрытые наспех, где-то валялись обёртки от M&M’s.

Лора вставила кассету и нажала на крупную кнопку «PLAY». Экран мигнул, и появилось изображение — дрожащее, с искажёнными цветами.

Сначала — коридоры «Хиллкреста». Камера двигалась медленно, будто её держал человек, прячущийся за углом. Слышался гул голосов, шаги. В кадре мелькнула сама Клэр — в бордовом кардигане и с книгами в руках. Она выглядела рассеянной, будто не замечала, что её снимают.

Следующий кадр — тусклый зал с деревянными панелями и длинным столом, покрытым белой скатертью. Люди в красных мантиях сидели полукругом. Лица не видно — камера держалась на расстоянии, но слышались голоса. Один мужской голос говорил о «чистоте», «жертвах» и «Белой правде».

Клэр снова появилась в кадре, но уже совсем другая — взволнованная, с растрёпанными волосами, держащая лист бумаги. Она говорила торопливо, и звук был приглушён, но несколько слов можно было разобрать:

— …они думают, что я…

— …нужно спрятать…

— …если найдут кассету…

Экран запрыгал, и изображение резко сменилось. Появился крупный план: чей-то глаз в прорези маски, искажённый шумом записи. Человек медленно наклонялся к камере и произнёс тихо, почти шёпотом:

— Никто не должен узнать.

Экран потемнел, и в классе повисла густая тишина. Только гудение телевизора и слабое потрескивание магнитофона напоминали, что кассета ещё крутится. Лора с