Закон подлецов - Олег Александрович Якубов

своих ребят не казни, что вовремя тебе не доложились. Ну пожури, понятное дело, что хотели свои шахер-махер от начальства утаить, не без этого. Но в целом в сложившейся ситуации ты мне можешь помочь.

— Говори конкретно, в чем?

— Если узнают, что дело находится на контроле в твоем ведомстве, то и следствие, и прокуратура, да и ведомство твоей дражайшей супруги — все будут выполнять наши указания неукоснительно.

— Ты хочешь сказать — твои указания?

— Не придирайся к словам.

— Хорошо, — внешне покладисто согласился генерал. И тут же, что называется, взял быка за рога: — С моими ребятишками все понятно, видимо, решились попастись на этой делянке, накосить себе травки по малости. Но у меня к тебе осталась парочка вопросов. В чем твой интерес? И в чем — мой интерес?

— А мой интерес тебя действительно волнует? Может быть, сразу перейдем к ответу на второй вопрос.

— Забыл я, забыл, с кем дело имею, не зря же тебя Патроном величают. Ну, что ж, перейдем ко второму вопросу, как говаривали когда-то на партсобраниях.

— Так вот, что касается твоего интереса. Есть один человечек, тебе хорошо известный. Задолжал он мне, и задолжал крепко. Расплатиться хочет, аж ночами не спит.

— Представляю, как ты его за глотку держишь, — хохотнул генерал.

— Ну, а раз представляешь, то тогда и убеждать тебя не надо в том, что этот господин сейчас любую мою просьбу как приказ воспримет.

— Кто? Имя? — потребовал Ерожин.

— А может, ты сам имя назовешь. Ну же, генерал, ныряй смелее, здесь неглубоко. Проверим твою осведомленность.

Илья Ильич призадумался, потом нерешительно назвал фамилию человека, чье влияние было почти неограниченным.

— Ну, с тобой неинтересно, — огорчился Патрон. — Мысли читаешь. Так что, смогу я быть тебе полезным? Ты только не торопись, хорошенечко подумай: к такому человеку, хоть он пока и должник, дважды с просьбами обращаться не принято. Ну а чтобы не оставлять никаких неясностей, отвечу все же на твой первый вопрос. Тут интерес, в этом деле, не только мой, но и наш, общий. Наши возможности, не мне тебе рассказывать, столь велики, что долги нам отдают исправнее, чем Центробанку. И забывать об этом мы не позволим никому. А если кто и позволяет себе забыть, то напомнить надо так, что никому другом впредь неповадно было. Согласен?

Они еще обсудили кое-какие технические детали и расстались вполне довольные друг другом. Генерал думал о том, что перед отставкой такой случай подвернулся весьма кстати и торопиться, как посоветовал этот старый прожженный лис, действительно не стоит, надо все как следует взвесить и уж если просить, то не мелочевку, а так, чтобы до конца дней хватило.

Был доволен итогом встречи и Патрон — Обломов назвал вовсе не ту фамилию, которую, если бы пришлось, хотел озвучить он сам. Так что этот бой, поскольку нужного результата он добился, можно смело занести в победный актив.

***

Впрочем, полного удовлетворения Патрон не испытывал. Решив наказать строптивого и неразумного, в его понимании, Аникеева, Патрон и предположить не мог, что дело разрастется как снежный ком. И виной всему этот Чингисхан с его непомерными амбициями и жаждой мести. Но заднего теперь уже давать поздно. «А может, все не так уж плохо. Если несколько лишних человек окажутся за решеткой — ну так лес рубят, щепки летят. Не велика беда», — с привычным цинизмом, который так выручал в сложных жизненных моментах, успокоил себя Патрон.

***

Несмотря на просьбу Патрона, генерал Ерожин устроил своему подчиненному разнос по всей форме. Вот уже полчаса полковник Трифонов, а это именно он побывал в следственном управлении у Ганибаловой, маялся в генеральском кабинете и ломал голову, по какому поводу его вызвал шеф. Особых грехов по службе полковник за собой не знал и сделал единственно правильный вывод: о его визите к следакам стало известно. «Какая же сука настучала?», — задавался он вопросом, понимая, что сама «Канибалова» добраться до начальника главка смогла бы едва ли. Однако поди знай, какие у нее связи и возможности.

«Хоть бы сесть предложил, — тоскливо думал полковник, — держит на ногах, как какого-то лейтенанта».

Наконец, генерал прекратил подписывать документы, сложил их в папку, закрыл сейф и тихим вкрадчивым голосом спросил:

— И давно ты землей заинтересовался? Никак домик себе в Подмосковье хочешь построить. Так ты не скрывай, поделись, глядишь, я тебе и подсобить смогу.

— Товарищ генерал, да там дело выеденного яйца не стоит, к тому же я еще и не изучил его, как следует. Сначала решил самостоятельно разобраться. Потому и от доклада воздерживался.

— Ага, — удовлетворенно хмыкнул Илья Ильич. — Знает кошка, чье сало съела. — И, решив, для порядка, нагнать на подчиненного страху, заорал во всю мощь своей глотки: — Ты, подлец, заранее должен был мне доложить, а не выводы делать.

«Нет, тут точно не эта следачка постаралась, не ее уровень. Тут что-то другое, иначе чего это вдруг генерал ярится из-за такого рутинного дела», — решил Трифонов.

— Виноват, товарищ генерал. Выводы сделаю.

— Ладно, пошумели, и будет. Садись, Игнат Иванович, — сменил генерал гнев на милость и продолжил, хотя весьма по форме строго и официально, но вполне уже миролюбиво: — Делу о расхищении государственных земель уделяется наверху, на самом, я бы сказал, верху, первостепенное значение. Земли уже, понимаешь, скоро не останется, всю разворуют. Поэтому от наказания не должен уйти никто. Следствие находится на верном пути — все виновные уже в СИЗО, доказательную базу они подгонят, — генерал называл вещи своими именами. — Но и там тоже либералов хватает. Так что твоя задача осуществлять общий контроль — в том плане, чтобы все виновные понесли заслуженное наказание. Какое главное слово выделил ты в моем указании? — спросил Ерожин подчиненного.

— Слово «заслуженное», в смысле наказания, — отрапортовал Трифонов.

— Ответ неправильный. Главное слово — «все»! Запомни — все до единого. И вот еще что. Советую тебе связаться с подполковником Прутковым. Знаешь такого?

— Так точно, знаю, под Чингис… под генералом Мингажевым ходит.

— Вот-вот, он тебе о нюансах подробнее доложит.

— А есть нюансы?

— А то, что ты сейчас в моем кабинете находишься, это, по-твоему, не нюанс?

Полковник вскочил, вытянулся по стойке «смирно», хотя в их ведомстве это и не особо было принято: —Расслабился, товарищ генерал…

— Осознал, молодец. Действуй, да докладывать не забывай, самостоятельный ты мой.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

С утра в камере творилось что-то непонятное. Когда всех, после шмона и завтрака, выводили на прогулку, в «хате» кроме дежурной остались Василиса и еще одна девчонка — сказались больными, хотя накануне, когда спать укладывались, были вполне