Росс Макдональд - Полосатый катафалк

— Есть основания это подозревать. Мисс Блекуэлл была в шляпке?

— Да, в такой маленькой, с вуалью. Она бросалась в глаза, потому что сейчас девушки редко такие надевают.

— Только что я нашел ее шляпку в озере, — сообщил я. — А на ней кровь и волосы.

Глаза Шолто чуть не выскочили из орбит.

— Человек, с которым она сюда приехала, Брюс Кэмпион, подозревается в двух убийствах. Во-первых, своей жены. Ее девичье имя — Долли Стоун. Она вроде бы была в этих местах прошлым летом. Не слышали о Долли Стоун или Долли Кэмпион?

— Нет, не слышал.

— А о Квинси Ральфе Симпсоне?

— Как вы сказали, его зовут?

— Квинси Ральф Симпсон. Его жена сказала, что месяца два назад он был здесь.

— Да, — спокойно подтвердил он. — Я знал Ральфа. В мае он работал у Блекуэллов — недолго. Полковник приехал в апреле, хотел показать своей новой жене озеро весной. — Шолто замолчал и уставился на заходящее солнце, словно пытался определить, который час. — А что случилось с Ральфом?

— Он — вторая жертва. Мы не утверждаем, что его убил Кэмпион, но это вполне могло произойти. Что именно делал Ральф у Блекуэллов?

— Был и поваром и посудомойкой. Но он проработал недолго.

— Почему?

Шолто пихнул ногой козлы.

— Не хочу говорить о мертвых дурно, но был слушок, что Ральф кое-что стащил. Я не очень этому верю. Ральф был игрок, но воровать — нет, на такое он был не способен.

— Ральф был игрок?

— Да, его из казино за уши было не вытащить. Похоже, он просадил все деньги и вынужден был искать работу, какую угодно. Иначе с чего бы молодому человеку с его мозгами наниматься стряпухой. Значит, он умер...

— Вы хорошо его знали, мистер Шолто?

— Пару раз поговорили, когда я приходил в дом полковника. Там на кухне пошел пузырями линолеум, я перестилал. Ральф Симпсон был симпатичным парнем. Всегда был полон разных идей.

— Например?

— Да самых разных. Человек и космос. Атомная бомба. На все имел свою точку зрения. Во всем разбирался. Переселение душ... Еще он придумал систему и с ее помощью хотел сорвать куш в казино.

— Как?

— Он не говорил.

— Что он мог украсть у Блекуэллов?

— Не знаю. Не вникал.

— От кого вы про это услышали?

— От Кито. Он работал в соседнем доме. Но разве можно верить восточным людям?

— Я бы хотел с ним поговорить.

— Он тут больше не живет. Хозяева заперли дом и уехали во Фриско.

— А вы не знаете их адрес во Фриско?

— Где-то в доме записан.

— Найдите его для меня, ладно?

Шолто пошел в дом и вскоре вернулся с конвертом, на котором детским почерком был нацарапан адрес. Я переписал его в свою записную книжку.

— Что еще можете рассказать о Симпсоне?

— Вроде ничего.

— Может, кто-то мог бы вас дополнить?

— У него была подруга. Вряд ли стоит говорить об этом его жене. Он никогда не говорил, что женат. Я думал, он холост.

— Теперь это неважно, — сказал я, и моя ручка повисла над открытой страницей. — Как зовут подругу?

— Он звал ее Бэмби. Фамилии я не знаю. Пару раз видел ее в игорных клубах с Ральфом и пару раз потом. — Грустно взглянув на свой дом-ящик, Шолто добавил: — Сам-то я не играю. Не могу себе этого позволить. Но люблю просто так стоять и смотреть.

— Можете описать девушку?

— Маленькая, хорошенькая. Настоящий олененок с большими карими глазами.

— Цвет волос?

— Соломенная блондинка.

Час от часу не легче. Блондинок в этих краях хоть пруд пруди.

— Говорите, она маленькая?

— Да, рост пять футов два-три дюйма. — Он вытянул руку на высоте плеч. — Таких я называю маленькими.

— Как она зарабатывает на жизнь?

— Понятия не имею. Я даже не знаю, работает ли она вообще. Может, ее вообще здесь нет. У нас люди приезжают и уезжают. Сам я приехал из Портервилла, когда Стейт-Лайн был кочкой на ровном месте.

— Когда последний раз видели Бэмби?

— Недели две назад. В клубе «Алмаз». Она заарканила типа сильно старше ее, и они играли на автоматах. Она играла, а он покупал ей серебряные доллары. Точно, это было в «Алмазе».

Глава 16

Шолто довез меня до клуба и угромыхал обратно в своем «пикапе». Главная улица Стейт-Лайна напоминала одновременно скромный поселок времен покорения Запада и большой карнавал. Озеро отсюда казалось искусственным — вырытым людьми, покрашенным в голубой цвет и обставленным горами из папье-маше. В таких декорациях не то что смерть, сама жизнь казалась чем-то искусственным.

Я вошел в клуб, где развлекались дневные посетители, если игроки вообще в состоянии развлекаться. Они бросали карты или кости с видом грешников, молящих небеса о маленькой милости. Они дергали за рычаги одноруких бандитов, словно это были компьютеры, способные ответить на все их вопросы. Старею ли я? Неужели я неудачник? Когда я стану настоящим мужчиной? Любит ли она меня? Почему он меня ненавидит? Главный выигрыш, пролейся на меня золотым водопадом, сделай меня богатым и счастливым.

У бара толпились мужчины, слабо разбавленные женщинами. Дождавшись, когда на меня обратит внимание бармен, я спросил его, как найти кого-нибудь из службы безопасности.

— Я видел мистера Тодда минуту назад, — бармен окинул взором большой зал, — вот он там в конце, разговаривает с каким-то типом.

Я двинулся по проходу между автоматами. Мистер Тодд был атлетом в рубашке с открытым воротом. Стального цвета волосы, стальные глаза и лицо человека, повидавшего виды. Его собеседник в белой стетсоновской шляпе с загнутыми полями был толст, пьян и неистов. Его ограбили, автоматы фиксированы, он будет жаловаться администрации, дойдет до губернатора штата.

Вежливо, но твердо Тодд теснил его к выходу. Я двинулся вслед, и когда шум и гам клуба оказались позади, я показал Тодду фотокопию лицензии. Он вернул мне ее с улыбкой.

— Я работал в Калифорнийской дорожной полиции. Кого-то ищете?

— Двоих. — Я сообщил ему приметы Кэмпиона и Гарриет. — Что-то не встречал таких, по крайней мере вместе. Конечно, я не уверен на все сто... Тут у нас столпотворение. Бутылочное горло, через которое протискивается вся Америка. — Он говорил, не спуская глаз с пьяного толстяка, пытавшегося пересечь улицу наперерез машинам. — Тогда попробуем что-нибудь попроще, — предложил я. — Как насчет девушки по имени Бэмби. Маленькая светлая блондинка с красивыми карими глазами. Ее здесь видели.

— А зачем она вам? — спросил Тодд с чуть большим интересом.

— Хочу задать ей несколько вопросов. Она знала человека, которого убили в Калифорнии.

— Она замешана?

— Нет.

— Слава Богу. Она хорошая девочка. — Вы ее знаете?

— Конечно. Она часто бывает здесь. Ее фамилия Кинг. Впрочем, может, она по новой вышла замуж.

— Сегодня она приходила?

— Нет еще. Днем она обычно спит.

— Где?

— Я не настолько с ней знаком. Знаю, что раньше работала в косметическом салоне на этой улице. Спросите там. Это по левой стороне, квартала два отсюда. — Он показал на запад, в сторону Калифорнии. Туда я и отправился мимо игорных домов, напоминавших супермаркеты, где ничего не продавалось. Подкрадывались сумерки. Видимость была еще хорошей, но фасады потемнели и сделались четкими на фоне неба.

«Салон де Пари» был закрыт. Я постучал в стеклянную дверь. Через какое-то время из задней комнаты вышла крупная особа и двинулась ко мне через неосвещенный салон.

Прежде чем открыть дверь, она включила свет. У нее были волосы цвета заката, и челка падала на лоб. Из салона запахло женщинами и косметикой.

— Я ищу Бэмби Кинг.

— Не вы первый, но, надеюсь, последний. Мисс Кинг здесь больше не работает.

— Где бы мне ее отловить? — Выражение оказалось не из удачных. Ее отечные глаза холодно осмотрели меня и мои руки. Я решил снова попытать счастья: — Вообще-то я детектив...

— У нее неприятности? — с надеждой спросила женщина.

— Ее приятель угодил в беду. Он погиб. Заколот ледорубом.

— Что же вы сразу не сказали? — просияла она. — Входите, я дам вам адрес.

Бэмби жила в многоквартирном доме примерно в миле от мотеля. Дом двухэтажный, в форме подковы. В него и упирается эта улица. Я пошел пешком, затем увидел знак проката машин на бензоколонке. Я взял новенький с виду «форд», который кряхтел, как старик. Служащий сказал, что все дело в высокогорье.

Дом, где жила Бэмби, оставлял впечатление чего-то временного, непрочного, так же как и стоянка для машин его жильцов, где я припарковал «форд». Бэмби жила в квартире 27 на втором этаже. Поднявшись по внешней лестнице, я стал двигаться по галерее, пока не отыскал нужную дверь. Из-за нее доносилось пение, женский голос пел блюз. Невысокое качество исполнения и отсутствие музыкального сопровождения говорили о том, что это не пластинка. Я постучал. Пение тотчас же прекратилось. На пороге возникла хозяйка. Смягченное пением лицо. Глаза наивно-вопрошающие. Казалось, ее смущало собственное тело, скрывавшееся под свитером и вызывавшее мысли о чем-то мягком и упругом, словно раньше времени созревший плод. Чуть похваставшись передо мной этим сокровищем, хозяйка сказала плохо поставленным голосом: