За последней чертой - Джеймс Хэдли Чейз

В свою очередь, Джордж вел бурный образ жизни, крепко выпивал и, по его собственным словам, «бегал за юбками». Больше всего на свете он любил быструю езду. У него было несколько машин, но самая любимая — здоровенный гоночный «бугатти», который он водил с почти фантастической скоростью.

Я часто задавался вопросом, почему Джордж так привязался ко мне. Все три недели, проведенные на Ки-Уэст, он был моим постоянным спутником. Свита красавиц, сопровождавшая его, смотрела на меня с подозрением. Я вполне понимал причину их беспокойства. В моем обществе Джордж находил их скучными, а значит, им нужно было в другом месте искать кого-то, кто бы покупал им напитки и сотни других пустяков, которые они сами не могли себе позволить.

В последний вечер в отеле «Плаза» Джордж зашел в мой номер и присел на кровать. Помню, я как раз заканчивал одеваться к ужину, и мне не удавалось как следует повязать галстук.

Джордж понаблюдал за мной, потом произнес:

— Я буду по тебе ужасно скучать. Жаль, что ты не можешь остаться.

— Да, мне тоже жаль. Я прекрасно провел время. Возможно, в будущем мы еще увидимся.

Джордж серьезно сказал:

— Когда я приеду в Нью-Йорк, надеюсь чаще встречаться с тобой.

Мне было приятно это слышать, и мы обменялись адресами. Я тоже надеялся вскоре встретиться с ним, так как чувствовал себя уютно и непринужденно в его обществе.

Вы знаете, как это бывает. Я вернулся в Нью-Йорк, и меня тут же закружила работа. На несколько недель я совершенно забыл о Джордже. Но однажды утром увидел в «Таймс» его фотографию и статью об автомобильных гонках, в которых он принимал участие. Автор статьи называл его звездой соревнования. Я удивился тому, что Джордж занялся этим видом спорта, но все-таки отправил ему поздравление, зная, что это его порадует. Неизвестно, получил он мое послание или нет, но ответа так и не пришло. На пару месяцев мне нужно было съездить в Вашингтон, поскольку мы открывали там новый филиал, так что о надежде повидаться с Джорджем в Нью-Йорке пришлось пока забыть.

Его внезапная слава в спортивном мире была ошеломляющей. Скоро ни одни гонки не считались сколько-нибудь стоящими, если Джордж в них не участвовал. Он стал выигрывать так часто, что его имя вошло в повседневный обиход. Очевидно, у него были железные нервы. Нельзя сказать, что он был опытнее других гонщиков, — просто набирал немыслимую скорость и не сбрасывал ее на протяжении всей трассы. Крутые повороты и опасные спуски были ему нипочем. Он летел вперед, словно пуля, выпущенная из ружья, и каким-то чудом добирался до финиша целым и невредимым. О его смелости и дерзости ходили легенды, и как-то раз в субботу я решил сходить посмотреть гонки, в которых он принимал участие.

Мне не забыть этот день. Когда машина Джорджа пролетела мимо поднятого на финише флага, опережая остальные на добрых четверть мили, я с трудом, на подкошенных ногах добрался до бара, а рубашка прилипла к спине — от страха за него и нечеловеческого волнения я весь взмок.

Я понимал, что почти безнадежно пытаться пробиться к Джорджу, пока не разойдутся восторженные поклонники, поэтому решил подкрепить силы отличным бурбоном.

Примерно через полчаса после окончания гонок Джордж вошел в бар в сопровождении большой группы людей. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что его окружали обычные пьяницы и бездельники. Я не видел Джорджа больше полугода и с интересом рассматривал его. Мне показалось, что он похудел и выглядит намного старше. Я с изумлением отметил, что он пьет только имбирный эль, в то время как его спутники поглощают чистое виски.

Я не решался подойти к нему, поскольку его плотным кольцом обступила толпа почитателей, и, пока решал, что предпринять, Джордж сам заметил меня. Какую-то долю секунды на его лице отражалось удивление, потом он заулыбался и, кратко извинившись перед своими поклонниками, поспешил ко мне.

Он долго тряс мою руку:

— Как здорово! Где же ты пропадал все это время?

Я принялся рассказывать ему о своих делах, но быстро убедился, что Джордж едва слушает меня.

— Я должен поговорить с тобой, — перебил он меня. — Только сначала избавлюсь от этой оравы. Подожди меня на улице, потом вместе пообедаем.

Я охотно согласился, и Джордж вернулся к своим спутникам, которые с любопытством глядели на нас, очевидно недоумевая, кто я такой.

Мне не пришлось долго ждать. Джордж удивительно легко избавился от прихлебателей и через пятнадцать минут появился на улице. Схватив за локоть, он потащил меня к своему «бугатти».

— Все еще ездишь на этой старушке? — усмехнулся я, осторожно садясь в машину.

— Да, иногда ее приходится ремонтировать, но я с ней ни за что не расстанусь. — Джордж уселся за руль. — Ужасно рад тебя видеть. Куда поедем? Как насчет «Макса»? Там отлично кормят.

— Согласен. Только не гони, — попросил я. — Я не привык к большим скоростям.

Джордж рассмеялся и завел мотор. Ехали мы довольно медленно. Джордж подробно расспрашивал меня о моей поездке в Вашингтон, так что я даже заподозрил, что он просто не желает говорить о себе, пока не пройдет радость от внезапной встречи.

Мы отыскали в ресторане тихий уголок и заказали легкий обед. Я спросил Джорджа, что он будет пить, но он покачал головой:

— Я завязал. На это ушло много времени, но при моей работе пить нельзя.

Я заказал себе бутылку десертного вина.

— Похоже, Джордж, ты теперь известная личность. Почему ты вдруг всерьез занялся гонками?

Он странно взглянул на меня:

— А почему бы и нет? Ты же знаешь, я без ума от скорости.

— Да, но не думал, что настолько. В конце концов, если тебе хочется погонять, у тебя всегда под рукой «бугатти». Честно говоря, мне кажется, что ты ужасно рискуешь. Сегодня ты меня до смерти напугал.

Джордж кивнул:

— Ты всегда рассуждал здраво. Но у меня есть очень веская причина.

— Ну уж, наверное. Никогда не видел такой безумной гонки и надеюсь, что больше не увижу. Неужели ты только этим и занимался последние полгода?

— Мне было нелегко. Мне далеко до всех этих профессионалов по части уловок, а, можешь мне поверить, их в гонках предостаточно, Чтобы выиграть, я должен быть быстрее всех, и это мой козырь.

— Но ведь победа не так уж и важна, — заметил я, нахмурившись. — Я хочу сказать, что ты не из тех, кто стремится выиграть любой ценой, и, по-моему, тебе есть что терять.

Официант принес первое