Паленая месть - Владимир Григорьевич Колычев

Толик попробовал. Классическая боксерская двойка опрокинула Кузю на землю.

— Еще?

Поднимаясь, Кузя исподлобья смотрел на него. Мордой своей оценил силу удара, понял, что без ножа победить Толика шансов нет. Понял, но не успокоился.

— Ну давай, добивай! — Кузя раскинул руки, подставляя себя под удар.

— И добью! Если пойдешь на речку!.. Домой давай!

— А на речку что? Гарик не разрешает?

— А давай на речку! Объясню!

Толик снова принял стойку. Кузя для него сейчас все равно что лежачий. А лежачего он не бьет. Но если он пойдет на речку, Толик с удовольствием пропишет ему. Он даже хотел, чтобы Кузя повернулся к нему спиной.

Но Кузя, глянув на Толика, как на покойника, сплюнул ему под ноги кровью и пошел к дому.

Глава 4

Труп уже в морге, милиции нет, оцепление снято, в память об убийстве остался только меловой силуэт на лестничной площадке. Убили Шатова сегодня утром, а Валентин узнал об этом только вечером. И то случайно узнал. Отправился на улицу Карла Маркса, зашел в знакомый дом, позвонил в квартиру. Дверь открыла довольно-таки молодая, но запущенная женщина, бесформенная прическа, давно не мытые волосы, красные щеки, то ли от слез, то ли от жары, двойной подбородок, жирные бока, толстые ноги. Ситцевый халат, из кармана торчит носовой платок.

— Здравствуйте, вы супруга Шатова Леонида Корнеевича? — показывая удостоверение, спросил Валентин.

Вчера он пытался следить за Шатовым, но только время потерял. Мужчина упорно не желал выходить из дома. Как будто прятался от кого-то. А может, и прятался. Но не спрятался.

— Сколько можно? — Женщина сначала всплеснула руками, только затем всхлипнула.

— Я понимаю, такое горе! Но убийцу нужно искать, вы же со мной согласны?

— Да я-то согласна! — Шатова распахнула дверь, в виде одолжения впуская Валентина в квартиру.

А квартира трехкомнатная, улучшенной, разумеется, планировки, хороший ремонт, дорогие обои, превосходная мебель, новая, на стене настоящий персидский ковер. Кукла на полу валяется, руки выкручены, губы накрашены, просто помадой мазнули. Это и дочь могла сделать, и сын.

— Дети дома? — спросил Валентин.

— Дети у мамы.

На этот раз Шатова расплакалась.

— Вы кого-нибудь подозреваете в убийстве?

— Кого я подозреваю?.. Мне сказали, что это было ограбление.

— У Леонида Корнеевича что-то пропало?

— Что-то?! Бумажник пропал, часы дорогие. «Ориент», Леня их за двести рублей брал, считай, моя зарплата!.. На работу шел! А вы что, не знали? — встрепенулась женщина.

— Что часы пропали? Нет, не знал…

Шатова набрала в легкие воздух, сейчас потребует удостоверение, а Валентин всего-навсего участковый. Объясняйся потом.

— Дело в том, что я по другой части, ограблениями и убийствами не занимаюсь. Меня больше интересуют хищения социалистической собственности, — рукой оглаживая дорогой румынский шкаф из гарнитурной стенки, сказал Сухарев. — Вы меня понимаете?

— ОБХСС, что ли? — разволновалась Шатова.

— Муж ваш водкой торговал.

— Быть такого не может!

— Оттого и денежки водились. Оттого и ограбили.

— Не надо наговаривать на моего мужа!

— Вашему мужу уже все равно, а его убийце нет. Сидит он где-то под кустом, дрожит, надеется, вдруг пронесет. А не пронесет! Потому что мы его найдем и посадим. А может, и расстреляем… Слышали, две фуры с водкой угнали? Двух водителей и одного экспедитора убили.

— Экспедитора?! Нет, не слышала. — Шатова едва заметно отвела взгляд.

— Колтунова Севастьяна Ильича убили, — Сухарев внимательно смотрел на нее. — Не знаете такого?

— Колтунова?.. Ну, что-то слышала…

Похоже, Шатова поняла, что правду скрыть не выйдет.

— Что вы слышали?

— Да Леня что-то говорил, уже не помню, что именно. Звонил кому-то, фамилию эту назвал.

— Кому звонил?

— Не знаю, не помню.

В дверь позвонили, Шатова вздохнула, тяжело поднялась со стула. Валентин вышел за ней в прихожую, она открыла дверь, и он увидел, как порог переступает жена Колтунова. В черной косынке, но в светлом сафари, необыкновенно чувственная в своей траурной печали.

— Мои соболезнования, Ирина Денисовна! — сказал Валентин.

Шатова дернулась, как будто ее к электрической розетке подключили. И Колтунова напряглась.

— Мы с вами знакомы? — удивленно повела бровью она.

— Капитан милиции Сухарев. Мы как раз с Виолеттой Владимировной про вашего мужа говорили. Странно, вас она знает, а вашего мужа нет.

— Мой муж погиб.

— Я знаю. Возможно, ваш муж и муж Виолетты Владимировны погибли от руки одного и того же человека.

— Моего мужа убили бандиты, он перевозил товар, на них напали.

— Ваш муж перевозил водку. Оптом.

— И что?

— И Леонид Корнеевич торговал водкой. В розницу. Из-под полы.

— Мне об этом ничего не известно.

— Ваш муж мог поставлять ему водку? Он же имел к ней доступ?

— Мой муж не занимался ничем противозаконным! — Колтунова, нахмурив брови, гневно взглянула на него.

— Зачем Шатов приходил к вам домой позавчера? — спросил Валентин.

— Шатов?! Ко мне?! — От волнения Колтунова раскраснелась.

— Увез, привез, зашел к вам… Я так думаю, он брал у вас водку. Для торговли, — Сухарев нарочно смягчил ситуацию.

Шатова нахохлилась, уперла руки в бока, возмущенно и с подозрением глядя на подругу.

— А-а… Ну, вообще-то, водка у нас была, — засуетилась Колтунова. — Севастьян как-то смог достать пару ящиков… А мне сейчас деньги нужны, похороны, сами понимаете, Леня вызвался помочь, давай, говорит, я продам ящичек, деньги, говорит, хорошие.

— Две мои зарплаты. Если по двойной цене, — кивнул Сухарев.

— Я еще подумала, может, два ящика продать, а на поминки самогона можно наварить, — на ходу сочинила Колтунова.

— А как же заводское начальство? Неужели зажмут ящик-другой водки на такое дело? Все-таки подчиненный погиб, защищая государственную собственность.

— Об этом я тогда не подумала. Ну, когда про самогон думала, — нервно зачастила Колтунова.

— Или вашего мужа в сговоре с бандитами обвиняют? — спросил Валентин.

— Кто обвиняет? — встрепенулась женщина.

— Ну на заводе.

— Мой муж погиб как герой! И вы не смеете очернять его честное имя!

— Я не очерняю, я всего лишь предполагаю… Ваш муж давно был знаком с Леонидом Корнеевичем?

— Ну как давно… Два года уже…

— Как раз сухой закон ввели, водка стала дефицитом, а Севастьян Ильич имел к ней доступ. На этой почве и познакомились, или нет?

— Нет, конечно! — мотнула головой Шатова.

— Вы можете отрицать взаимовыгодное сотрудничество между вашими мужьями. Но если сотрудничество было и вы что-то скрываете, убийцы ваших мужей могут уйти от наказания. Вам же не все равно?

— Не все равно! — вскинула голову Колтунова.

— А вашим мужьям все равно, приторговывали они водкой или нет. Уже все равно. Если приторговывали, то по мелочи, правда?

— Может, и по мелочи… То есть да, по мелочи, — глянув на Шатову,