Критическая метаморфоза - Максим Похил

обещал после этого уйти, но Элай уже не слышал её. А просто обернулся к Светлане и с довольством, практически крикнул: — Это правда? Марк возможно мёртв?

Его колега и мать Марка одновременно выпучили глаза. Светлана, естественно, не знала, что ответить, а вторая просто с ужасом пыталась проглотить ком в горле, всё время поглядывая c одного на вторую. Но ему и не нужен был ответ, поэтому с угаром и ненавистью добавил: — И этим, выходит, что бог всё-таки есть?! — мать Марка, понимая, что происходит не прикрытое глумление над её сыном, не мочь сдержаться, горько в голос зарыдала.

Лиза, возымела шоковое состояние, но сумела вовремя с ориентироваться и злостно толкнула его ещё дальше от Светланы, при этом громко послав матом. Подбежала к Светлане, обняла и прикрыла собой, чтобы прохожие не оглядывались на плачущую женщину.

— Что на тебя нашло?! — возмутилась колега, но он не слушал.

Элай довольствовался тем, что сделал. Только сказал это, он больше от неуважения к Марку, но по факту, Светлана так же была причастна к поведению своего сына, как минимум из-за данного ею воспитания.

Та и на свою коллегу ему было глубоко наплевать, учитывая то, что он знал, как она же, ещё не давно, за его спиной, науськивала его коллег, чтобы те любые его проколы, сдавали Грамму. А потом, если их накопиться обильное множество, попробовать избавиться от него и вставь на его место. В то время в издательстве Вениамина была выше всех зарплата, а Элай имел меньше всех опыта и авторитета. Но не вышло.

А в только что содеянном, его трудно винить. Столько неприятностей, сколько причинил ему Марк, не ощутил почти никто. Ну, наверное, кроме Дмитрия Вуурына и ещё нескольких. Это практически ежедневные конфронтации на парах, в коридорах, на улице, бывало, что Марк караулил его даже у дома. Постоянные унижения. Нападения, где всегда Элаю, Марк что-то разбивал, от колена до макушки головы. А сколько проблем он повстречал, ввиду лишь того, что все знали о плохих взаимоотношениях этих двоих и поэтому, тяжело шли на общение с ним. Никто не хотел дружить и общаться, боясь, что Марк будет относиться к ним так же, как и к Элаю. Его круг друзей и общения фактически и состоял из людей, ненавидевших Марка.

А причина неприязни была очень проста. Элай просто противился агрессии. И это Марк воспринял, как оглашение вечной вражды.

И да, к слову, были люди, которые смерились с выкидками Марка и просто терпели. Даже больше скажу, таких большинство. Некоторые уповали на то, что семья Марка была богата, поэтому страшно было обращаться к кому-либо. Ведь, по их мнению, у него могли быть связи. Остальные находили другие причины и тоже тихо молчали. Но Марка не хватало на всех, поэтому бояться доводилось не многим учащемся.

Элай был не из храбрецов, а их «похуистов», это он сам себя так охарактеризовал, но стоило ему своё мировоззрение, очень дорого.

Ведь даже когда Марк, вроде как успокаивался и при их встрече, не происходило неурядиц, то всё равно люди действовали по привычке. И в этом случае ему ничего не оставалось, кроме того, чтобы смериться и обходиться фактически без друзей.

На лице Элая виднелась улыбка победителя и ему было совершенно всё равно, что Марк может оказаться живым и уже тем более, наплевать на то, что подумают о нём окружающие и коллеги по работе, после того как Лиза поведает всем об этом инциденте, затем выставив его мясником, садистом и изувером.

А наплевать было потому, как он считал, что понять его самого, в этом случае, может только лишь такой как он, а его колега явно не подпадала под этот критерий. Поэтому Элай решил не дожидаться лишних комментариев, просто вернуться обратно в офис, ведь двадцать минут уже прошли.

Вернувшись, он застал всё тот же балаган. Пребывая в хорошем расположении духа и наплевав на выстроившуюся очередь к Грамму, он забегает в его слегка приоткрытый кабинет. Вслед ему начали создаваться крики возмущения. На что был получен ответ всем сразу, перед захлопыванием дверей: — Он меня вызывал.

И плевать, что скорей всего, почти всех в очереди, Грамм тоже вызывал. В кабинете, помимо Грамма, молча сидела ещё одна сотрудница. И внимательно смотрела на начальника. Как только Элай закрыл за собой двери, Грамм тут же поднял на него взор.

— Эээ, — он перевёл взгляд на ждущую подчинённую, — Вера, отчёт я потом посмотрю, так что увидимся уже завтра. Давай, ты можешь быть свободна, — на что вторая радостно отреагировала и с улыбкой вышла.

— Какие-то вопросы? — обыденно обратился Элай и сел на место предыдущей.

— Нет… — устало и удручающе выдавил Грамм, — Ты выслушай, спокойно, что я тебе скажу, только не перебивай.

— Да, конечно, — присел на кресло.

— Даже не знаю, как сказать… Дело в том… — очень тяжело проговаривал Вениамин.

Элай слегка напрягся, но виду не подал.

— Мне сегодня с утра, поступила скверная информация. Есть у меня пару информаторов, не буду говорить… — и машинально полез в карман за сигаретой, — Ой, блин… Раньше мне как-то не доводилось говорить такое, — поднёс папироску к губам и подпалил лежащей зажигалкой на столе, — Ну раз уж взялся, то… — вдохнул дым и сразу же выпустил обратно, через правое плечё, направляя на пол своего кабинета, — Я сначала не поверил! Но позже, увидел это в не афишируемых сводках полиции.

— А что случилось? — холодно на лице, но тревожно в душе, спросил Элай, ведь сразу же ему полезли мысли о Элиасе.

— Ну я думаю ты мальчик взрослый, так что, наверно, давай по факту… — секундная пауза и вдумчивое всматривание в глаза Элая, — Андрея нашли мёртвый в своём доме… — Элай подавился слюней и кашлянул, — Одного, без никого с простреленной головой.

— Всм… Я не… Всм… Стоп. Не может такого быть! — он покрылся холодным потом.

— Может. Пока информацию не распространяют.

— Что?! Я не верю! Докажите! — руки у него начали трястись, а сердце биться, как сумасшедшее.

— Не кричи пожалуйста… нас могут услышать. И я не могу тебе сейчас доказать. Мало того, если ты потребуешь их у кого-то, кто мог бы тебе это предоставить официально — с тебя потребуют объяснение, от куда ты об этом узнал. А я буду всё отрицать. И тогда у тебя появятся проблемы. Так что…

— Ну так же нельзя! Я хочу хоть что-то увидеть или услышать. Может вы вообще ошиблись! Давайте я даже его наберу! — резко достал смартфон и не смочь включить его,