Критическая метаморфоза - Максим Похил

— Тоже о бывшей? — заулыбался первый.

— Именно! Короче встречался год с одной. Меркантильной и эгоистической, но красивой и в меру сексуальной. Тоже жила у меня, правда мы с ней сразу расставили точки над двумя известными буквами. Обсудив, что у нас это только ради плотский утех, — и ответил сразу на выпученные глаза, в том числе и Элая, всё ещё не поднявшего голову, — Да, я знаю, что мне нереально фартануло, не отвлекайтесь. По её словам, нет смысла для меня было рассчитывать на большее. Я прекрасно понимал, что я такой у неё не один, поэтому в этом вопросе тоже от неё не отставал. Но относился к ней хорошо. И вот где-то после нескольких месяцев, она врывается ко мне домой, и начинает орать. Крича, мол оказывается я ей тоже изменял! Слышите? Тоже. Меня это настолько рассмешило, из-за чего её даже начало бросать в истерику, — и рассмеялся.

— Ого, а что дальше было?

— Аа? — утирая глаза, — Да что? Расстались тем же вечером и больше не виделись. Кстати, удивительно, но через знакомых, я узнал, что моя тоже недавно вернулась к маме в пригород, — первый и второй переглянулись.

— Мда, — заговорил третий, — Вот, так встречаешься ты с девушкой, случайно узнаёшь о том, что она недавно рассталась с кем-то и думаешь, какой же дурак был парень, который тебя потерял, а потом проходит время и ты понимаешь, что дурак не тот парень…

— Это да, — подтвердили первые два, — А ты Элай, чё молчишь?

И вот наконец он поднял голову: — А что, вы что-то спрашивали?

— Да нет, просто истории бахаем, вот. Может и ты чем-нибудь поделишься?

— Я? Ну в принципе могу. Только, она возможно вам не подойдёт, ведь про девушек, у меня историй нет, — договорил, кривя лицом.

— Да не важно, расскажи хоть о чём-то. Тут бы просто время убить.

— Ну хорошо тогда. Написал мне сегодня с утра один старый заказчик, с которым я уже полгода не работал. Прошлый раз, он меня кинул. Приходит мне ближе к обеду сообщение, — достаёт смартфон и читает, — «Есть для тебя работа». Я смотрю, подписан: «Кидало». Идентифицировав человека, отвечаю: «Я вообще-то не общаюсь с теми, кто меня кидает, но в случае погашения неурядицы, выслушаю». Минута проходит и ответ: «Попрошу не подтасовывать факты. Наша компания никого на деньги не «бросает», это была ваша вина. Но давайте не будем о прошлом. Дело в том, что под один проект, клиент просит именно вас». Я тут же отвечаю: «Долг погасите и будем говорить». И их комментарий не заставил себя долго ждать: «Я вас понял, тогда скажу, что вы мертвы. Прощайте», — дочитал и поднял взгляд, решив посмотреть на реакцию.

Она была странной, на лицах колег виднелась неловкость. А Элай замолчал и поднял взгляд на входящего в зал, долгожданного всеми, Вениамина Грамма.

Он зашёл в офис и многозначительно кивнул. Находясь здесь выше всех ростом, он ощущал себя намного авторитетней и солидней остальных. Элай тут же учуял, сидя в десяти метрах, резкий запах его духов, подумав про себя при этом: «Как Дэриэл вообще находиться с ним рядом, он что, флакон на себя вылил? Каждый раз одно и тоже».

Вениамин зашёл в глубь кабинета, после этого, уже абсолютно все задались похожими вопросами.

Использовал он столько парфюма, лишь в случае, когда выпивал за рулём и ему нужно было как-то перебить запах. И если за все три года, пока он этим занимался, об этом не догадался даже Элай, то значит делает это умело. Да и так выходило, что пьёт он исключительно под конец недели, когда к нему, по расписанию и приходит Элай, но это не связано с персоналиями, а в начале недели, в дни Дэриэла, от этого запаха не остаётся ничего.

Вениамин Грамм, напоминал Элаю одного полицейского из практики, когда они с коллегой пришли в один из ближайших участков, брать интервью в опер уполномоченного. В один момент, когда они уже начали задавать ему, заранее подготовленные вопросы, в кабинет зашёл пузатый тип (у Грамма не было проблем с весом, но всё близилось к этому), с погонами посерьёзней и с аналогичным душком. Приехавший, как позже выяснилось, на иномарке, припаркованной за три квартала, где-то в гаражах. Чтобы никто не видел, потому как с его зарплатой, он за всю жизнь, не мог бы позволить себе такого. Подошёл к интервьюируемому, тыкнул пальцем на лежащее у него на столе дело и без стеснений, при всех сказал: «Этих отпускаешь». Тот, виновато кивнул и побледнел, увидев взгляд Элая.

Грамм со временем, всё больше и больше пытался пользоваться своим положением. Фактически цензурируя и проверяя кажое слово журналистов ниже по ланке и напрямую указывая, что им можно опубликовывать, а что нет. Про кого можно употреблять такие термины, а о ком нет. Вынуждал всех сбрасывать ему отчёт о всех наработках, пишущих параллельно его заказам, на эту же тему, либо резонансные новости, в том числе тех работников, которые фактически не являются его подчинёнными. А в случае не повиновение, практически ставил ультиматум редакторам других соседних издательств уповая на свой стаж и знакомства.

Как только все увидели, что никакого серьёзного собрания не будет, а Вениамин Грамм решил просто в начале месяца, что редко бывает, сверить планы и выработку, сразу зашевелились и забегали для виду. Чтобы не давать никаких поводов начальнику для замечаний.

Вениамин углядел «кипящую» работу, ухмыльнулся и как всегда, сказал: «Так, кто там сегодня, быстро ко мне с отчётом, только сразу о главном и уложитесь в пять минут. Дальше…», — его сбила с мысли, рядом стоявшая Влада.

Слегка боясь взглянуть ему в глаза, с огромной и тяжёлой папкой, в руках. Папкой с информацией для статей, которую она готовила неделю. Впервые, так как только-только она решила свой вопрос с принтером, до этого ей не доверяли делать эту довольно муторную работу, но публичную.

Элай, смотря ему в глаза, без сомнений понимал, что Вениамин сейчас скажет.

— Влада, эббфф… Давай всё-таки кто-то другой выступит, передай папку слева от себя. Да, именно ему… — он показал пальцем на первого попавшегося сотрудника, — А сама подожди. Подойдёшь в конце… — Элай за всё время уже настушался сотен вариантов фраз, которые использует Вениамин для того, чтобы не замечать своей подчиненной Влады, каждое собрание. Оставляя её персону на потом и всегда последней, если вообще давал ей какое-то время. В чём бы не заключался вопрос или просьба.

Причина состоит в