Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон

причину с терапевтом, глядишь, и излечился бы от своей фобии!— часто ворчала Элен. Она считала, что он передал это расстройство детям своей зацикленностью на чистоте. Отвернув голову, Дюваль демонстративно протягивал им носовые платки, когда они громко шмыгали носами или у них текли сопли. «Им не помешает вовремя воспользоваться носовым платком, а не катать из козявок шарики и потом разбрасывать их где ни попадя!» — парировал Дюваль, и на этом разговор заканчивался. И он точно не пошел бы с этой проблемой к психиатру. За долгие годы комиссар научился жить со своей фобией. Но старался избегать ситуаций, когда его или кого-то еще могло бы начать тошнить, что при его работе было непросто. Но пока он контролировал ситуацию, у него все получалось. Так, он мог спокойно выносить вид разлагающегося тела, но наткнуться на лужу блевоты, оставленную каким-нибудь пьяницей, было для него чересчур. От одной мысли об этом у Дюваля сдавило горло, и он заставил себя отвлечься и подумать о чем-то другом. «Соберись, соберись. Вдох. Выдох». Двадцать минут, казалось, растянулись на целую вечность. Не поворачивая головы, Дюваль пытался рассмотреть в иллюминаторы, как далеко они от Сент-Маргерит, но от вида волн на фоне качающейся линии горизонта у него закружилась голова. Он тихо застонал и, чтобы отвлечься, попытался вспомнить, что ему известно об островах. Оба островка неподалеку от Канн — Сент-Маргерит и Сент-Онора — в VI веке относились к Лигурии[13]и назывались Леро и Лерина, оттуда и пошло название — Леринские острова. Сент-Онора — самый маленький из этих двух островов, — если плыть от Канн, шел сразу же за Сент-Маргерит.

На нем стояло Леринское аббатство, цистерианский монастырь, в котором уединенно жила горстка монахов, делая вина и ликеры, известные далеко за пределами южной Франции. Судно еще раз перекатилось на волнах, и Дюваль тут же запретил себе вспоминать о еде и выпивке. Он погрузился мыслями в куда — более воинственную историю Сент-Маргерит, чья мощная крепость до XIX века использовалась как тюрьма. Самым известным ее заключенным, безусловно, был «человек в Железной маске». Он провел в одиночной камере более одиннадцати лет. Ето личность никогда не была установлена, равно как и причины, по которым Людовик XIV засадил его в эту тюрьму. Человека в железной маске до сих пор окружают легенды. Неужели и правда король-абсолютист обрек на вечное заточение собственного брата-близнеца и тем самым обеспечил себе право на престол?

Паром замедлил ход, и Дюваль снова вздохнул и отважился еще раз посмотреть в иллюминатор. Покрытый пиниевым лесом остров растянулся перед ним темной полосой. Слева возвышалась величественная крепость. Прямо перед ним стояли, тесно прижавшись друг к другу, несколько рыбацких домиков, к которым вели два пирса. Капитан дал команду заглушить двигатель, паром сильно закачался влево-вправо и наконец замер. Дюваль попытался встать. Ноги онемели, и он схватился за скамью. Господи, как же ему было плохо! Шатаясь, комиссар медленно подошел к выходу и сделал глубокий вдох, наполнив легкие свежим прохладным воздухом.

— Последний паром отправляется сегодня в пять часов! — напомнил ему кто-то из команды. — И будьте осторожны, когда пойдете обратно, волны то и дело перехлестывают через пирс, вас может смыть в воду.

Дюваль кивнул. Меньше всего ему хотелось сейчас думать, как он будет возвращаться. Желудок никак не успокаивался. Совершенно растерянный, комиссар стоял на пирсе и жадно глотал воздух. Ледяной ливень барабанил ему по голове, но он этого не чувствовал. Старушка напялила на себя дождевик и храбро потащила тележку по пирсу. Ее встречал пожилой мужчина. Вилье уже бежал к берегу, спрятав недавно обритую голову в капюшон куртки. Дюваль осмотрелся. У соседнего пирса покачивались четыре корабля: впечатляющий двухмачтовый деревянный парусник, классическая белая парусная яхта, шикарная широкая моторная яхта и моторное судно поменьше, которое так раскачивалось на волнах, что казалось, будто вот-вот перевернется. Трепетала на ветру преграждавшая подход к деревянному паруснику лента. Дождь хлестал Дювалю в лицо. Пара чаек с дикими воплями отчаянно бросались в порывистые воздушные потоки. А потом внезапно налетевший шквал отвесил комиссару такого пинка, что он подпрыгнул на месте и поспешил к берегу. Что за погода! Ему определенно не стоило возвращаться, пока все не успокоится.

* * *

— Bonjour, мсье комиссар.

Ив Дерме, один из криминалистов, протянул Дювалю руку, удерживая другой рвущийся на волю зонтик.

— Хорошо добрались? Что за погодка! Мы уже почти закончили, остались пустяки. Хотите осмотреть место преступления?

Вообще-то Дюваль обычно так и поступал. Но именно сейчас ему меньше всего хотелось оказаться на корабле, который качало на волнах. Он потряс головой.

— Позже.

Ив Дерме все понял и ухмыльнулся.

— Я смотрю, поездка была не из приятных.

Комиссар неопределенно мотнул головой. Не хватало еще посвящать Дерме в личную драму.

— Ну? — спросил он вместо этого. — Что тут у нас?

— Настоящая бойня! — громко сказал криминалист, пытаясь заглушить шум ветра и бушующего моря. Он держал зонтик против ветра, чтобы тот не вырвался из руки. — Повсюду кровь. Все выглядит так, будто преступник и жертва долго боролись друг с другом. К сожалению, шкипер, обнаруживший тело, и молодая женщина из бистро, — криминалист указал кивком головы в сторону деревни, — топтались в каюте прямо по луже крови и разнесли ее по всему кораблю. Разумеется, оба еще и воды умудрились нанести. Короче, следы пропали.

Дюваль закатил глаза.

— Да что же это такое? Любой ребенок знает, что нельзя ходить по месту преступления. Я неправ?

— Наверное, молодой женщине не терпелось взглянуть на покойника. Он был ее другом или любовником, насколько мне известно. Наше счастье, что остальные жители деревни не страдают излишним любопытством и не помчались туда вслед за ней. А то бывали у нас случаи, — он скорчил ироническую гримасу. — А вот что нам дал шкипер «Зефира», — криминалист протянул комиссару нож в полиэтиленовом пакете. — Предполагаемое орудие убийства.

— Ah bon[14].

Брови Дюваля взмыли высоко вверх.

Криминалист объяснил, что Теольен пришел к ним поговорить о ноже по своей воле. Он также сообщил им, что этот нож нашла Алиса. Дюваль с интересом осмотрел рукоятку.

— Что это за фигура?

— Морская богиня, — объяснил криминалист.

— Доктор Шарпантье уже тут? — спросил Дюваль.

Дерме засмеялся.

— Вы плохо знаете господина судебного медэксперта. В такую погоду он и носа из дому не высунет. Будет ждать, пока ему всё доставят.

Дюваль кивнул.

— Еще что-нибудь?

— Если хотите, пройдемте на корабль, сами увидите, — еще раз предложил криминалист, но Дюваль не шелохнулся.

— Ладно, — продолжил Дерме, — Убитый — Себастьен Френе, 36 лет, родом