Сомнение Гурова - Николай Иванович Леонов

врунов и лицемеров, но на самом деле это не так. Янус сначала был демиургом, а затем уступил свое место Юпитеру, стал богом всех входов и выходов.

– Давайте обойдемся без экскурсов в римскую мифологию. Я о ней кое-что читал. Переходите к сути дела.

– Конечно. – Лиховцев пару секунд выглядел немного смущенным, но быстро взял себя в руки и проговорил: – В ходе некоего судебного процесса мой оппонент назвал меня лицемерным, двуликим Янусом. Меня это не задело, а вот клиент, которого я защищал, кстати сказать, очень образованный человек, решил вмешаться. Он сказал, что Янус был богом входов и выходов, а не лицемером. Дескать, я действительно знаю, как выбраться из любой ситуации, поэтому могу по праву именоваться Янусом. Эта история стала известна моим друзьям. Иногда они позволяют себе величать меня так. Этот дом, в котором многие из них любят проводить выходные, был ими назван клубом «Янус».

К тому времени, когда Лиховцев окончил изложение истории появления собственного прозвища и названия его городского особняка, собеседники уже оказались в библиотеке. Та же самая служанка подала зеленый чай адвокату и свежий кофе – Гурову. Сыщик не стал отказываться от второй чашки и тут же попробовал напиток, который опять оказался весьма неплохим. Лиховцев тоже пригубил свой чай.

– Забавная история. Возможно, когда-нибудь, на досуге, я попрошу вас изложить ее мне в полном варианте, – проговорил сыщик, едва адвокат закончил свой рассказ. – А сейчас скажите, какие дела вас связывали с Антоном Романовичем Зименко. Как часто он посещал этот ваш своеобразный клуб?

– Не могу, Лев Иванович, – тут же заявил Лиховцев и развел руками. – Статья восьмая федерального закона «Об адвокатской деятельности». Не могу разглашать сведения, полученные от моего клиента. Спросите у него сами.

– Я бы с удовольствием, но тут неувязочка вышла. Майор Зименко был убит сегодня ночью, – сухо ответил сыщик на предложение хозяина дома.

– Жаль. Неплохой человек был, – абсолютно равнодушно проговорил адвокат. – Но это дела не меняет. У господина Зименко есть наследники, которым может не понравиться, что я разглашаю доверенные мне сведения направо и налево. Вы порядок знаете, Лев Иванович. Пока они не разрешат мне говорить, я этого делать не буду. Исключение тут может быть только одно. Заведите на меня уголовное дело. Тогда я для своей защиты, скорее всего, и передам вам часть тех сведений, которые доверил мне мой клиент.

– Стало быть, информация о том, как часто он бывал в вашем доме и с кем здесь встречался, является частью адвокатской тайны? – ехидно поинтересовался Гуров.

– Именно такой договор с Зименко у меня подписан. Впрочем, как и со всеми остальными клиентами, которые удостаивались чести быть приглашенными в этот мой дом, – сказал Лиховцев. – Если вы захотите получить их список, то вам придется найти веские основания для того, чтобы заставить меня разгласить и эту адвокатскую тайну.

– Значит, по-доброму вы не хотите сотрудничать? – жестко поинтересовался Гуров.

– Лев Иванович, на меня ваши полицейские уловки не подействуют, – заявил Лиховцев и презрительно посмотрел на него. – Надавить на меня у вас тоже не получится. В этом я вас заверяю! Если хотите получить от меня какую-либо информацию, то действуйте по закону. Присылайте соответствующий аргументированный запрос в адвокатскую коллегию. Дальше все по порядку.

Гурову не впервые приходилось уходить ни с чем оттуда, где он надеялся получить сведения, необходимые для раскрытия преступления. Казалось бы, сыщику давно пора было к этому привыкнуть. Тем более что он прекрасно знал все способы, которыми можно вытянуть сведения даже из самых несговорчивых людей.

Однако Льва Ивановича до сих пор изрядно удивляло и раздражало нежелание некоторых людей помочь стражам порядка поймать преступника. Ему, не терпящему несправедливости, трудно было смириться с тем, что кто-то может покрывать насильников, убийц или воров только потому, что им не нравится конкретный следователь или просто раздражает само слово «полиция».

Сыщик не включал Лиховцева в число персон, подозреваемых в причастности к убийствам офицеров полиции. Конечно, было очевидно, что у адвоката рыльце в пушку, и какие-то не совсем законные дела за ним наверняка числятся. Но организовывать убийства или подталкивать к ним кого-то он был не способен.

У таких людей, которые кичатся своими связями и прячутся за ними, чтобы доказать свое мнимое превосходство, душа всегда трусливая. Тем более Лиховцев лучше других должен был понимать, что любая, даже самая косвенная причастность к гибели полицейских неминуемо упрячет его за решетку. Нежелание этого господина сотрудничать со следствием, прикрытое законом об адвокатской тайне, который, кстати, нетрудно обойти, выказывало в юристе лишь мелочную натуру, ежесекундно упивающуюся собственной властью над тем или иным эпизодом.

Выйдя из особняка Лиховцева, сыщик сразу же позвонил Станиславу, чтобы узнать, как у него продвигаются дела. Крячко сообщил лучшему другу, что почти закончил проверку Гафарова и освободится примерно через полчаса.

Гуров велел ему приезжать в главк, а сам связался с Евсеевым. Но только для того, чтобы убедиться в обрыве и этой ниточки. Тот сказал ему, что его люди не смогли найти никого, кто в последнее время целенаправленно интересовался бы поиском информации о полицейских, которые не прочь сотрудничать с преступниками за определенную мзду. Конечно, такие справки наводились постоянно людьми из криминальной среды, но все они делали это исключительно в своих личных интересах.

Впрочем, информация, полученная от Евсеева, оказалась не совсем бесполезной. Она лишь укрепила выводы Гурова о том, что убийца полицейских не принадлежит к преступному миру. Все детали этих злодеяний говорили о том, что серийный убийца мстит за поруганную честь мундира, а не за то, что его кинули продажные полицейские во время каких-то криминальных делишек. Сыщик лишь укрепился в подозрении о том, что киллер – действующий либо бывший сотрудник правоохранительных органов. Он имеет доступ к закрытым базам данных или знает о продажности оборотней в погонах из первых уст.

По дороге в главк Гуров решил заехать в криминалистическую лабораторию. Конечно, материалы по последнему убийству еще вряд ли были отработаны хотя бы наполовину, но отчеты специалистов по остальным преступлениям сыщик уже получил. За исключением одного – анализа грязи, которой убийца мазал мундиры своих жертв.

Как и предполагал Гуров, никаких образцов ДНК или отпечатков пальцев на местах убийств Желизняка и Писарева эксперты не обнаружили. Сыщик не сомневался в том, что и после исследования вещественных доказательств с убийства Зименко результаты будут теми же.

Надежда на то, что анализ образцов грязи даст какую-нибудь зацепку, тоже была не особенно велика. Скорее всего, землю преступник набирал где-то поблизости