Лучший приключенческий детектив - Татьяна Дегтярёва

своего угла голос Боб, — поговаривают, Дюма использовал труд «литературных негров». Вся эта дурно пахнущая история с Огюстом Маке…

— Хорошо, — не дослушал француза Пушкиндт. — А Сю, Феваль, Понсон дю Террай, Верн, Золя, Бальзак, Гюго? Вольтер, в конце концов! Вы знаете, сколько книг написал Вольтер? Двадцать тысяч писем и более двух тысяч книг и брошюр! И все от руки, гусиным пером! Без «книггеров», авторучек, печатных машинок и уж тем более без компьютеров. Впрочем, оставим в покое титанов. Возьмем более подходящий к нашему случаю пример… Оливье Глу, более известный как Гюстав Эмар. Старший современник и коллега нашего героя, автор многочисленных произведений авантюрного жанра, один из классиков европейского вестерна, «индейский Дюма». Между прочим, он тоже бывал в Америке: как в Южной, так и в Северной. И тоже принимал самое активное участие во франко-прусской войне. Прожил всего на год больше Буссенара, но в отличие от него писательствовал всего 27 лет. Но строчил Эмар в исключительно высоком темпе. Только за 1867 год он выпустил 15 книг! Конечно, если «Невидимок Парижа» считать за пять романов одного цикла. Но там и действительно — 5 томиков по 300 страниц с хвостиком в каждом. Хотя этот цикл Эмар писал не один, а в соавторстве с Анри Кризафюлли. Впрочем это не так существенно… А вы говорите, Буссенар чрезмерно плодовит. Я упиваюсь этим фактом! Ха, ха и ещё раз ха!

— Сдаюсь, — поднял руки Робер, хотя вопрос о «чрезмерной плодовитости» поднял не он.

— То-то, — умиротворенно улыбнулся сыщик-литературовед. — А посему мы можем заключить: Анри Летюрк и Луи Буссенар — один и тот же человек. А мадмуазель Анна — пожалуй, единственная его наследница. Так сказать, наследница по прямой.

9. Великий конспиратор

21 час 46 минут 03 секунды.

Наследница Буссенра. Наследница по прямой… Хотя прямая, надо сказать, вышла с некоторым изгибом.

Насколько знал Робер, согласно официальным данным, детей у Буссенара не было: ни родных, ни приемных. Но если принять на веру романтическую версию Пушкиндта и не менее романтическое фамильное предание семейства Латуркиных-Богдановых о бурном южноамериканском романе сочинителя, то вот она — наследница буссенаровых миллионов. Тех самых, из-за которого Боба едва не отправили к праотцам в Париже.

Робер Робер отложил в сторону простреленную книгу, пригладил растрепавшиеся волосы, и, решительно откашлявшись, рассказал Пушкиндту и Аннет, первым встреченным им в России незнакомцам, всё, что ему было известно о сокровищах Буссенара: и о карте Австралии, и о старинной книге, и о пожелтевшем от времени ветхом выпуске «Журнала путешествий». Умолчал лишь о смерти Лелуша и головорезах из «Красной звезды»: нечего раньше времени запугивать русских. С них хватит и известия о страшной кончине Деда.

«В конце концов, — подумал Боб, — без помощников сокровищ мне не отыскать. А этот русский сыщик-литератор, кажется, в своем вопросе профи. Вон фактами сыпет, что профессор из Сорбонны… Да и Дед не зря же приказал его разыскать. Деду в этом вопросе можно доверять… А Аннет… Что Аннет. Как-никак наследница по прямой (хоть и с крючком). В отличие от меня. Я к этому Буссенару уж точно не имею ни малейшего отношения».

В продолжение рассказа Робера Анна сидела с широко распахнутыми глазами, а Мишель Пушкиндт постоянно вскакивал и, обращаясь к портрету своего великого предка, не то по-русски, не то по-латински экзальтированно вскрикивал:

— Grandiozus! Velikolepnikus! Liod tronulsia!

Когда француз закончил свой рассказ, владелец «Порфирия Петровича» вновь перешел на французский:

— Сокровища Буссенара! С ума сойти можно! Ай да Франсуа, ай да сукин кот!.. То-то я и смотрю, в последнее время он просто засыпал меня вопросами о Буссенаре… — Добавил на всякий случай: — Я порою консультировал его по телефону.

— Но откуда вы знали моего деда? — спросил Боб.

— О, мы с Франсуа давние товарищи. — На устах Пушкиндта расцвела ностальгическая улыбка. — Познакомились ещё в прошлом веке… уже в прошлом тысячелетии, в Нижнем Новгороде. Я был там в командировке, а ваш дед путешествовал тогда по маршруту Александра Дюма. Тоже пересекал Россию с севера на юг: от Питера до Чёрного моря, по Волге и Каспию через Кавказ.

Боб был наслышан о той поездке Деда (сам-то он ещё тогда под стол пешком ходил). Таким экстравагантным способом страстный, как выразится Пушкиндт, «глобтроттер» Франсуа Робер решил отметить своё 56-тилетие. Ведь ровно столько было и автору «Графа Монте-Кристо» во время его триумфального странствия по Российской империи. Дед любил пошутить по поводу той поездки: «Россия — самая консервативная страна в мире. На дворе конец двадцатого века, а здесь ничего не изменилось со времен Александра Дюма: по-прежнему обожают всё французское и воюют на Кавказе».

— А потом мы пару раз встречались в Париже, — продолжал предаваться воспоминаниям Пушкиндт. — Ну и так, иногда созванивались… Как раз на прошлой неделе Франсуа несколько раз звонил мне. И всё насчет Буссенара. Интересовался личной жизнью и маршрутами путешествий романиста. Кстати, я и дело с Летюрком так быстро провернул лишь потому, что уже успел погрузиться в тему, основательно ознакомившись с биографией писателя-путешественника. Не без гордости скажу: пока я занимался расследованием, то успел совершить на ниве буссенароведения маленькое, но все-таки открытие! Оказывается, некоторые события своей биографии писатель зашифровал в своих книгах!!! Это изумительно! Вот вам пример. Наш романист, как известно, был страстным охотником, а так же ветераном франко-прусской войны. И нате вам, пожалуйста — на страницах произведений Буссенара мы встречаем Андре Бреванна: путешественника, охотника-любителя, участника обороны Парижа, а по совместительству ещё и босеронца. Весьма автобиографично, по-моему. Или. Пример из «Приключений парижского гамена в стране львов». Один из героев романа, бывший жандарм Барбантон, сбегает в Африку от ежечасно тиранящей его супружницы по имени Элоди Лера. Сам же писатель, как известно, удрал в экспедицию от своей первой жены — Розали Леша. Смотрите, какая интересная пара: Лера — Леша, Крыса — Кошка[18]. Как тут не вспомнить поговорку: «хорошей кошке — хорошая крыса»[19]? Да уж, обе мегеры хороши. Одна явно стоит другой. Как в жизни, так и в романе… Вот такой вот Великий… нет, не Комбинатор, а Конспиратор, наш мсье беллетрист!.. Это ещё что! — Пушкиндт по-кавалеристски рубанул рукой воздух. — В своём дебютном романе «Десять миллионов Рыжего Опоссума» Буссенар пишет о некоем Сириле, молочном брате главного героя, который вместе с ним пересекает Австралийский материк. А ведь у романиста и впрямь был молочный брат. И был он не кем иным, как старшим братом второй супруги писателя — Альбертины. И звали его… — Пушкиндт с хитрецой взглянул на слушателей,