Испытательный полигон - Майкл Коннелли

Присяжная номер одиннадцать, — ответила судья.

Специалист по декорациям. Та самая, за которую я боролся на отборе. Одна из моих фаворитов. Её потеря была бы ударом. Но отмена всего процесса была бы разрушительнее и, скорее всего, привела бы к затяжному переговорному миру.

— Предложения? — спросила Рулин.

— Здесь нет иного выхода, кроме как признать разбирательство недействительным, — сказал Маркус.

— Ваша честь, он гонится за отменой суда, потому что знает, что проигрывает, — сказал я.

— Что вы предлагаете, мистер Холлер? — спросила Рулин.

— Средний инкубационный период — около пяти дней, — сказал я. — Давайте отложим заседание до понедельника. В понедельник мы увидим, заболел ли кто‑то ещё, и только тогда суд примет решение.

— Может быть и дольше пяти дней, — возразил Маркус.

— Возможно, — сказал я. — Но это мы узнаем только в понедельник. Другим присяжным уже сообщили о заболевании одиннадцатой?

— Им сообщили только, что из‑за болезни одного из присяжных слушания сегодня не будет, — сказала Рулин. — Я, конечно, свяжусь с ними и сообщу подробности. И порекомендую пройти тест. Ещё что‑нибудь, господа?

— Если симптомы проявились только вчера вечером, она могла заразиться до заседания, — сказал я. — Или ещё на прошлой неделе, когда они только формировали коллегию. Это не значит, что остальные заражены.

— Да, значит, — возразил Маркус.

— Неважно, — сказала Рулин. — К понедельнику ситуация будет яснее. Я последую предложению мистера Холлера и не буду принимать решения до того момента. Заседание отложено до понедельника. Мой клерк будет держать стороны в курсе. Спасибо, что пришли так рано.

Мы, как обычно, вышли гуськом. В коридоре, по пути к выходу из здания, Маркус замедлил шаг.

— Ты знаешь, как всего этого избежать, — сказал он.

— Ты тоже знаешь, — ответил я. — Лестница перед судом. Все СМИ в сборе. Ответственность, действия, извинения. Перед камерами.

— Этого не будет, — сказал он.

— Знаю, — сказал я. — Поэтому в понедельник мы снова будем здесь.

— Надеюсь.

— Да, надейся, — сказал я.

Покинув здание суда, я поехал на склад. Мы собрались в клетке. Я объяснил, что мы в подвешенном состоянии, пока не узнаем, будет ли к чему возвращаться.

— То есть мы все летим в Кабо до понедельника? — спросил Циско.

— Нет, — сказал я. — Я хочу, чтобы Джек продолжал копать по Уиттакеру. Сейчас у нас только дым. Но там, где дым, есть огонь. Найди огонь. Он нам нужен.

— Я продолжу, — сказал Макэвой.

— Все продолжают, — сказал я. — Циско, тебе нужно съездить на север и собрать всё, что можно, об Уиттакере. С кем он общается. Где бывает. Что ест. Мне нужно знать о нём всё до того, как он выйдет в зал.

— Уже в деле, — сказал Циско.

— А я? — спросила Лорна.

— Сегодня я займусь петицией по делу Сноу, — сказал я. — Лорна, попробуй записать меня завтра в отдел по проверке достоверности обвинительных приговоров.

— Скорее всего, будет проще через Мэгги, — сказала Лорна.

— Возможно, но я не хочу так, — сказал я.

Я подождал возражений. Их не было.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда по местам. Я у себя в кабинете.

Прежде чем садиться за петицию по «Хабеас корпус» Дэвида Сноу, я зашёл на сайт Калифорнийского медицинского учреждения в Стоктоне и зарегистрировался как адвокат заключённого Сноу. Это обеспечивало свободный доступ — личный и по телефону. Затем я два часа сводил воедино доказательства и правовые аргументы, которые собирался предъявить кому‑нибудь из отдела по проверке приговоров. Этот отдел Мэгги Макферсон создала вскоре после избрания, выполняя предвыборное обещание. Сейчас я собирался проверить его в деле Сноу.

Я дописал, затем перечитал и отредактировал девятистраничный документ, когда в дверь кабинета заглянула Лорна, глаза широко раскрыты.

— У нас гости, — сказала она.

— Кто? — спросил я.

— Мейсоны. И Виктор Вендт.

Виктор Вендт — миллиардер и техноинвестор, стоящий за «Тайдалвейв». Старый игрок Кремниевой долины. По слухам, он сделал состояние на ранних инвестициях в «Эппл». Я поднялся и пошёл за Лорной в основной пролёт склада.

Там я увидел братьев Мейсон, по бокам от Вендта. За ними — двое габаритных мужчин в чёрных костюмах: охрана. Циско ещё не успел уйти и стоял рядом, оценивая их так, как один человек, повидавший насилие, оценивает других.

Митчелл представил нас. Я пожал Вендту руку. Он был высоким, худым и одетым не так, как любят одеваться новые миллиардеры‑технари. Весь в чёрном. Стальные, зачесанные назад волосы, загорелое лицо. В левой руке — чёрный атташе‑кейс «Зеро Хэллибёртон».

— Чем я могу вам помочь, мистер Вендт? — спросил я.

— Уделите мне десять минут, — сказал он.

— Конечно, — ответил я. — Прошу за мной.

Мы вчетвером дошли до моего кабинета. Вендт остановился у клетки, бросил быстрый взгляд.

— Клетка Фарадея, — сказал он. — Очень умно.

Я кивнул.

— Спасибо, — сказал я.

Я вошёл первым, за мной — Вендт. Он начал закрывать дверь, оставляя Мейсонов снаружи.

— Сэр, нам нужно быть внутри, — сказал Митчелл. — Нам нужно слышать, что там говорят.

— Нет, не нужно, — отрезал Вендт.

Он захлопнул дверь перед покрасневшим лицом Мейсона и повернулся ко мне. Я указал на стул перед столом и сел.

— Итак, что привело вас сюда, мистер Вендт? — спросил я.

— Вы ведь знаете, кто я, мистер Холлер? — спросил он, садясь.

— Знаю, — ответил я. — Я внимательно изучил вопрос, прежде чем подать иск к вашей компании. Уверен, ваши юристы сказали вам, что я пытался привлечь лично вас, но судья не позволил.

— Да, я слышал, — сказал он. — Тогда скажите: помогло ли это изучение понять, почему я назвал компанию «Тайдалвейв»?

— Нет, — сказал я. — Я предположил очевидное.

— Эта технология, мистер Холлер, скоро накроет мир, как волна, — сказал он. — Её не остановить. Ни адвокатом. Ни присяжными.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал я. — Но я и не пытаюсь её остановить. Я пытаюсь сделать её безопаснее.

— Чего вы на самом деле хотите? — спросил он.

— Ваши юристы знают, чего я хочу, — сказал я. — Они знают,