Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

Это длилось какие-то секунды, поэтому деталей она не разглядела. Не хватило времени. Увидела только, что он был одет во все черное. Это несомненно. Общее впечатление такое же, как от картины в комнате на третьем этаже «Рюбикана», где умерла Сатико Хисикава. Черный школьный китель с тесным воротником, белый тканевый пояс вокруг талии. Ниже – черные брюки и, кажется, черные гетры. В правой руке он держал охотничье ружье. Призрак сидел, уперев приклад ружья в татами, стволом к потолку.

Митико совершенно не помнила, что произошло после этого, у нее не осталось даже малейших воспоминаний о том, как она открывала и закрывала две раздвижные двери. Когда она пришла в себя, она снова была в постели, прижимая ребенка к себе и крича во весь голос. Она кричала и кричала. Голова отказывалась повиноваться, она не могла думать ни о чем другом. Оставалось только чувство страха и осознание необходимости защитить ребенка.

Как долго она кричала? Шум привел ее в чувство. Юки рядом с ней проснулась и громко плакала.

– Мама, мамочка!

Тут Митико наконец пришла в себя. Она снова почувствовала себя матерью.

– Прости, прости, Юки, – сказала Митико.

– Да, да, – отвечала девочка сквозь плач.

Митико подумала, что главное для нее – защитить дочь. Для этого она должна сделать все возможное. Девочке не на кого положиться, кроме нее.

– Госпожа Митико! – услышала она мужской голос. Ее звали уже несколько раз. И в дощатую дверь стучали все сильнее и сильнее. Она не ожидала этого. Стучали детективы.

– Пожалуйста, откройте! Что происходит?

– Сейчас, сейчас! – Митико наконец ответила и встала, держа ребенка на руках. Остатки сильного страха все еще не покидали ее голову. Направившись к входу, она не могла заставить себя идти дальше. Ей и сейчас было страшно.

Раздвижная дверь, ведущая в комнату с четырьмя татами, оставалась открытой примерно наполовину. Она протиснулась в эту щель, держа Юки на руках. В дощатую дверь продолжали стучать.

– С вами все в порядке? Госпожа Митико, с вами все в порядке? – кричали снаружи.

Но она не могла ответить. Когда она приблизилась к комнате в два татами, где находился буддийский алтарь, она снова задрожала и потеряла голос.

Раздвижная дверь в эту комнату тоже осталась открытой. Митико медленно приблизилась к приоткрытой двери, но в комнате в два татами никого не было. Никого, ничего. Детективы продолжали стучать в дверь, и комната была наполнена только этим стуком и темнотой.

Митико медленно вошла в комнату с Юки на руках и первым делом огляделась. Потом она медленно наклонилась и, не отпуская Юки, правой рукой отодвинула засов. Дощатая дверь моментально распахнулась. В коридоре стояли трое детективов в рубашках и брюках. Пиджаков на них не было; видимо, они так и спали. Митико подумала, что с этим ей повезло.

– Что случилось, с вами все в порядке?! – продолжали кричать детективы.

– Да, все в порядке. Простите.

– Так что случилось?

– Ну… – сказала Митико и оглянулась вокруг.

Поверят ли они ей? Однако детективы, похоже, ждали, затаив дыхание.

– Здесь сидел призрак Муцуо.

Детективы замолчали.

– Что? Кто это такой?

– Муцуо – это тот, кто убил тридцать человек в тридцать восьмом году. На третьем этаже висит картина… Это он…

Фукуи и Танака медленно вошли в комнату, даже не слушая, что им говорят. Фукуи включил свет. Зажгли и фонарики. В комнате, где стоял буддийский алтарь, стало непривычно светло. Потом они вошли в комнату в четыре татами и там тоже включили свет. Затем пошли дальше, в заднюю комнату в шесть татами. Митико молча наблюдала.

Они ходили кругами, осматривая обе комнаты. Судзуки не пошел с ними, а остался неподвижно стоять в коридоре, глядя на лицо Митико. Она опустила ребенка и теперь держала девочку левой рукой, правой пытаясь прикрыть лицо.

– Почему вы прячете свое лицо? – спросил Судзуки.

– Я просто… – ответила Митико.

– Просто – что?

– Я без макияжа.

Судзуки фыркнул с облегчением.

– Тут никого нет, – сказал вернувшийся к ним Фукуи.

– Госпожа, вы…

Пока Фукуи собирался что-то сказать, заговорила Митико:

– Мне не приснилось. У этого человека была повязка на голове…

– Госпожа, – Судзуки ткнул Митико в плечо и указал на что-то.

Обернувшись, она увидела чайный столик, поставленный набок и прислоненный к стене, с белым полотенцем, висящим на одной из четырех ножек, обращенных к комнате. Судзуки указывал на это полотенце:

– Не такая ли повязка?

Митико потеряла дар речи.

– Вы, я думаю, приняли это за повязку.

И детективы рассмеялись.

– Все прилично устали.

– Но ружье в правой руке… – заговорила Митико.

Детективы, глядя на нее, молча ждали, пока она продолжит. Но продолжить она не смогла. Видно было, что они относятся к ее словам с сомнением. Они ждали, чем еще она их насмешит. И она это понимала.

– Охотничье ружье от «Браунинга»? Но госпожу Хисикаву и госпожу Накамару застрелили, так почему же в вас не стреляли?

– Я этого не знаю. А было бы лучше, если бы и меня застрелили?

– Ну ладно, ладно, не в этом дело. В любом случае хорошо, что вы в безопасности; впредь будьте осторожнее, – быстро сказал Судзуки и первым вышел в коридор.

За ним последовали два других детектива.

Что они решили? Что глупая женщина приняла иллюзию за реальность и закричала. Митико немного рассердилась, но от этого ей стало легче. Ну и слава богу.

– Простите, – сказала она, провожая их в коридор.

Выглянув туда, она увидела Футагояму и Сакаидэ. Они тоже услышали крики Митико и прибежали в волнении.

– Это был сон, сон, – пояснили детективы.

Это серьезно разозлило Митико. Пусть они думают так. Это нормально, но не надо навязывать свои мысли другим людям. Она правда видела призрака. Это был не сон.

Однако, не сказав Митико ни слова, они повернулись к ней спинами и пошли по своим комнатам. Они хорошие люди, но по их поведению Митико почувствовала, что они ей не поверили. Ей это было неприятно.

– Не забудьте запереть дверь, – сказал Судзуки через плечо.

Это было понятно и без его напоминания.

– Хорошо, – ответила она.

Затем она закрыла дверь и задвинула засов, взяла Юки за руку и, пройдя через комнату в четыре татами, закрыла вторую дверь еще плотнее, чем обычно.

Из совершенно холодной постели ее позвала Юки:

– Мама!

– Да, давай спать, извини.

Она и сама начала думать, что это был всего лишь сон.

2

На следующий день, в воскресенье, я проснулся довольно рано, хотя колокол меня не будил, и,