Марко Незе - Спрут

Сорби не знал, что ответить. Он только сказал!

— Мы действуем в соответствии с законами нашей страны. Мне нечего больше к этому добавить.

Атмосфера накалилась до предела. Лица у присутствующих вытянулись. Торжественной церемонии грозил полный провал. Вместо празднования по случаю начала осуществления «проекта века» происходило нечто вроде общественного суда над его инициаторами.

Дело приняло совсем трагический оборот, когда журналистка — рыжеволосая женщина, спокойным, но резким и отчетливым голосом спросила про мэра, предоставившего земельные участки для строительства, тот ли это Салеми, который год назад был арестован по обвинению в принадлежности к мафии.

В первом ряду вскочил на ноги адвокат Терразини и стремительно подошел к микрофону. Растерявшийся Сорби был счастлив предоставить ему слово.

— С господина Салеми, — заявил Терразини, — сразу же, еще во время следствия, были сняты обвинения. Речь шла об ошибке. Даже его политические противники не сомневаются в честности господина Салеми, который недавно был переизбран на должность мэра, получив почти сто процентов голосов.

Однако журналистка не собиралась отступать и оказалась хорошо информированной.

— Два месяца назад, — возразила она, — Салеми получил новый вызов в суд. Он замешан еще в одном деле, касающемся мафии.

В зале раздался приглушенный гул. Кое-кто поспешил на цыпочках покинуть пресс-конференцию. Грузный Салеми в ярости ерзал на своем стуле и казалось, вот-вот набросится на журналистку. Терразини одним взглядом остудил его гнев, и Салеми поуспокоился, лишь хлопал своими воловьими глазами.

— Господа, — продолжал Терразини в микрофон, — здесь некоторые пытаются вынести приговор раньше, чем это сделают судьи. Сейчас ведется следствие. Посмотрим, чем оно закончится, а потом можем вновь возвратиться к этому вопросу.

Слово опять взял бородатый журналист. Он хотел знать, какая роль принадлежит Терразини в этом строительстве электронного комплекса. И когда адвокат ответил, что он является юрисконсультом, журналист громко усмехнулся и издевательским тоном добавил:

— Но ведь против вас самого было возбуждено судебное преследование — следствие вел заместитель прокурора Бордонаро, который был убит здесь, в Риме. Бордонаро полагал, что вы завешаны в деле о похищении девочки.

Стоявший в глубине зала Каттани подскочил от неожиданности. Сердце у него громко застучало. А Терразини, уходя от прямых обвинений, демонстрировал чудеса изворотливости.

Придав лицу скорбное выражение, он проговорил:

— Вы назвали имя доктора Бордонаро, воспоминание о котором наполняет мое сердце болью и горестью. С ним меня связывала искренняя дружба, и я по мере сил сотрудничал с ним при проведении расследования по делу, которое, как вам известно, в конце концов было сдано в архив. — Напыжившись, он умолк, словно воскрешая в памяти образ покойного Бордонаро, а затем добавил: — Но, дорогие господа журналисты, к чему нам все время отвлекаться? Совершенно ясно, что наш проект настолько масштабен, что кое-кому мешает, поэтому-то его и пытаются утопить в спорах, полемике и, извините, даже в сплетнях.

Со своей обычной ловкостью Терразини вновь овладел положением, которое складывалось хуже некуда. Адвокат не спеша вернулся на свое место рядом с Карризи, а Сорби, явно приободрившись, снова завладел микрофоном. Засунув короткие пухлые ручки в карманы пиджака, он пригласил выступить графиню Камастру, которая сообщит некоторые технические детали относительно строительства промышленного комплекса.

— Моя компания, — начала Ольга, установив повыше микрофон, — была выбрана для ведения строительства потому, что у нее за плечами немалый опыт и она пользуется всеобщим признанием.

Ее прервала рыжая журналистка, прямо спросив, знает ли она Фрэнка Карризи.

Графиня секунду помолчала, размышляя, не кроется ли тут какой-то подвох, потом неуверенно ответила:

— Да, конечно, знаю.

Повернувшись к мрачно уставившемуся на нее Карризи, журналистка продолжила:

— И господин Карризи представляет группу итало-американцев, готовых финансировать проект через банк Сорби?

Снова поднялся Терразини и, не подходя к микрофону, с места подтвердил:

— Да, это действительно так.

Журналистка не пыталась сдержать своего раздражения.

— А почему бы на мой вопрос не ответить самому Карризи?

— Вы напрасно кипятитесь, — с улыбкой произнес Терразини. — Дело в том, что мистер Карризи недостаточно хорошо говорит по-итальянски.

— В таком случае ответьте вы, — не отставала журналистка. Растрепавшиеся рыжие волосы падали ей на глаза. — Правда ли, что несколько лет назад господин Карризи угодил под следствие в Соединенных Штатах за связь с «Коза ностра»?

Терразини ответил абсолютно невозмутимо:

— У господина Карризи нет никаких недоразумений с законом в его стране.

Продолжать не было никакого смысла. Сорби понял, что пора закругляться, чтобы избежать дальнейших неприятностей.

— Друзья мои, — сказал он, — полемика полезна, ибо усиливает интерес к нашему начинанию. Однако у всех нас уже пересохло в горле, и не мешало бы его немножко промочить. Поэтому прошу вас угоститься.

С громкими вздохами облегчения гости толпой направились к длинному столу, за которым хлопотали официанты.

Карризи клокотал от бешенства, словно разъяренный бык.

— Да откуда только взялись эти сукины дети? — вскричал он.

Терразини взял его под руку, словно желая передать ему свое спокойствие, и сказал:

— Им заплатили. Я прекрасно знаю, кто снабдил их этими сведениями и послал сюда мешать нам.

— Ах так? — отозвался Карризи. — Тогда действуй, сделай что-нибудь.

— Да, — задумчиво сказал Терразини. — За этим стоят Каннито и Лаудео. Это они пытаются вставлять нам палки в колеса, потому что мы решили обойтись без них. — В толпе он различил лицо Каттани. — Но, по всей вероятности, — закончил он, обнажив в хищной улыбке зубы, — кое-что мы сможем сделать.

Столкновение

Был час заката. Багровые отблески освещали небо за воздвигнутым Микеланджело величественным куполом собора святого Петра, когда в квартиру Каттани позвонили. Он принимал душ и не услышал первого звонка. На второй, накинув махровый халат, громко отозвался:

— Иду!

Это была Ольга. Нежная, ласковая и немного обеспокоенная, так как не знала, какой ее ждет прием. Какое-то мгновение оба смущенно молчали. Каттани инстинктивно прикрыл халатом голую грудь и улыбнулся. Ольга обняла его, и он сжал ее в своих объятиях, прильнув щекой к ее волосам.

— В этот раз, кажется, удачней! — прошептала она. Каттани поцеловал ее и почувствовал, как по телу

Ольги прошел трепет. Но она ласково его отстранила и с сияющим лицом произнесла:

— Погоди. Я приехала за тобой. Я приготовила тебе приятный сюрприз.

Они вышли на улицу. Такси миновало центральные улицы, обогнуло Колизей и помчалось в сторону жилого района у ЭУР [Недостроенная Римская всемирная выставка, в павильонах которой разместились многие общественные учреждения, концертные валы, магазины]. Он поднялся вслед за Ольгой на верхний этаж дома, тонущего в зелени цветущих кустов и деревьев. Она вынула из сумочки связку ключей, отперла дверь и знаком пригласила Каттани войти.

Квартирка была на редкость уютной. Пол покрывали ковры, угловой диван украшали атласные подушки. Сквозь большую балконную дверь в комнату проникали последние лучи заходящего солнца.

Однако Каттани держался напряженно и подозрительно. Отодвинув занавеску, выглянул на улицу.

— Кто из твоих друзей знает об этой квартирке? — встревожено спросил он.

— Никто, — посерьезнев, ответила Ольга. — Только я да ты. Я купила ее позавчера со всем, что в ней есть.

— Ах вот что! И долго ты думаешь задерживаться в Риме?

— Хотела бы как можно дольше.

Он молча любовался ею. В Ольге была какая-то притягательная сила, что-то такое, что сразу же выделяло ее, заставляло заметить в любой толпе. Она подошла к нему и протянула руки. Он тоже обнял ее, но, ласково похлопав по плечу, отодвинулся и спросил: — Остаешься из-за дел, связанных с проектом?

Ольгу начали раздражать эти расспросы.

— Да.

— Не понимаю, что за возня происходит вокруг этого проекта, — проговорил - Каттани. — На пресс-конференции журналисты так накинулись на твоих дружков, что готовы были их растерзать. А потом в газетах — всего лишь краткий отчет, и то в самых расплывчатых выражениях.

— Да, почти ничего не написали, — согласилась Ольга. — Совершенно очевидно, что их атака — лишь предупреждение. Кто-то хотел дать понять, что может доставить немало неприятностей.

— Но кто же манипулирует газетами?