Дело, которое нужно закончить - Константин Мстиславович Гурьев

— Говорю же — изучают! — ответил Геня. — И потом, надо у Нинки спрашивать… Но сейчас я к ней и не подойду… Сам понимаешь…

— Сам понимаю, — признался Рябов. Он хотел еще что-то сказать, но, увидев идущую к ним Нину, шагнул в ее сторону: — Пойдем-ка домой, Нинк, а?

Нина просто кивнула, и они вместе двинулись к выходу со двора Сильченков.

— Геня, ты потом… — сказал Рябов, и Геня кивнул.

— У вас все еще какие-то дела? — устало спросила Нина.

— Да так, по мелочам, — ушел от ответа Рябов.

Нина замолчала и молчала всю недолгую дорогу.

Лишь войдя в дом и поднимаясь по лестнице, она сказала:

— Ты должен меня извинить… Все-таки на меня так много навалилось…

— Ну, о чем ты, какие извинения, — начал успокаивать ее Рябов.

— Помолчи, — попросила Нина. — Я только потом вспомнила, что одну бумажку из тех, что папа тебе оставлял, забыла вернуть. — Ведя Рябова в кабинет, она сказала тоном то ли извиняющимся, то ли обнадеживающим: — Просто копалась, а потом… В общем, смотри…

И она, взяв со стеллажа папку, раскрыла ее и положила на стол.

— Что это? — спросил Рябов, но, посмотрев на лист, замолчал. Перед ним была та самая надпись, которую он видел у Локетко в Питере, надпись, нанесенная на обратную сторону треугольника. — Что это? — повторил он.

— Это я распечатала файлик, который мне дядя Толя прислал… Помнишь дядю Толю из Ленинграда?

— Ну помню, — отмахнулся Рябов. — А что за листок-то, что за текст?

— Вот! — облегченно сказала Нина. — А то ты все «кто» да «что»! Смотри и читай!

Она ткнула пальцем в листок. Рябов посмотрел и удивился: на большом листе бумаги всего несколько слов: «сберегаем истину без испуга разделять с коими и йоты а по откровении к разуму и фортуне»…

— И ты думаешь, что тут что-то можно понять? — спросил Рябов, не отрывая взгляда от непонятной надписи.

— Устала я, чтобы игры тут устраивать, — сказала Нина, но голос ее никакой усталости не выдавал. — Текст сам по себе и текстом-то назвать трудно: никакого смысла нет, верно?

— Так и я о том…

— Ты не перебивай, — попросила Нина. — Этот листок я и так и сяк крутила, читала, пыталась понять, и все без толку…

— Ну, и что? — спросил Рябов и осекся, вспомнив просьбу не перебивать.

— А то, что читать все это было полезно только в одном отношении: отказываться от всех версий в пользу здравого смысла, понимаешь?

— Нет, — признался Рябов.

— Ничего, я тоже не сразу дошла, — сказала Нина с интонацией воспитательницы из детского сада. — Если все воспринимать как текст, получается ерунда… Но если взять только первые буквы, то получается… — Она взяла в руку карандаш, и в самом низу листка стала писать, сопровождая действие пояснениями: — Вот, сам смотри!

Она подвинула лист Рябову, он посмотрел на то, что написала Нина, потом на нее, снова на лист. Потом спросил:

— И как ты догадалась?

Нина пожала плечами:

— Да что тут и догадываться? Просто собрала все первые буквы.

На листке было написано «Сибирский апокриф».

Просто собрала… повторил про себя Рябов. А сколько еще таких «просто»?.. И тут же мелькнуло: в квартире Доброхотовых кто-то был сегодня ночью! В то же самое время, когда в каком-то домишке от него, Рябова, требовали карту каких-то кладов! Только не говори мне, что это было совпадение, подумал Рябов. Он совсем не хотел беспокоить Нину сейчас, после того что она пережила, но и оставлять все как есть, надеяться, что все образуется само по себе, было невозможно. Оставалось только решить, кто и чем будет заниматься…

22

Суббота (день)

Пришлось ехать на трех машинах: в одной ехали Нина, Геня и двое его парней, во второй — еще четверо, а в третьей — Рома и Рябов, которому уже нужно было звонить по поводу понедельника. Караван уже приближался к Городу, когда заверещала мобила Рябова, и высветилась надпись «Свешников». Рябов не успел и слова сказать, как услышал взволнованный голос:

— Виктор Николаевич, мне кажется… скорее, я уверен… одним словом, за мной кто-то идет!

— В каком смысле? — не сразу понял Рябов.

— В самом прямом! Они идут за мной часа полтора, не меньше, — вибрировал голос Свешникова. — И знаете, я сразу почему-то вспомнил Георгия. Понимаете?

— Вы где сейчас находитесь?

— Я? Иду по Городу… Понимаете, я с утра позвонил Нине Денисовне, но телефон был отключен, и я решил прогуляться до ее дома. Там никто не открыл, я подождал и вот иду в гостиницу…

— Далеко до нее идти? — перебил Рябов.

— Минут… не знаю… десять…

— Людей вокруг много?

— Людей?

— Ну да! Или вы там один-одинешенек?

— Да ну что вы! Суббота, близится время обеда! Люди гуляют! — отчитался Свешников.

— Отлично! Сядьте в первое попавшееся кафе и закажите что-нибудь…

— В кафе? — удивился Свешников.

— В кафе! — подтвердил Рябов и пояснил: — Если вокруг люди, то никто не рискнет нападать! И сидите, пока я не позвоню, ясно?

— Да… Но как долго сидеть… — явно не понимал Свешников.

— Сказал же: пока не позвоню! — завершил разговор Рябов. — Он повернулся к Роме: — Сейчас к тебе пересядет Нина, поезжай с ней куда-нибудь, где вы никому на глаза не попадетесь, ясно?

Рома кивнул:

— К моей подруге повезу, типа посоветоваться хочу… — проинформировал Рома.

— Нет! Вряд ли тебя никто не заметил, Рома, так что знают и о твоей подруге, и о том, где она живет…

— А я у нее не бывал еще, — признался Рома и возмутился: — Нам на улице сидеть, что ли?

Когда удивленную Нину увез Рома, Рябов устроил совещание на обочине, а Геня почти моментально нашел решение. Рябов позвонил Свешникову, спросил название гостиницы и в каком номере Свешников остановился, после чего посоветовал не торопясь допить кофе и медленно