Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон

нет, я этого не делал. Просто я сплю с открытым окном, и мой сон не такой крепкий, как раньше, возраст, знаете ли. Раньше я ложился и засыпал как убитый и спал до самого утра… — Дюваль почувствовал, что готов взвыть от нетерпения, но заставил себя успокоиться и продолжать слушать неспешный рассказ старика. — Я хочу сказать, что засыпаю быстро, но часто просыпаюсь, ворочаюсь туда-сюда, а иногда даже включаю свет и пытаюсь решать кроссворды. Но это не всегда, чаще всего я просто слушаю шум океана. Иногда снова засыпаю. А той ночью я как раз не спал. Было около двух, я смотрел на часы. Я всегда смотрю на часы, как будто мне есть какая-то разница: два, три или четыре часа.

Дюваль кашлянул, а Дамьен встрепенулся и поднял на него глаза.

— Так вот, что я хотел сказать. Я не спал, и я их слышал.

— Что вы слышали? — спросил Дюваль, взмолившись про себя всем святым. Старик Дамьен когда-нибудь доберется до главного?

— Двое мужчин, они стояли перед моим домом и разговаривали. Возможно, они думали, что говорят негромко, однако дождь и ветер автоматически усиливают звук. Короче, как бы там ни было, я в доме слышал их отлично, не прилагая к этому совершенно никаких усилий. И вот один из них говорит: «Выбрось это из головы! Уже слишком поздно». Второй что-то пробормотал в ответ, я не разобрал что. Я в основном слышал первого, он говорил громко, почти кричал. Так вот, он потом сказал: «Только не обмочись сейчас в штаны. Видел, как мы уделали этого старого козла». И засмеялся. Второй что-то снова пробормотал, а тот ему такой: «Ну ты и тряпка! Ну да ладно, я сам с этим разберусь. Мы решим вопрос». Вот и все, что я слышал.

Дамьен закончил и с довольным видом посмотрел на комиссара.

— Понятно, — сказал Дюваль, хотя ему еще многое было непонятно — А почему вы не рассказали об этом вчера?

— Так вы и не спрашивали у меня вчера, комиссар, и у вас было много других дел. Не хотел вас отвлекать. А сейчас это как-то вспомнилось самой собой, когда мы заговорили об Алисе и тех, с кем она водится, — ответил Дамьен с едва заметной улыбкой.

— Ладно, — кивнул Дюваль и улыбнулся в ответ. — Итак, эти двое мужчин, это были…

— Матросы с «Зефира», — не колеблясь, ответил Дамьен.

— Вы уверены?.

— Да, я их узнал. И пусть я не расслышал, что говорил второй, его голос я узнал. Ведь я слушал обоих целый вечер в бистро.

— А кто из них сказал: «Видел, как мы уделали этого старика?»

— Френе.

— Уверены?

— Уверен, это он орал на ветру, и я узнал его смех.

— А кто был второй?

— Ну, Ланваль.

— А старик, которого они упоминали, они говорили о Теольене?

— Думаю, да.

— То есть вы их слышали, но не видели.

— Мне и увидеть их удалось. Когда я услышал все это, я встал и посмотрел через ставни. Было темно, и я не очень хорошо их разглядел. Я увидел лишь, как двое мужчин идут к причалу.

— Они были вдвоем, и никого больше?

— Да.

— И они направлялись к пирсу, к яхтам? Вы уверены?

— Абсолютно. Но это все, что я видел и слышал, комиссар. В конце концов, это длилось всего минуту, а потом я снова лег, и пока размышлял, что это может значить, я заснул…

Дюваль кивнул и заглянул Дамьену прямо в глаза:

— Что-нибудь еще? Не хотите мне больше ничего рассказать?

— Нет, нет, — закачал головой старик.

— Хорошо, спасибо вам. Если что-нибудь еще случится или что-то вспомните, не стесняйтесь сказать мне об этом сразу, ладно?

Дюваль протянул старику руку.

— Договорились, комиссар, — улыбнулся Дамьен и крепко сжал ладонь Дюваля.

Обдумывая услышанное, Дюваль продолжил свой путь. Значит, Френе и Ланваль затевали что-то против Теольена. И Теольен был единственным, кто выжил. Сначала комиссар прошел мимо бистро, где порывистый ветер колотил в ставни. Громко хлопнула дверь. Этот ветер был невыносим. Он свирепо дул в уши и нужно было что-то срочно предпринять, чтобы защитить голову. После разговора со стариком Дамьеном Дюваль чувствовал себя измотанным. Боль в горле тоже не проходила. Он развернулся, прошел несколько шагов назад и распахнул дверь в бистро.

— Bonjour, комиссар, — встретила его насмешливой улыбкой Алиса. — Обувь у тебя прямо последний писк каннской моды.

Видно было, что она в отличном настроении.

— Смейтесь, смейтесь, Алиса, — ответил Дюваль, но и сам слегка улыбнулся.

— О, мы снова перешли на «вы»? — с издевкой подняла брови Алиса.

— Так велит мне долг, та chere, а потом, разве не вы мне вчера говорили, что на этом острове нужно быть осторожным?

— Ах, вот оно что! — она кивнула. — Благодарю вас комиссар, за заботу о моей репутации.

— Всегда пожалуйста, мадемуазель. Хорошо выспались? Вы так рано встали.

Он осмотрелся.

— Вы одна здесь?

— Комиссар, что за вопросы? — с притворным негодованием воскликнула Алиса.

— Алиса, ради бога, давайте поговорим серьезно. Сейчас не самое лучшее время для шуток. У меня есть основания беспокоиться, кроме того, у меня раскалывается голова, а симптомы простуды, если что, со вчерашнего дня только усилились.

— Возможно, доза аконитума была слишком маленькой, дайте-ка подумать…

— Нет, Алиса, пожалуйста, больше никакой гомеопатии. Мне бы чего-нибудь более действенного, — взмолился Дюваль.

— Тогда грог?

— Вы не шутите?

Дюваль метнул в нее раздраженный взгляд. У него были серьезные сомнения, что грог усилит целебный эффект пяти растворенных гранул гомеопатического средства.

— А что такого? — опросила Алиса с самым невинным выражением лица.

— Рановато для грога. Думаю, уровень алкоголя у меня в крови еще не вернулся на нулевую отметку.

— Тогда чай с медом?

Дюваль воздел глаза к потолку.

— Неужели у вас нет двух таблеток аспирина? Ничего не имею против прополиса, меда и всех остальных природных средств, но я доверяю старой доброй фармакологии.

— Прополис! — засмеялась Алиса. — Вы встретили Филиппа.

— Да, он любезно одолжил мне сухую одежду, и эти сапожки тоже, но сейчас мне не помешает аспирин.

— Я посмотрю, у нас где-то была аптечка, — девушка привстала на цыпочки и потянулась, так что ее джемпер скользнул вверх, обнажив идеальный пресс.

Дюваль смотрел на Алису, не отрывая глаз. Она достала с полки над стойкой пластмассовую коробку и поставила ее перед комиссаром.

— Посмотрим, что у нас тут.

Они почти одновременно склонились над коробкой, так что их головы почти соприкоснулись. Дюваль почувствовал дыхание девушки и тут же вспомнил, каким мягким был ее рот,