Сомнение Гурова - Николай Иванович Леонов

– Ты говоришь «они решили», – вступил в разговор полковник Поддубный. – Значит, ты знал, что этот Константин работает не один, он входит в состав банды?

– Вначале я ничего такого не знал, – ответил Ермак. – Уже потом, когда мы с Константином около месяца были знакомы, он стал мне больше доверять. В частности, тогда пару раз приехал на встречу на машине с самарскими номерами. За рулем сидел какой-то молодой парень.

– Говоришь, была машина из Самары? А ты случайно этот самый номер не запомнил? – поинтересовался Крячко.

– Номер? – переспросил Ермак.

Парень уже открыл было рот, чтобы ответить, но остановился. Он оглядел оперативников, сидевших напротив, и на его лице появилось хитроватое выражение.

– Номер я, может, и запомнил, – сказал арестант спокойно, не торопясь. – Правда, не весь, но последнюю цифру и две буквы точно помню. Но у меня есть вот какой вопрос. Что мне будет за то, что я вам этот номер сообщу? Вместо одной порции баланды в СИЗО я две получу? Нет, граждане начальники, такая награда меня не устраивает. Как я понимаю, вам этот номер очень важен. Так давайте решим, что я за это буду иметь.

– Ты за это будешь иметь жизнь! – ответил Крячко. – Тебе полковник Гуров уже все про это объяснил. Что, тебе этого мало?

– Да, этот момент я понял, – сказал арестант. – Мы ведь вроде как заключили сделку, но только в общих чертах, а конкретные условия не обговорили. Так вот вам мои. Вы узнаете номер машины, на которой приезжал Константин, если я получу в этом деле статус свидетеля, а не обвиняемого и уеду отсюда не в СИЗО, а на какой-нибудь ваш охраняемый объект. Я понимаю, что домой мне пока возвращаться нельзя, если хочу жить остаться, но в тюрьму отправляться не хочу. Так что давайте, решайте. На мой взгляд, мои условия для вас вполне подходящие.

Поддубный и Крячко вопросительно посмотрели на Гурова. Именно он должен был решить, принимать ли требования Никиты Ермака или нет.

Льву Ивановичу не нужно было долго думать, чтобы дать ответ на этот вопрос.

– Поторговаться с нами решил, да, Никита? – произнес сыщик почти ласковым тоном, за которым таилась слабо прикрытая издевка. – Условия нам ставишь? Думаешь, мы в тебе так сильно заинтересованы? – Тут голос его вдруг стал жестким. – Ошибаешься, Никита Ермак! – заявил полковник. – Мы на твоих подельников и так выйдем, без твоей помощи. Но тогда отношение к тебе у нас и у судей будет совсем другое. Ишь чего захотел! Свидетелем хочешь быть! А владычицей морской тебе стать не угодно? Ты отдал девочку, охраняемую тобой, в руки бандитов, из-за чего она впоследствии потеряла палец! Ты продал ребенка за деньги! Мы еще не спрашивали тебя, сколько ты получил за это, но тебе обязательно придется ответить на этот вопрос. У нас еще не было разговора о твоей роли в убийстве Марата Сулейменова. А ты сидишь, святую невинность тут изображаешь! Так что слушай меня, Никита. Ты сейчас же идешь на сделку со следствием и даешь откровенные показания. Это тебе потом, конечно, зачтется. Или ты упираешься и скрываешь важные сведения. Это тоже тебе зачтется, только с другим знаком. Так что решать ты должен, а не мы. Итак, какой был номер у той машины, на которой приезжал бандит к тебе на встречу?

Арестант тяжело вздохнул и произнес:

– Ладно, я вас понял. Я согласен. Считайте, что я иду на сделку со следствием и даю чистосердечное признание. Но я требую, чтобы это мое признание было зафиксировано в протоколе!

– Не беспокойся, зафиксируем, – заверил его Крячко. – Видишь, я сижу за компом, составляю протокол. Так что все зафиксирую. Давай, называй номер.

– Хорошо, называю, – сказал Ермак. – Весь номер, как уже было сказано, я не помню. В конце там семерка стоит, а потом буквы «УХ». Ну и самарский регион.

– А марка машины какая? – спросил Крячко.

– Машина была «Ауди» серебристого цвета, не очень новая.

Гуров не стал задавать следующий вопрос.

Вместо этого он достал телефон, набрал номер капитана Коренева и сказал:

– Капитан, срочно свяжись со службой ГАИ в Самаре. Пусть найдут машину «Ауди» серебристого цвета с номерным знаком, который оканчивается семеркой и буквами «УХ». Только это надо сделать осторожно, чтобы владелец машины не догадался, что за ним следят. Последний момент крайне важен. Уяснил? Все, действуй. – Сыщик прекратил разговор, убрал телефон, повернулся к арестанту и проговорил: – Ну, и теперь, Никита, когда мы с тобой и вправду заключили сделку, расскажи нам все, что ты знаешь, о попытке твоего друга Константина завербовать Марата Сулейменова и о его убийстве.

– Я ничего не знаю об убийстве! – вскинулся Ермак. – Я его не убивал!

– Надеюсь, что это правда, и ты лично не убивал, – сказал Гуров. – А вот в то, что ты ничего об этом не знаешь, я поверить никак не могу. Так что давай, рассказывай. А мы послушаем.

Арестант сделал еще одну попытку объявить себя незнающим.

– Да я ничего толком не видел, не слышал! – проныл он. – Вам бы лучше найти этого Константина и его спросить.

– Будь уверен, спросим и Константина, – заверил клиента Гуров. – Похоже на то, что он имеет полный набор имен и каждый раз представляется по-новому. Но сейчас я спрашиваю тебя. Давай, расскажи все по порядку.

Подследственный затравленно оглянулся.

Видимо, он понял, что отвертеться от показаний ему никак не удастся, глубоко вздохнул и начал рассказывать:

– Дело было в конце октября. На очередной встрече Константин меня спросил, с кем из других охранников он мог бы найти общий язык. Тогда я думал, что речь идет просто об ограблении Прошина. Если бы знал, что они задумали на самом деле, то…

– Не ври! – прервал его Гуров. – Ты не мог не догадаться, что речь идет о похищении Аллы. Все ты знал. Значит, они искали еще одного помощника. Что ты ответил красавчику?

– Я вспомнил, что в последнее время Марат несколько раз говорил мне, что ищет приработок, – продолжил свой рассказ Никита. – Ему срочно нужны были деньги. Для чего именно, он не говорил, но это и не так важно. Я сказал об этом Константину и уже на следующий день видел, как они беседуют, сидя в машине.

– А Марат знал, что ты работаешь на бандитов?

– Нет, откуда? Конечно, Константин мог ему сказать, но зачем? Он точно ничего не знал. Константин с ним играл втемную.

– Почему ты так решил?

– Да потому, что дня через три после этого Марат мне сказал, что у него наконец-то