Паленая месть - Владимир Григорьевич Колычев

— А две машины вчера вечером ехали? Две белые легковушки!

— Вчера? Были машины! К ерику поехали! Быстро ехали, от кого тикали, сынок?

— От нас тикали, дед, от милиции.

Валентин поговорил со стариком, отпустил его, бедняга уходил, еле ноги переставлял. Валентин спустился с горки, у перекрестка обернулся, глянул на деда, который уже вернулся к своему наделу. И с легкостью вонзил в землю лопату. Шустро работает, как будто и нет никакой усталости. Хоть пример с него бери.

* * *

Водку вылили прямо на землю. Всю.

— Сухой закон, пацаны! — объявил Гарик.

Вид у него самый решительный, голос прозвучал твердо и грозно, но Митяй, прежде чем согласиться, глянул на Толика. Невольно глянул. Еще не признал в нем нового вожака, но уже близок к этому.

— Одно из двух, — кивнул Толик. — Или сухой закон, или сырая земля!

Карина беззвучно хлопнула в ладоши, с обожанием глядя на него.

— Сырую землю, ну ее в пень, — задумался Митяй.

— Значит, завтра отвезем тебя к мужу? — глянув на Карину, спросил Гарик.

Но та и ухом не повела, как будто и не услышала его.

— Можно и сегодня, — сказал Митяй.

Его Карина услышала.

— Завтра, — качнула головой она.

— С Толиком понравилось? — усмехнулся Гарик.

— А ты против? — Толик резко глянул на него.

— Да пожалуйста! Только и ты не возражай, если Каринка вдруг со мной захочет!

— Не захочет! — мотнула головой Карина.

— Поживем — увидим!

Гарик достал из-за пазухи бутылку водки, скрутил пробку, припал к горлу. Передал Митяю, тот с радостью принял эстафету.

— На этом все! Завтра как огурчики!

Гарик кое-как добрался до машины, лег на разложенное переднее сиденье. Лег спать и Митяй.

— А вечером они проснутся! Злые и голодные! — с тревогой смотрела в будущее Карина.

— Тогда на ужин маслины. — Толик взвесил на руке свой револьвер.

В этот раз он точно будет убивать.

— Нужны тебе эти алкаши! — тихо сказала она.

— А других нет.

— Ты есть.

— Руки по локоть в крови!

— Чья там кровь?

— Убить нас хотели, отбивались мы.

— В Завыселках убил?

— Кузю по голове шандарахнул! Кузя Катю насиловал, я подскочил, чугунком по башке… А Митяй Катю потом. Гарик сказал… Эй! — спохватился Толик.

Он с Кариной всего ничего, а ощущение такое, как будто всю жизнь ее знает. И она его подноготную знает. Ощущение такое. А на самом деле она не знала ничего. Пока он не проболтался.

— Что — эй!.. Ты же видишь, я в тебя как девочка влюбилась! — Карина посмотрела ему в глаза, нежно улыбнулась, обняла.

— И я в тебя влюбился, — закивал он.

— Ну ты-то понятно, — засмеялась она. — В меня нельзя не влюбиться!

— И не говори!

— Поверь, я что-нибудь придумаю! Обязательно что-нибудь придумаю… Давай сбежим?

— Ты же не хотела!

— А сейчас хочу! Эти козлы проснутся, снова набросятся на меня.

— Если набросятся, убью не задумываясь! А пока не могу! Пока мы одна команда… Ну не умею я предавать!

— Они тебя чуть не убили!

— Все! — отрезал Толик.

Если Карина вдруг на самом деле влюбилась в него, то вовсе не из-за внешних данных. Женщины любят сильных и отчаянных мужчин, а предателей они презирают. Надо держать марку.

— Ты у меня такой!

Карина поцеловала его в губы, взяла за руку и увела в заросли орешника, где они уже свили уютное гнездышко. Снова на нее накатило, глаза блестят, дыхание шумное, порывистое. Она сама уложила Толика на землю, разделась, оседлала его. В прошлый раз они находились в той же стадии готовности, когда появились Гарик и Митяй. Схватили Толика, стащили с Карины. Сейчас их не видно, не слышно, но планка настроения вдруг резко упала, и Карина это почувствовала.

— Что-то не так? — изнывая от нетерпения, прошептала она.

— Тихо!

Толик должен был как-то объясниться, поэтому замер, делая вид, что прислушивается, осматривается. И ведь услышал шорох в отдалении. Примерно такой же шорох, как тогда, на дачах, когда на них напали люди Абхаза. И забор тогда треснул, и трава шелестела под чьими-то шагами, и листва. Сейчас заборов нет, но кто-то крался через кусты.

А револьвер под рукой. Толик взял пистолет, тихонько взвел курок. Если это Гарик с Митяем подкрадываются к ним, он встретит их как надо. Но из-за кустов показался совсем другой человек. С пистолетом в руке. Толик узнал этого человека. Капитан Сухарев.

Мент не видел их, он шел к поляне, к машинам, которые там стояли. Он не думал, что под кустом брачующиеся. И поставил под выстрел свой профиль.

А рука у Толика не дрогнула, он смог нажать на спусковой крючок, да и как могло быть по-другому, если мент вооружен?

Толик стрелял практически в упор, он просто не мог промахнуться, но в самый последний момент Карина толкнула его. И все-таки он не промахнулся. Пуля попала менту в руку, причем в правую, в плечо чуть повыше локтя. Мент дернулся как ошпаренный, кисть руки разжалась, пистолет выпал в траву.

Толик выстрелил снова, но Сухарев на месте не стоял, резко сдал назад и скрылся в кустах. Даже на Толика не глянул, так спешил исчезнуть. Единственно правильный вариант в его случае. Спастись он мог только бегством. От кого угодно. Но только не от Толика.

— Стой, сука!

Толик резко поднялся, но тут же стал падать. Приспущенные штаны треножили не хуже веревок. Он не упал, устоял, схватившись за ветку. Но при этом выстрелил невпопад. Восстановил равновесие, натянул штаны и побежал за ментом. Эта заминка отняла у него массу времени, а мент бежал быстро, как заяц. И фора у него была такая, что Толик не видел, как сверкают пятки. Зато услышал, как завелся мотоцикл. И завелся с первого пинка.

Мент понимал, что в него будут стрелять, поэтому пригнулся как мог, оттопырив задницу, грудью лег на бензобак. А правая рука прострелена, толку от нее мало. И все-таки он справился с равновесием. И успел набрать скорость до того, как снова прозвучал выстрел.

Толик бил метров с двадцати, не столь уж большое расстояние для бывалого стрелка. Но у него-то опыта с гулькин хрен, умел стрелять только в упор.

Он стрелял, пока не опустел барабан. И все мимо. Мент продолжал уходить, каким-то чудом объехал огромный куст и скрылся из виду.

— Черт!

Вне себя от злости Толик жал на спусковой крючок, щелкал курок, крутился барабан. Ушел мент! Ушел, чтобы рассказать всем, кто в него стрелял. Может, он все-таки успел разглядеть Толика. Если да, то нужно бежать далеко-далеко… Или все-таки не