Испытательный полигон - Майкл Коннелли

поддерживаю. Они привели с собой целую команду, специализирующуюся на отборе присяжных, во главе с психологом, который сидел рядом с ними. У них был свой собственный список предпочтительных кандидатов. Теперь задача каждой стороны заключалась в том, чтобы сформировать состав присяжных из своих сторонников и избавиться от противников.

Судья предоставила каждой стороне по шесть «немотивированных» отводов, то есть по шесть шансов исключить кандидата без необходимости объяснять причины. После исчерпания этого лимита, отводы могли быть заявлены только «по делу», если бы обнаружилась предвзятость, конфликт интересов или другие подобные обстоятельства, выявленные в ходе ответов.

Я разработал свою стратегию. В моем списке был двадцать один «идеальный» присяжный, и, соответственно, двадцать девять «нежелательных». Я ранжировал кандидатов по степени предпочтительности и нежелательности. Моя главная цель заключалась в том, чтобы как можно больше из моих двадцати одного фаворита оказались в итоговой дюжине присяжных.

В «красной зоне» оказались представители технических отраслей, для которых развитие искусственного интеллекта было либо выгодно, либо, по крайней мере, не представляло угрозы. Например, школьный футбольный тренер, которого я категорически не мог допустить в состав. Еще одним кандидатом из этой категории был оператор поисковой системы недвижимости. Все, кто имел отношение к технологическим компаниям, расположенным на так называемом «Кремниевом пляже», подлежали исключению.

Я ожидал, что в списке Мейсонов на первом месте окажется продюсер шоу. Вопросы использования искусственного интеллекта, в производстве развлекательного контента, стали особенно актуальными во время недавних забастовок сценаристов и актеров, которые привели к кризису в индустрии. Скоро машины будут писать сценарии, а цифровые экраны заполнят изображения, созданные искусственным интеллектом. Это позволит сэкономить на актерах и декорациях, что, безусловно, увеличит прибыль продюсеров. Поэтому я выделил актеров, дизайнеров декораций и сценаристов в числе приоритетных категорий.

Процесс отбора был довольно трудоемким. Судья случайным образом выбирала номер жюри и задавала дополнительные вопросы, чтобы прояснить анкету. Затем она уточняла у адвокатов, есть ли у них дополнительные вопросы. Мы передавали свои вопросы, как в игре «испорченный телефон», и судья их озвучивала присяжному. В конце концов, она спрашивала, согласны ли стороны с этим кандидатом. Однако даже принятый присяжный не был в полной безопасности: существовал риск немотивированного отвода.

Отбор занял два четырёхчасовых заседания за два дня. Это было изнурительно. Вечером после первого дня, вернувшись домой, я заперся в задней комнате с анкетами, таблицами и списками. За ужином с Мэгги я почти не разговаривал. Она понимала: если я работал с документами или стоял перед коробкой лапши из «Чингисхана Коэна», то был всецело погружен в дело.

Я отрывался от дел, только чтобы выслушать её подробные доклады о планах Инженерного корпуса по расчистке Альтадены после пожаров. Восстановление города стало смыслом её жизни, её личным проектом «Сильного Лос-Анджелеса». Даже вне работы она не расставалась с бейсболками, на которых было написано «ВОССТАНОВИМ АЛЬТАДЕНУ» и «СДЕЛАЕМ АЛЬТАДЕНУ СНОВА ВЕЛИКОЙ». Я понимал, что, если не буду внимателен к её переживаниям, она просто сломается. Потеря дома и всего имущества сделала её невероятно чувствительной. Любая неудача, даже самая незначительная, вызывала у неё бурю эмоций, иногда до слез. Было тяжело видеть её в таком состоянии, но я понимал, что должен быть рядом, поддерживать её и не давать ей упасть духом.

Процесс отбора присяжных напоминал мне игру в баскетбол. Как и в первых трех четвертях матча, происходящее казалось не слишком важным, но именно оно определяло стратегию и напряжение финального этапа. Многие считают игру плей-офф 1988 года величайшей в истории, благодаря феноменальной игре Ларри Берда, который в четвертой четверти принес команде «Бостон Селтикс» двадцать очков и вырвал победу в седьмом матче серии с минимальным отрывом. До этого он играл довольно слабо.

Я никогда не был поклонником «Селтикс», всегда болел за «Лейкерс», которые в итоге и выиграли тот чемпионат, несмотря на триумф Берда. Но, будучи мальчишкой, я смотрел ту игру и мечтал быть таким же, как Ларри Берд, когда дело дойдет до моей «четвертой четверти».

И вот эта «четвертая четверть» наступила в пятницу после обеда. Судья Рулин жестко предупредила нас, адвокатов, что к вечеру отбор присяжных должен быть завершен, а слушания по делу начнутся в понедельник утром. Времени оставалось катастрофически мало, а состав присяжных еще не был укомплектован.

На тот момент в ложе было уже десять присяжных, включая футбольного тренера, которого я по‑прежнему намеревался выкинуть. У меня оставалось два немотивированных отвода. У Мейсонов — столько же. В составе уже было пять женщин, что меня устраивало. Плохо было то, что мой главный фаворит, номер пятьдесят, уже был снят Мейсонами через немотивированный отвод. Психоаналитик — тоже.

Заседание возобновилось с того, что семнадцатого присяжного, телевизионного продюсера, вызвали на следующее свободное место. Судья задала ему несколько уточняющих вопросов. В анкете он указал, что родился в Стокгольме, Швеция, но имеет и американское гражданство. Тем не менее его акцент стал для меня неожиданным. Я привык к сильному испанскому акценту у присяжных, но не к шведскому.

После своих вопросов судья спросила, есть ли у нас дополнительные. У Мейсонов их не было. Я поручил спросить, изучал ли кандидат использование ИИ в производстве телешоу. Судья задала вопрос. Швед ответил без колебаний:

— Изучал. Но пока не использовал.

Слово «пока» было всем, что мне нужно.

Я попросил судью отстранить его по причине конфликта интересов. Маркус тут же возразил.

— Ваша честь, это всё равно, что отводить водителя в деле о вреде от ДТП, — сказал он. — То, что человек изучил, как ИИ может улучшить его продукт, не делает его предвзятым. Что же теперь — отводить всех, кто хоть раз задавал вопрос Сири?

— Я склонна согласиться с защитой, мистер Холлер, — сказала судья. — Я принимаю семнадцатого присяжного в коллегию. Если только вы не хотите использовать один из своих оставшихся немотивированных отводов.

— Можно минуту, Ваша честь? — спросил я.

— Не затягивайте, — ответила Рулин.

Я оглянулся на скамью потенциальных присяжных позади. Оставалось пятеро: трое мужчин и две женщины. В ложе сидело одиннадцать человек, включая шведа. Я мог использовать последние два немотивированных отвода, чтобы выбить шведа и футбольного тренера, но тогда останусь без «патронов». Я проверил свою «оценочную карточку». На листе я пронумеровал всех от одного до пятидесяти и занёс их в порядок предпочтения. Вычеркнул тех, кто уже был освобождён, и обвёл тех, кто сидел в ложе.

Из пяти оставшихся номеров двое были в числе моих фаворитов. Присяжный номер шесть — мужчина. Присяжная номер