Испытательный полигон - Майкл Коннелли

с профессором Китченс несколько недель назад. И снова — в прошлую пятницу. Но она чувствовала себя напуганной, так как чувствовала угрозу со стороны «Тайдалвейв», и фактически согласилась быть свидетелем только незадолго до девяти утра сегодняшнего дня. Если хотите это проверить, мы можем устроить телемост с профессором Китченс в любое удобное для суда время. Но утверждение мистера Мейсона говорит о другом: защита следила за профессором Китченс. Они знали её ценность как потенциального свидетеля и делали то же, что и с мистером Пателем. Это называется запугиванием свидетелей, Ваша честь, и я хочу, чтобы этому был положен конец.

Я увидел, как сузились глаза судьи. В голосе её, когда она заговорила, звучал сдержанный, но явный гнев.

— Мистер Мейсон, — сказала она. — Не могли бы вы объяснить, откуда вам «кажется известно» о статусе мисс Китченс как свидетеля?

Митчелл снова поднялся и направился к кафедре, когда я отошёл. Он стал заметно бледнее.

— Благодарю, Ваша честь, — сказал он. — Уверяю вас, ни один адвокат и ни один сотрудник фирмы «Мейсон и Мейсон» никогда не держал под наблюдением ни одного свидетеля или адвоката противоположной стороны. Мистер Холлер просто пытается...

— Всё это хорошо, мистер Мейсон, — перебила его судья. — А как насчёт вашего клиента? Получали ли вы от него информацию о том, с кем мисс Китченс встречалась, и когда мистер Холлер или его сотрудники навещали её?

Маркус встал и вышел к кафедре, пытаясь прикрыть брата.

— Ваша честь, можно мне? — спросил он.

— Продолжайте, — сказала Рулин. — Мы уже теряем это утро, но продолжайте.

— Благодарю вас, ваша честь. Как уже отмечал мой брат, фирма «Мейсон и Мейсон» не прибегала к слежке или давлению на свидетелей. Однако, как было заявлено, и в аналогичной ситуации с мистером Пателем, мисс Китченс была уволена из «Тайдалвейв» по веским основаниям, представляя угрозу безопасности компании. В связи с этим, компания предприняла необходимые меры для своей защиты. Эти действия были предприняты задолго до начала данного судебного разбирательства и полностью соответствовали законодательству, будучи абсолютно допустимыми и законными. Мистер Холлер выбрал в качестве своей тактики поиск бывших сотрудников, уволенных в неблагоприятных условиях, и пытается использовать их показания, которые являются ложными и предвзятыми, для склонения присяжных на свою сторону.

Я остался стоять у стола истцов, готовый ответить.

— Ваша честь? — спросил я. — Можно...

— Пока нет, мистер Холлер, — сказала Рулин. — Давайте я ещё раз официально заявлю: суд не потерпит никакого запугивания свидетелей или кого‑либо, связанного с этим делом. Что бы ни делала компания «Тайдалвейв», прекратите это, мистер Мейсон. Потому что, если мне придётся это прекращать, последствия будут очень серьёзными. Понятно?

— Да, Ваша честь, — ответил Маркус.

— Итак, мистер Холлер, — сказала судья. — Желаете продолжить опровержение отвода вашей свидетельницы?

— Да, Ваша честь, — сказал я, возвращаясь к кафедре. — Но сначала хочу отметить, что слова мистера Мейсона о моём свидетеле продолжают линию запугивания, которое суд только что признал недопустимым.

— Мы это уже прошли, мистер Холлер, — отрезала Рулин. — И нас ждёт коллегия присяжных. Вы хотите, чтоб я сейчас вынесла решение по мисс Китченс или вы всё‑таки дадите опровержение?

— Дам опровержение, Ваша честь, — сказал я. — Начну с соглашения о неразглашении. Оно было подписано профессором Китченс под давлением. Её уволили, но предложили шестимесячное выходное пособие с медицинской страховкой при условии, что она подпишет соглашение. Она — мать‑одиночка. У неё дочь с хронической астмой, лечение которой покрывала страховка компании. Дорогостоящее лечение, Ваша честь.

Я поднял копию двухстраничного соглашения о неразглашении, подписанного Китченс.

— Кроме того, это соглашение действительно запрещает профессору Китченс делиться конфиденциальной информацией с любым конкурентом «Тайдалвейв», — сказал я. — Но суд — не конкурент, Ваша честь. И мы не намерены спрашивать у свидетельницы то, что подпадает под определение конфиденциального.

Маркус поднялся, желая возразить.

— Сядьте, мистер Мейсон, — сказала судья. — Вы уже говорили.

— Но, Ваша честь, адвокат искажает...

— Когда я говорю «сядьте», я имею в виду «сядьте», — рявкнула Рулин.

Мейсон сел, смутившись.

— Что‑нибудь ещё, мистер Холлер? — спросила судья.

— Да, Ваша честь, — ответил я. — Защита утверждает, что Наоми Китченс следует исключить, потому что я, якобы, несвоевременно уведомил их о её показаниях. Но причина в другом. В этом деле есть серьёзное, умышленное нарушение порядка раскрытия информации со стороны защиты. Профессор Китченс работала в «Тайдалвейв» специалистом по этике и была прикреплена к проекту «Клэр». Во время работы она написала множество отчётов и сделала много предупреждений. Руководители проекта, заинтересованные лица и, по всей видимости, адвокаты защиты, их игнорировали. Это — нарушение постановления суда, обязывающего раскрыть всю документацию по исследованиям и разработке проекта. Адвокаты защиты передали двенадцать терабайт документов и заявили, что этим исчерпывающе исполнили распоряжение суда.

Краем глаза я увидел, как один из Мейсонов поднялся, готовый возразить. Я продолжил.

— Ваша честь, эти двенадцать терабайт данных не содержат ни одного документа, подписанного Наоми Китченс. Её имя было стерто из всех документов, предназначенных для заинтересованных сторон. Это явное свидетельство попытки скрыть её, поскольку она, очевидно, обладает информацией о том, где в проекте «Клэр» были сокрыты улики. Для устранения этого нарушения мы просим разрешить профессору Китченс выступить с показаниями о её участии в проекте «Тайдалвейв». Благодарю вас, Ваша честь.

Судья пару мгновений молчала, переваривая сказанное. Я посмотрел влево и увидел, как Маркус снова встаёт.

— Это очень серьёзное обвинение, мистер Холлер, — сказала она наконец. — Мистер Мейсон, что скажете?

Я отошёл от кафедры, уступая место, но остался рядом.

— Ваша честь, как обычно, мистер Холлер преувеличивает и даёт суду однобокую картину, — сказал Маркус. — Реальность в том, что постановление суда требовало раскрыть все документы, касающиеся исследований, разработки и продвижения приложения «Клэр».

Он демонстративно загнул пальцы: три пункта.

— Мы полностью исполнили это постановление, Ваша честь, — продолжил он. — Мисс Китченс не была задействована ни в одном из этих трёх процессов. Она была всего лишь наблюдателем, и потому мы не были обязаны сдавать те немногие документы и электронные письма, которые она написала. Отсюда и правки, которые мистер Холлер пытается представить зловещими.

— Ваша честь? — поднял я руку, как школьник.

— Да, мистер Холлер, — ответила Рулин.

Мейсон отошёл от кафедры и встал