Шальное золото сибирского прииска - Олег Колмаков

во рту, это поможет при болезнях горла. Если золотой иглой проколоть ухо, то сделанное отверстие больше не зарастет, а если надеть на шею ребенка ожерелье из золота, это успокоит его крики и плач, предохранит от истерик. Считается, что имеющий при себе золото не знает печали, и чем больше золота, тем радостней на душе у его обладателя.

Я могу допустить, что всё, мною перечисленное, не более чем суеверие. Однако имеется в том и некоторая крупица здравого смысла. Тем же химикам или фармацевтам издревле было известно о том, что растворы солей золота в весьма низких концентрациях, губительно действуют на многие болезнетворные организмы.

Если ж отталкиваться от оккультного, то золото является проводником солнечной энергии, самой близкой к нашей планете звездной силы, порождающей жизнь на Земле. Любой из вас может проделать простейший эксперимент. Достаточно взять самое обычное золотое кольцо, желательно без камня, и наденьте его на палец. Запомните свое внутреннее состояние до контакта с золотом. Через минут пятнадцать обратите внимание на свой внутренний мир и постарайтесь отследить, что поменялось. Вы обязательно поймаете себя на мысли о том, что настроение, ход мыслей и работоспособность вашего организма несколько трансформировались…

– Если я сейчас выпью стакан спирта, ход моих мыслей и прочее, трансформируется гораздо сильнее… – усмехнулся в ответ Марченко. – …И на душе моей, уж точно, станет гораздо веселее. При этом никто и не подумает причислить алкоголь к каким-то божественным напиткам.

– Отчего же… – Эдуард вовсе не думал уступать. – …Если спиртное пить в ограниченных количествах… И уж тем более не водку и прочие суррогаты, а благородные, натуральные вина… Их вполне можно отнести к божественным нектарам.

– Ну, извиняйте, бананьев у нас нема…– скорчив глупую рожу, промывальщик процитировал фразу из старого анекдота. После чего, потянулся за канистрой спирта. – …Не желает ли ваше высочество накатить с обычными плебеями спиртяги?

– Ну, а почему бы и нет… – ничуть не смутившись, утвердительно кивнул головой Пассажир. – …За знакомство, можно пропустить грамм по сто.

– Пётр, может не стоит… – Кулешов чуть придержал руку Марченко, взявшуюся за канистру. – …Ведь ты вновь начнёшь бузить, за карабин хвататься…

– Я так понимаю, ты решил поучить меня водку пить? – промывальщик с силой отдёрнул руку.

– Пожалуй, и я пить сегодня не стану, – механик поддержал Сергея. Он, конечно же, очень хотел выпить, однако тут было дело принципа.

– Да, пошёл вы… – психанув, Марченко вышел из-за стола. Завалившись на свою кровать, он отвернулся к стене.

– Ты откуда столько знаешь? О том же золоте… – обращаясь к Пассажиру, тихо поинтересовался Владимир.

– Понятия не имею… – пожал плечами тот. – …Всё как-то само собой припоминается.

– Весьма и весьма странно. Твоя память воспроизводит вовсе незначительные мелочи… – в некотором раздумье проговорил механик. – …При этом вовсе не можешь вспомнить главное: кто ты, и откуда. Чудно. Непознанные тайны нашего разума.

– Эх, жаль я очки где-то потерял… – поднявшись из-за стола и взяв в руки пачку газет, сокрушённо произнёс Пассажир. – …Я бы с удовольствием почитал сейчас что-нибудь. Но, увы… Газетный текст, для меня чересчур мелкий.

Заслышав данную фразу, вновь оживился Марченко. Будто бы что-то вспомнив, Пётр вскочил со своей кровати и метнулся к встроенному шкафчику. Немного порывшись, он извлёк из него тот самый пакет с детскими книжками, случайно забытый кем-то из вахтовиков. После чего, промывальщик обратился к Пассажиру.

– Фраерок, а ведь я, пожалуй, сумею тебе кое в чём помочь. Вот книги с крупным шрифт, в аккурат для твоего слабого зрения. К примеру, «Три поросёнка» – отличная и, самое главное, весьма поучительная книга. Читай, дружище, в своё удовольствие. Можешь считать её своей настольной книгой. Давай, я положу «поросят» рядом с твоей кроваткой.

– Нет-нет, не надо… – Эдуард предпочёл тактично отказаться.

– Ну, как это «не надо»?.. – едва ли не силой, промывальщик попытался всучить стопку детских книг в руки Пассажиру. – …Уж ты возьми, не обессудь.

– Прекрати дурачиться, – вдруг одёрнул Петра механик.

Обстановка в жилой бытовке вновь начала приобретать взрывоопасный характер. И, похоже, лишь ради того, чтобы не разгорелся очередной конфликт, Бордовский всё-таки взял протянутые ему книги. От нечего делать, он полистал страницы «Трёх поросят».

– Во! Уже начал привыкать… – удовлетворённо разулыбался Марченко. – …Извини, но нет у нас ни бананьев, ни благородного вина, ни Марселя Пруста…

– А причём тут Пруст? – Владимир в недоумении глянул на промывальщика.

– Да, так… К слову пришлось… – Марченко непроизвольно отвёл взгляд в сторону.

Невзирая на то, что механик уступал Петру не только в росте, но и в весе – Панов всё же схватил Марченко за рукав и вытолкал того на улицу.

– Ты чего творишь? – едва захлопнув за собой дверь, механик вновь пристально глянул в глаза оппонента.

– Ничего, – как ни в чём небывало повёл плечами промывальщик.

– Задницей чую, удумал ты что-то недоброе, нечто пакостное.

– Механик, это они задницей чуют… – Пётр тотчас осёкся, едва не сболтнул нечто лишнее, связанное с «бомондом», «артистами», «режиссёрами», «киношными тусовками».

– Кто они? Кого ты имеешь в виду?

– Всевозможных умников… – тяжело вздохнув, Марченко махнул рукой и медленно поплёлся обратно в домик.

Глава 14

На протяжении последующих двух недель стояли стабильные двадцатиградусные морозы. А впрочем, для здешних мест это была не слишком-то и холодная погода. Тем не менее, обитатели прииска большую часть времени проводили в стенах своей жилой бытовки. И, похоже, действительно начали порядком друг другу надоедать. В отсутствии телевидения, радио, интернета и связи с внешним миром, лишь алкоголь, пожалуй, оставался тем единственным развлечением, что хоть как-то скрашивало им монотонные будни. Старались не злоупотреблять. Если и выпивали, то не ранее чем через три-пять дней. Причём, дозу выпитого было поручено отмерять Кулешову, дабы бузотер Марченко не хватанул лишнего. Потому, очевидно, и удавалось избегать серьёзных конфликтов, удерживая ситуацию в рамках приличия. Если и проскакивали какие-либо мелкие перебранки, то были они сиюминутными и малозначимыми. Что же касаемо общих разговоров, то они, как правило, сводились к личным воспоминаниям и осторожным прогнозам на ближайшее будущее.

По поводу отсутствия хоть какой-то связи чаще всех сокрушались Пётр и Бордовский (который по-прежнему не мог вспомнить своего настоящего имени). Первый от безделья, второй возлагал особые надежды на службу спасения. Эдуард полагал, что там, в цивилизованном мире активно занимаются его розыском. При этом достаточно лишь отправить на Большую землю небольшую информацию о том, что в сибирской тайге обнаружен неизвестный гражданин, как на прииск немедленно отправиться целая эскадрилья поисковых вертолётов и