Мороз и пепел - Ингер Вольф

– У меня голова кругом идет. Муж говорит, что я схожу с ума. Я все время повторяю одно и то же. Потому что в мыслях обращаюсь к одному и тому же. Точно по кругу брожу. Как будто в какой-то заход надеюсь отыскать решение. Такое ощущение, словно я который раз повторяю один и тот же маршрут в поисках сына. Хожу по городу. И всякий раз возвращаюсь к одному и тому же ужасному концу.

Она беспомощно всхлипнула.

– Вы разговаривали с помощником воспитателя? С Адамом, кажется, так его зовут? Может быть, он что-то видел?

– Разговаривал, и не раз. Это же он отпустил Лукаса домой. Но он ничего не знает.

– Но ведь я его видела на улице, когда мы уже разыскивали Лукаса. Он из магазина выходил.

– В котором часу это было?

– Ох, точно не скажу. Где-то между половиной пятого и половиной шестого, наверное.

Трокич нахмурился, вспоминая составленный директором школы продленного дня список. Парень точно был среди тех, кто все время оставался на работе и никуда не отлучался.

– Вы уверены, что видели именно его?

– Да, совершенно уверена. Это он, с косичкой.

Понедельник, 8 января

27

Понедельник, похоже, и вправду выдастся тяжелым. Да, конечно, Трокич выглядел прекрасно отдохнувшим после шестичасового сна, когда в девять утра вошел в здание управления полиции Орхуса, однако ощущение, что они постоянно упираются в каменную стену, не улучшало его безобразного настроения.

Из-за беспорядков, приключившихся в городе в выходные, в управлении было полно народу. Полицейские накрыли наркопритон и конфисковали четыреста граммов кокаина. Все произошло случайно. Наряд с собакой, натренированной на поиск наркотиков, мирно дежурил в порту возле дискотеки «Мост», когда двое неизвестных парней, завидев людей в форме и с собакой, бросились бежать.

В Рисскове директор фирмы по производству и установке систем охранной сигнализации зверски избил жену, так что она впала в кому, пришлось ее срочно госпитализировать. И наконец, двое сотрудников отдела охраны общественного порядка обнаружили труп некоего деятеля, который, по выражению одного из полицейских, «играл сам с собой в удушение и проиграл». Трокич знал, что это называется асфиксиофилией и означает умышленное ограничение доступа кислорода к легким и головному мозгу для получения сексуального удовлетворения. Играя в такие игры, человек рискует потерять контроль над центральной нервной системой, что и приводит к смертельному исходу, и таких случаев по всему миру набирается немало каждый год. Трокичу как-то довелось самому разбираться в смерти двух таких заигравшихся энтузиастов. Самым сложным тогда оказалась необходимость посвятить родителей в обстоятельства гибели их отпрысков посреди разбросанных по комнате аксессуаров для так называемого эротического бичевания и хитроумных руководств по их применению. Нередко любители таких игр снимали себя на видео, так что в случае печального исхода полиция с порога получала полный набор улик, объясняющих, в какой момент «что-то пошло не так». Чаще всего давала сбой техника безопасности. В последнем случае, который вел Трокич, тридцатилетний мужчина проделал дыру в потолке, чтобы закрепить систему цепей, которые должны был поддерживать его тело на весу в течение нескольких секунд. Механизм, однако, оказался не без изъяна. И как же тяжко было объяснять родителям, как ушел из жизни их мальчик. Они были твердо уверены, что их кровиночку убил какой-то психопат, которого нужно срочно найти и предать самому суровому суду. Не верующий ни в каких богов Трокич с облегчением перекрестился, когда дело наконец закрыли, в очередной раз констатировав, что увлечение порнофильмами из категории «игр с удушением» до добра не доводит.

И последнее, но не менее важное событие: в городских автобусах прокатилась новая волна карманных краж, и руководство муниципального отдела общественного транспорта уже несколько дней рвет и мечет. В общем, в управлении утром понедельника скучать не приходилось.

Трокич зашел к себе в кабинет и с порога включил диск рок-группы «Саундгарден». Теперь коллеги не рискнут к нему лишний раз сунуться. Он приглушил звук, чтобы не мешать людям, работающим в соседних кабинетах, переобулся и зашвырнул уличные ботинки в угол. Один из них угодил в стоявший на стеллаже скоросшиватель, и все хранившиеся там бумаги красиво разлетелись по полу. Вслед за ними с громким стуком шлепнулся вниз и сам скоросшиватель, опрокинув мусорную корзину, все содержимое которой тоже оказалось на полу.

– М-мать твою! – пробормотал заместитель комиссара криминальной полиции и повернулся спиной к учиненному им разгрому. Скоро должен был объявиться Адам Сёрвисен, и Трокич надеялся, что тот сможет объяснить, как и почему оказался в «Бругсене»[14] примерно в то же время, когда камера видеонаблюдения заметила Лукаса.

Поджидая Адама, Трокич решил разобрать бумаги у себя на столе и начал с отчетов участкового инспектора. Четыре поджога – четыре странички. Расследовать поджог неимоверно сложно, ведь огонь уничтожает следы. Иногда даже не удается доказать, что вообще было совершено преступление. Здесь не обойтись без экспертов, которые умеют определять очаг возгорания – место, откуда распространяется огонь, и знают, как пожар развивается. Но таких специалистов инспектору не дали, поскольку домик на детской площадке загорелся в период небывалой жары, а мопед юного Расмуса успели потушить.

Никто не пострадал, а ущерб оказался незначительным. Зато опыт Дэвида Олесена, пятнадцать лет проработавшего в здешних местах, подсказал, что эти события связаны между собой и дело, судя по всему, в поджогах. Хотя, конечно, в высшей степени странно, что никто так и не докопался до причины этих возгораний, и поэтому дела эти были отправлены в архив.

Трокичу снова припомнились ожоги на руках Лукаса. Как и когда они появились? Наверное, после того как он прошел мимо булочной. После того как он, может быть… может быть, сел в автомобиль на Хёрретвай, а потом вышел из него. Да нет, полная бессмыслица получается.

Трокич выключил музыку и побрел в комнату для допросов. Он только-только успел налить себе первую чашку кофе, как в дверь постучали и в комнату вошел Адам Сёренсен. Казалось, он горбился еще больше, чем в первую их встречу. Как будто жизнь придавила его тяжелым бременем. К тому же он вроде бы совсем недавно плакал, судя по припухшим кругам под косящими глазами. Трокич поднялся и пододвинул стул в сторону вошедшего.

– Давно не виделись! Присаживайся!

Трокич налил Адаму кофе, вспомнил, что тот предпочитает пить его с молоком, и подвинул к чашке два пакетика со сливками. Адам неторопливо сел на стул и поддернул свои камуфляжные штаны.

– Думаю, ты догадываешься, почему нам