Не убивайте мою собаку! - Елена Булганова

не было — он спешил на работу. Во-вторых, зачем человека нервировать? Пришлось сочинять нечто правдоподобное на ходу. Зато он помог сменить замки, поскольку ключ, как ты помнишь, остался у похитителей. Но в квартиру злодеи вроде не наведывались, все на местах.

— Ясно, хорошо…

— Иван, хочешь, встретимся вечером? — ошарашила его предложением Серафима. — Намажемся антикомарином и отправимся в лес.

— Зачем?

— Ну как? Ты будешь глазами, а я ушами.

Могла же Сандра просто заблудиться? Она ведь молоденькая совсем.

— Могла, — признал Иван, и снова защемило сердце. — Она старается не терять меня из виду на прогулках, но если уж проморгает, то несется куда-то, как безумная. Приходится очень громко орать, чтобы вернулась.

— Ну вот. Могла испугаться и убежать вглубь леса. Мы будем звать ее и внимательно слушать. Я уверена, что Сандра жива и найдется.

Иван скривился от боли — он в это уже не верил. Но понимал, что будет искать до последнего. Уточнил:

— А тебе не опасно появляться в лесу?

— Думаешь, похититель до сих пор там рыщет, ищет мою могилку, а ее нет? — Серафима по-девчоночьи захихикала. Но сразу после этого далеко не таким веселым голосом добавила: — Кстати, завтра я на время переберусь к родителям. Теперь все занятия у меня по скайпу, так что без разницы.

— Почему вдруг? — опешил Иван. Неужели храбрая Сима все же осознала степень опасности?

— Я просто подумала на досуге: а вдруг вся эта история с твоей собакой нужна лишь для того, чтобы выпроводить меня из этого города? Знаешь, если бы я сама очнулась в лесу практически голой, то, скорее всего, побежала бы в полицию. Ну, или бы меня туда препроводили неравнодушные граждане. Пока идут разбирательства, оставалась бы в городе. А вдруг преступника это больше всего не устраивает? Я никого узнать не могу, зато меня — запросто. Хотя бы тот человек, что на пешеходке передал мне пакет. Тот тип втянул в дело тебя, чтобы ты настоял на моем отъезде из города. Ну, или прикончил, чтобы вернуть свою собаку… Ой, да я смеюсь!

Так она отреагировала на потрясенный вздох Ивана. И продолжила:

— Конечно, это только предположение, но вдруг мое исчезновение — это залог возвращения Сандры?

Иван обдумал ее слова — и впервые за эти чертовы бесконечные часы надежда в его сердце робко приподняла голову. Он молчал, боясь ее расплескать.

— Но мы все равно вечером поищем ее в лесу, — не умолкала Серафима. — Или просто проветримся, жара невозможная. Ну все, слышу Дашин топот, позвоню из дому.

29 мая, ближе к вечеру

Звякнул дверной звонок, по-особенному звякнул: короткий, длинный, два коротких. В комнате дочери что-то рухнуло, потом она сама пронеслась мимо, на бегу сообщив матери:

— Это ко мне!

— Да в курсе…

Марина давно уже выяснила, что это буква «Л» на морзянке. Интересно, Герман придумал, или сметливая Дашка заставляет его так каждый раз объясняться ей в любви. После вчерашнего неудачного разговора с дочерью Марине совсем не хотелось видеть бывшего соседского мальчишку. Она попросту ушла в ванную, уже включила воду, но тут с досадой поняла, что забыла взять из шкафа полотенце. Приоткрыла дверь и увидела их в прихожей, крепко прильнувших друг к другу. Дашина поникшая голова упиралась в плечо Герману. Марина выключила воду и затаилась у щели. Да, нехорошо, но должна же она знать, что огорчило ее дочь, мать она или не мать? До этого Даша провожала до дому репетиторшу и вернулась словно бы немного не в себе…

— Ну как так? — проныла Даша. — Мы же собирались в кино, я билеты заказала. Ты мне так нужен именно сегодня!

— Не получится, Дашонок. — Голос Геры звучал виновато. — Ты уж прости. Но на вечер у меня дело образовалось.

— Неотложное, что ли? — сразу скисла Даша.

— Да вроде того. Нужно с бабулей побыть. В кои-то веки сама позвонила и попросила зайти.

— С чего вдруг?

— Да не вдруг. Она несколько дней пролежала в больнице, снова сердце. Утром вернулась домой, но чувствует себя не очень, просила побыть с ней. Скорее всего, я там останусь на ночь.

— А кто-нибудь другой не может провести ночь с твоей бабулей? — Марине показалось, что Даша спросила это, не разжимая зубов. — Тетя Вика, к примеру?

Герман от души рассмеялся, потом сказал:

— Если бы я вынашивал замыслы избавиться сразу от них обеих, то попросил бы маму. Но нет, не стоит.

— А отец? Ты говорил, что он не пьет в последнее время, вполне мог бы подежурить, нет?

— Отец, без сомнения, мог бы, — с прежним добродушным терпением втолковывал Даше Герман. — Но, во-первых, он сейчас в Выборге, на фестивале авторской песни. Во-вторых, для него вход в бабушкину квартиру закрыт навечно. Если он войдет в дверь, то последствия будут непредсказуемы.

— Ого! Даже так, а почему? — Голос Даши сделался звонким от любопытства. — Расскажи!

— Да я уже рассказывал, но тогда тебе было неинтересно. Ладно, еще разок и в сокращенном виде. Мои родители познакомились еще в школе…

— Вот прям как мы с тобой!

— Ну, примерно. Только они в десятом классе, когда отец перешел в новую школу. Начали встречаться, влюбились, решили пожениться сразу после выпускного. В общем, особых возражений со стороны родителей отца и маминой матери тогда не было. Просили только нормально окончить школу, поступить в вузы и не обзавестись младенцем раньше времени. Они торжественно поклялись. Мама собиралась в мед, а у отца была мечта аж со второго класса — он хотел стал актером.

— Че-го? — охнула Даша.

Марина за своей дверью поймала себя на том, что распахнула и захлопнула рот.

— Отец невероятно талантливый, это все отмечали, — невеселым голосом произнес Герман. — И плюс был очень хорош собой. Всегда душа компании, организатор всех розыгрышей еще с детсада. Из него просто била энергия, шкодливая, но не злая, скорее праздничная, маскарадная. В школе он однажды на спор зашел в учительскую, когда там никого не было, и запер изнутри дверь. Началась перемена, учителя собрались под дверями, стояли и не верили своим ушам: из учительской отчетливо доносился рев директора школы, который распекал каждого из них, — а в ответ голоса всех стоящих у двери поочередно лепетали в свое оправдание. Прибежал и сам директор, сгоряча велел ломать двери и исключать виновного — он враз просек, что лишь один человек мог такое устроить. Но через минуту уже сам хохотал и хлопал в ладоши. В общем, все были уверены, что отцу дорога на сцену или в кино. Когда после