Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

Они приблизились к кровати.

– Здравствуйте, полковник Кармен, – сказал Басов.

Прозвучало как-то нелепо. Но полковник Кармен медленно открыла глаза. Бледно-голубые, словно вылинявшие от боли, они вспыхнули, осветив землистое лицо.

Эту женщину они не встречали никогда раньше. Что они знали о ней? Что, возможно, она когда-то была военным врачом или сотрудником секретного проекта – в том особняке за гнойно-розовым забором, опутанным колючей проволокой, спрятанным на краю полигона у плотины. Ни проекта, ни особняка, ни полигона не осталось.

А она – единственный свидетель всех тех событий – умирала (это было ясно – она умирала) в палате, набитой дорогим медицинским оборудованием, в пансионе для богатых больных. Кто-то платил за все это – явно не Министерство обороны и не ФСБ.

– Мы пришли к вам, Кармен Григорьевна, – Катя низко наклонилась над больной. – Помогите нам, пожалуйста.

Полковник Кармен глядела мимо.

– Она никого не узнает, наверное, уже не понимает, – шепнул Басов.

– Пожалуйста… помогите мне, – Катя пыталась поймать ее взгляд, искорку сознания. – Помните детей? Двух мальчиков-близнецов? Одного усыновил священник из лавры, а другого ученый-программист… Вы тогда работали в закрытой лаборатории в Железнодорожном. Особняк у плотины, недалеко от станции. Они приезжали к вам туда – их приемные родители, привозили анализы. Близнецы часто болели… Вспомните, пожалуйста… два мальчика, родившиеся сразу после Чернобыля, близнецы…

– Однояйцевые близнецы…

Голос – бестелесный – прошелестел. Полковник Кармен смотрела на Катю.

– Вы их помните? Двое близнецов…

– Четверо.

Катя подумала, что больная бредит.

– Однояйцевые… их всегда было четверо. Квартет.

Голос шелестел как сухой лист на ветру – вот-вот оторвет его порыв ветра, и голос улетит. Прочь.

– Это все радиация… Я хотела, чтобы они выжили все, все четверо были живы. Я изучала… редчайшая патология… Я пыталась помочь… Но мы же не боги… Есть вещи, которые мы должны принимать как данность… Даже мутацию в результате катастрофы… Я всегда пыталась объяснить это ему…

– Кому? – Катя ловила каждое ее слово.

– Там в ящике… возьмите, отдайте ему, он помнит, и я не смогла заставить его забыть… Там фотографии… Я их сохранила… Я умираю, отдайте все это ему… им всем…

Катя увидела у кровати белую тумбу с ящиком, протянула руку, выдвинула ящик и нащупала пакет – старая коричневая бумага, в такие пакеты в оные времена запечатывали документы. Внутри – что-то плотное.

Взгляд полковника Кармен начал тускнеть. В эту минуту компрессор снова включился, его мерный гул смешался с голосами из коридора.

– Святой отец, она в двести восьмой палате, по коридору и направо, – звонкий голос медсестры. – Но мы вообще-то не заказывали ничего такого религиозного. Я не уверена даже, что она верующая. А, наверное, это ее родственники вас вызвали, провести религиозный обряд?

Басов дернул Катю за руку и, не давая ей опомниться, вытащил из палаты в предбанник, втолкнул в гардероб для одежды, задвинув неплотно дверь, а сам метнулся в душевую напротив.

Дверь палаты открылась: к полковнику Кармен явился новый посетитель.

Катя приникла к дверной щели.

Она видела его со спины.

И вроде бы сразу узнала.

Но, может, она «узнала» его так же, как некогда свидетельница Оксана Финдеева там, на шоссе недалеко от Гнилого пруда.

Катя судорожно сжала в руке пакет с фотографиями. Что в нем?

Отец Лаврентий… если это был, конечно, он (с однояйцевыми близнецами все ведь возможно), прошел в палату.

Стало очень тихо, только компрессор гудел, подавая в легкие воздух, даруя жизнь.

Отец Лаврентий обошел кровать и нагнулся к тумбе, выдвинул тот самый ящик. Задвинул назад аккуратно. Оглянулся, озирая палату, и направился в сторону гардероба, где спряталась Катя.

Но тут глубоко вздохнула полковник Кармен. И он вернулся к кровати.

– Сынок…

– Нет, я не он.

– А-а… а я его видела во сне.

Их голоса теперь шелестели в унисон. Они беседовали очень тихо, и даже Кате, спрятавшейся в трех шагах, приходилось напрягать слух за деревянной дверью шкафа-купе. О чем они говорили? Это было как код, как старый затертый шифр…

– Они придут к вам и начнут спрашивать. Но объяснять ничего не надо. Иногда лучше молчать. Все равно они не поймут нас с вами… тетя Кармен.

– Я устала, так устала… все болит…

Отец Лаврентий опустился на стул у ее изголовья.

– Больше не будет ни боли, ни страданий. Я не знаю, что придет на смену. Возможно, ничего – станет просто очень темно. Но боли больше не будет, – он приблизил к ее бескровному лицу раскрытую ладонь. – Не страшись идти той долиной смертной тени, потому что эта тень давно уже здесь, с нами… Отпускаю тебе все грехи – вольные и невольные. Покойся с миром. А мой грех – на мне.

Рука отца Лаврентия двинулась к щитку над кроватью, и пальцы сжали рычажок, потянув его резко вниз.

И в этот момент Федор Басов, вырвавшийся из душевой, обрушился на него всем своим весом, сбивая его вместе со стулом на пол и выкручивая руку в болевом приеме.

Компрессор заглох, полковник Кармен захрипела.

– Включай, а то умрет! – крикнул Басов Кате, буквально вывалившейся из своего тайника.

Катя бросилась к кровати и дернула рычажок вверх, компрессор заработал. Федор Басов сгреб Лаврентия, заломил ему руку назад и поволок вон из палаты. На шум по коридору бежали две медсестры и охранник.

– В чем дело?! Что случилось?

Катя сунула им под нос удостоверение.

– Мы из полиции. Только что этот человек, Лаврентий Тихвинский, пытался убить вашу пациентку из двести восьмой!

Одна из медсестер кинулась в палату.

– Он выключил там что-то на панели над кроватью! – крикнула ей Катя.

– Сейчас все работает. В показателях был сбой.

– Что же ты творишь? – Басов тряхнул Лаврентия. – А ее-то за что, а?! Демоном все пугаешь? Ну, где твой демон? Может, там был сейчас, в палате вместо тебя?!

Лаврентий Тихвинский перехватил свободной рукой руку Басова, выкручивавшего ему запястье, и сжал так, что и у силача Басова хрустнули кости. Его взгляд впился в пакет, что прижимала к груди Катя.

– Хотите увидеть? – крикнул он. – Давай, открой этот пакет, взгляни на снимки! Давай, что же ты ждешь?

Словно под гипнозом повинуясь и одновременно страшась, Катя… пальцы ее будто сами собой впились в плотный крафт, пытаясь разорвать…

– Кто такие женихи Сарры?

Но на этот вопрос им не суждено было услышать его ответа.

Резко, тревожно, настойчиво зазвонил мобильный.

– Екатерина? Это следователь Жужин. Вы у нас в Новом Иордане? Немедленно давайте в отдел. У нас тут снова Оксана Финдеева – в истерике, говорит, что